В аэропорту Шарля де Голля царила привычная утренняя суета. Керри специально заказала билеты на ранний рейс, чтобы у них было время прогуляться по Парижу. Если Сьюзан захочет, конечно. А если нет… Ей не привыкать гулять тут одной.
Любовь к Парижу, да и Франции вообще, возникла внезапно. Это казалось временным умопомрачением. Апрель, необычная для этого места и времени года жара, все цвело, благоухало. Она попала в Париж благодаря странному стечению обстоятельств, в поисках своей матери. Тот след был ложным, но тогда она была преисполнена надежды, молода и еще не совсем цинична. И парижская весна предстала перед ней во всем своем великолепии, поразив в самое сердце. Она прогуливалась по цветущему Тюильри, наслаждаясь многоцветьем и яркостью красок, сотворенных природой, восхищенно замирала, вслушиваясь в пение соловьев на Монмартре, гуляла ночами по острову Сите, покоренная величественной красотой Нотр-Дама. В этом городе ей дышалось иначе, здесь она почти верила в чудеса. И в любовь. Оттого очередная насмешка судьбы казалась ей отвратительно жестокой. Приехать в этот город, город ее слабости, ее потаенных мечтаний с женщиной, которую она могла бы полюбить, но которая никогда не полюбит ее, было предательством самой сущности Парижа. Если бы на месте Сьюзан была Сэнди… но об этом тоже не стоило сейчас думать.
Они вышли из здания аэропорта и сели в первое же такси. Уивер дала водителю визитку с адресом отеля. Ей нравился этот небольшой, но очень уютный и комфортный отельчик. И располагался он очень удобно, почти в самом центре Парижа, между Оперой и Лувром.
Керри откровенно наслаждалась поездкой. Снова вернуться в этот сказочный город. Как же она соскучилась по нему! И Сьюзан, всю дорогу не отрывающая взгляд от окна, осторожно пробующая на вкус первое знакомство с Парижем, тоже представляла собой восхитительное зрелище. Изредка Керри комментировала ту или иную достопримечательность, которую они проезжали.
- Ты уже была в Париже раньше? – наконец-то Сьюзан обратила внимание на ее осведомленность и трепетное тепло, с которым она говорила о городе.
- И не один раз. Раньше я сбегала сюда от мира.
Такси подъехало к отелю, и водитель выгрузил их чемоданы. Внутри все было именно таким, как помнила Керри, хотя последний раз она была в Париже больше шести лет назад.
- Какая красота, - выдохнула Сьюзан.
Посмотреть действительно было на что. Небольшой холл был обставлен мебелью в стиле Людовика XIV, стены обиты тяжелой парчой, а на портье был надет самый настоящий французский камзол.
- Bon joure, madam.
- Bon joure. У нас забронированы номера на фамилию Уивер. Вот ваше письмо, - Керри протянула портье распечатку e-mail-подтверждения.
- Совершенно верно. Ваши комнаты уже готовы. Могу ли я попросить вашу Визу?
- Конечно, - Керри протянула молодому человеку свою кредитную карту. Тот зарегистрировал в компьютере ее номер и вернул Керри. – Пожалуйста, - на стойку легли две пластины с выбитыми на них дырочками, - это ваши ключи. Вставляете ключ в замок по указанной на нем стрелке, дожидаетесь зеленого огонька, открываете дверь и вынимаете ключ. Также ваш ключ активирует систему электричества в номере. Поэтому необходимо держать его в специальном приборе рядом с дверью. Ваши комнаты находятся на втором этаже, - рядом с ключами на стойку легли бумажные карточки, - номер написан на вашей карте гостя. Там же указана вся необходимая информация и наши телефоны. Время завтрака в нашем отеле с семи до одиннадцати утра. Приятного отдыха.
Женщины улыбнулись учтивому юноше и пошли наверх.
Их номера оказались соседними. Обе комнаты были небольшими, обставленными достаточно скромно, ничего лишнего, но очень уютно. Окна выходили в глухой двор, но именно об этом и просила Уивер, которая предпочитала тишину и спокойствие шумным улицам. А окно можно и не открывать.
Стоило Керри закончить распаковывать чемодан, как в дверь постучали. Открыв, она обнаружила на пороге бодрую Сьюзан, которая уже успела переодеться и выглядела просто потрясающе в белых брюках, нежно-голубой футболке и кроссовках. Волосы она затянула в тугой хвост, что еще больше делало ее похожей на юную девочку.
- И какие у нас дальнейшие планы? – энергия струилась из нее, заполняя все окружающее пространство. – Я подумала, раз ты уже бывала в Париже и все тут знаешь, почему бы тебе не показать мне город?
Керри не могла не ответить на ее задорную улыбку.
- Я переоденусь и зайду за тобой. А ты пока подумай, чтобы ты хотела увидеть для начала. В ящике стола лежит рекламная брошюра с мини-путеводителем.
Через десять минут уже Керри, одетая в широкую длинную юбку и легкую блузу стучалась в дверь к Льюис. Открыв, та так ошарашено уставилась на преобразившуюся начальницу, что Керри довольно усмехнулась:
- Да, обычно я не ношу такие вещи. И, поверь мне, в джинсах мне было бы куда комфортнее. Но давным-давно мы с Парижем заключили договор (и не надо смотреть на меня, как на сумасшедшую, этот город живой, ты сама это скоро поймешь), что по его улицам я хожу только в юбке и туфлях. Никаких брюк и спортивной обуви. Женщина в Париже должна быть женственной. Я не критикую тебя, - спохватилась Керри. – Ты прекрасно выглядишь, и тебе очень идет быть эдакой девочкой-сорванцом в этой одежде. Я же так не умею. И мой костыль не добавляет мне грации.
- Все в порядке, Керри, - Сьюзан мягко улыбнулась, и сердце Уивер снова совершило бешеный кульбит. Надо что-то с этим делать, взять себя в руки, что ли… А то так и тормозам отказать недолго. – Я поняла, что ты хотела сказать. Мне это знакомо. Есть места, которые требуют от тебя того или иного внешнего вида. Те места, которые что-то значат и которые, ты правильно выразилась, живые. Но с каждым у них свои взаимоотношения. И мне показалось правильным одеться здесь именно так, в то время как для тебя правилен твой наряд, - она вышла в коридор и захлопнула дверь. – Ну что? Идем на мое первое свидание с Парижем?
- Куда ты хочешь пойти?! - Сказать, что Керри была удивлена выбором Сьюзан, это не сказать ничего. – Хорошее первое свидание. Ничего более жизнеутверждающего, чем кладбище, ты выбрать не могла, да?
- Все остальное находится достаточно близко к нашему отелю, а Пер-Лашез, во-первых, расположено далеко, а во-вторых, работает только до пяти дня. В другие дни мы можем просто не успеть туда.
- Тогда мы дойдем пешком до Сакре-Кёр, базилики Святого Сердца, а там уже сядем на метро и доедем до твоего кладбища.
- Как скажешь, босс. А твоя нога выдержит? Если судить по карте, то путь до этой базилики неблизкий.
- Раньше выдерживала, - Керри с сомнением покосилась на сумку. Она никак не могла вспомнить, положила ли туда обезболивающее. – Зато ты прогуляешься по Монмартру. Посмотришь на него днем. Потом обязательно надо будет съездить туда вечером, когда стемнеет. Два совершенно разных зрелища. А сегодня я покажу тебе памятник Далиде, одну из сохранившихся старых мельниц и первое бистро. Жаль только, что сейчас лето, а не весна. Весной можно было бы услышать, как поют соловьи, - Керри на мгновение прикрыла глаза, тепло улыбнувшись своим воспоминаниям.
- Я тебя не узнаю. Здесь ты совершенно другой человек.
- Просто здесь мне некем командовать, Сьюзан, - усмехнулась Уивер.
- Ну, ты можешь покомандовать мной, - отшутилась та.
- Всенепременно, - усмешка Уивер стала шире. – На конференции.
- Не пугай меня раньше времени, она мне итак уже ночами снится.
На кладбище они успели за два с половиной часа до закрытия. Блуждая среди надгробий, склепов и колумбариев, они то и дело натыкались на могилы известных людей. Были тут погребены и Абеляр, и Мольер, и Сара Бернар. Айседора Дункан и Эдит Пиаф. Шопен и Бомарше. Бальзак и Ив Монтан. И многие, многие другие. Всех не перечесть.
В конце концов, они набрели на огромную плиту, всю в следах поцелуев. Керри достала яркую помаду, не обращая внимания на изумленный взгляд Сьюзан, накрасила губы и тоже оставила отпечаток на свободном месте.
- Это традиция. Своеобразный способ отдать дань уважения великому человеку и гениальному писателю, которого общество уничтожило за то, что он посмел любить. Здесь покоится Оскар Уайльд, - ответила она на немой вопрос Сьюзан, немного покривив душой. Когда-то Керри верила в легенду, что человек, оставивший след от поцелуя на надгробной плите на могиле Оскара Уайльда, может обрести великий дар вечной любви. Обрести счастье.
- Я что-то читала из его произведений. Но это было так давно. А что ты имела в виду, сказав, что общество уничтожило его? Если я ничего не путаю, он ведь был геем, да?
- Не путаешь. К сожалению, он влюбился в не слишком достойного молодого человека, у которого были напряженные отношения с его отцом, обладавшим скверным характером. Да и сам юноша был эгоистичен, капризен и мелочен. Он практически жил за счет Уайльда, всячески мешал ему творить, устраивал постоянные скандалы… В конце концов, он вынудил его начать процесс против отца из-за распространения слухов об их мужеложстве, обвинив того в клевете. Но Уайльд очень быстро сам оказался на скамье подсудимых, потому что не любил, да и не умел лгать. Его осудили на два года. Два года тюрьмы и каторжных работ. И, как ни странно, это не озлобило его. В последний год он написал потрясающее своей страстностью, эмоциональностью, пропитанное болью произведение. Тюремная исповедь, De profundis. Выйдя из тюрьмы, он уехал в Париж, надеясь обрести здесь покой, снова начать творить, но… он умер очень рано. Талантливым людям всегда отмерен слишком короткий срок, - Керри нежно провела рукой по поверхности плиты. – Ладно, нам уже пора идти. Через пятнадцать минут кладбище закрывают, и мне бы не хотелось куковать тут до утра в компании кладбищенских призраков и восставших из могил покойников.
В гостиницу они возвращались молча. Каждая думала о своем на одну и ту же тему. Как запутанна жизнь и жестока любовь.
