Керри зареклась посещать подобного рода мероприятия. Времена, когда она пробивала ассигнования и программы, встречаясь с такими людьми, как олдермен Брайт, ушли вместе с героями полюбившихся сериалов. Она и сама только вышла из больницы, в прямом смысле из-под наркоза, и не была уверена, что выдержит на ногах весь вечер. Но пропустить открытие медицинского Центра имени Джошуа Картера доктор Уивер не могла. И если Джон щедро платил по счетам, то она видела, как блок за блоком пирамида-комплекс взмывает ввысь, где заоблачные сметы и ожидания скрывают вершину чьей-то карьеры. Керри терялась перед наплывом охотников до поживы, мысленно деля всех собравшихся на ипохондриков и тех, кто купил билет на ярмарку уродцев в самом центре Чикаго.
- Ну так что?
Седой мужчина с длинным аристократическим носом съел ее нетерпение и запил неразбавленным бренди двадцатилетней выдержки семьянина.
- Я не знаю, как с ним связаться. Если он прилетит, то прилетит, а если нет, выступить с речью придется вам.
- Мне? Разве это не должен сделать один из членов семьи, то есть вы на данный момент.
- Должен и делал. Только это всегда было связано с миром искусства. А Джон сделан из другого теста. Его образ мыслей больше похож на ваш. Хотя, - он вытянул шею, всматриваясь в ожившие манекены армий Гуччи и Нино Риччи, штурмовавшие проход между лестницей и гардеробом. - В его священном долге есть нечто богоборческое. Вы, наверное, слышали, что у его брата был рак?
- Да.
- Я все время думал, что работа в скорой помощи была для него чем-то вроде оправдания того, что он продолжает жить…
- А сейчас?
- Сейчас я думаю, что он просто получает от этого удовольствие. И если честно, я ему завидую. - Кривая улыбка Джона Уэйна Картера исказила фальшивые черты, как говорится: «всмятку».
- Это ваша жена?
- Бывшая.
Брюнетка, чей возраст не читался под тонким слоем «Черного жемчуга», сделала маленький глоток из фужера и отвернулась. Слезливый вкус шампанского «Кристалл» напомнил Уивер о темноволосой девице на крыльце дома Легаспи и всех, тех случаях, когда она оказывалась лишней. Керри устала от нарочитой элитарности жизни. И сейчас чувствуя, как шелк рубашки Джона Картера второго трется о ее острое плечико, она боялась оступиться, скользя по канату, натянутому кошачьим усом между бывшими супругами, просто оступиться.
Она мучительно долго не решалась на операцию сначала из-за страха потерять частичку своей индивидуальности, маленький презент, данный ей при рождении Всевышним… Потом… Керри думала, что хромота способствовала ее сиротству и держала при себе, чтобы когда-нибудь предъявить своей биологической матери. Костыль определял ее несовершенство и меру достигнутого, без него она лишалась повода уповать на судьбу, обретая новые возможности, а вместе с ними и ответственность за то, как сумеет распорядиться этой нежданной силой. Да, Керри Уивер никогда не зачитывалась на уроках комиксами, но когда волны воспоминаний приняли брошенный на неизмеримую глубину ледяной трезубец веры и вновь обрели внешний покой, а легкий бриз, заставляющий биться ее мятежное сердце запел сопрано о переменах, она сделала первый... и последний шаг. Если бы не разрыв со Сьюзен, лежать на всежевыстланной простыне, съеживаясь от холода и стеснения, мутной зеленью глаз следя за тем, как Эбби набирает «Буторолл», было бы сродни маленькому предательству. Но она уже привыкла каждую ночь умирать на пустом выстуженном ложе, в тишине собственного дома… Уивер не училась быть слабой, но у нее были хорошие учителя… И, конечно, всегда существовала опасность, что дело обернется хуже. Керри только свыкалась с мыслью о новой жизни, медленно втаптывая боль в паркет, а жизнь брала ее в оборот, раскручивая по рулетке, словно она была маленьким мраморным шариком с трещинкой внутри.
Кто-то схватил Керри за руку и потянул за собой.
- Африка не дает воздушный коридор, - прошептал ей на ухо спутник.
- Джон еще в Конго? Это ведь его детище. Он хотел вместе с Кем…
Она замерла на ступеньках, ведущих на подиум.
- И ваше.
Уивер подумала, что ни один из заведующих Окружной больницы, сменяемых с регулярностью времен года ни до, ни после нее не сможет похвастаться, что в период его работы на данном посту в Чикаго… Да, так она и скажет…
Керри поднялась на трибуну, борясь с ощущением высоты, недостатка света, как на промасленных картинах Рембрандта, и подняла голову. Здесь было много докторов, с кем ей приходилось работать и соперничать, тех, кого она не сумела бы вспомнить, даже включись все прожектора Уэмбли, но должна была помнить, порядочное число будущих пациентов, и тех, кто имел смелость довериться рукам железной леди…
- Здравствуйте, дамы и господа. Я не займу у Вас много времени. Только хочу поблагодарить за оказанную мне честь открыть крупнейший на берегах озера Мичиган Медицинский Центр общего профиля. Построенный в рекордные сроки…
Она стояла у самого входа в темно-голубом декольтированном платье с шапкой пшеничных волос и опаловыми сережками, которые Керри восстановила больше по памяти, чем от остроты зрения.
- …заручились согласием лучших специалистов.
Голос Уивер, этот морской ревун, потопивший наипрекраснейшую Атлантиду, оседал на губах Сьюзен Льюис, а та смотрела на нее снизу вверх, как когда-то смотрела она сама, погибая дрожью желания, словно выброшенная на берег рыба. Аплодисменты. Их буря ворвалась в ее уши, в гавань сердца, разбивая не успевшие поднять паруса фрегаты слов о точки, много-много точек… … Сьюзен тоже аплодировала, но кто бы знал, как хотелось доктору Уивер оказаться сейчас между ее ладоней, найдя им наилучшее применение.
Уивер соскользнула с подиума в зал, но их продолжала разделять праздно шатающаяся аристократия.
- У вас получилось.
- А я-то думала, что самым сложным было заставить строителей следовать проекту…
- Главное держать марку. Это и отличает Картеров от всех прочих. Теперь осталось самое малое.
- Что же, - насторожилась Керри.
- Мы должны открыть танцы.
- Врачи не умеют танцевать, они слишком хорошо знают свою анатомию.
- Все женщины умеют танцевать, не разбивайте мое сердце.
Хитрый лис, неужели он думал, что, отказав сыну, она предпочтет отца? Хотя Керри не обольщалась на свой счет, понимая, что за ретивостью старого сатира кроется желание раздразнить бывшую женушку. Она сжала в кулак воздух, но ощутила только предательскую пустоту, ногти впились в линию жизни заштрихованную до самого запястья так, что ни один хиромант не мог предвидеть все ее изломы. Сьюзен выглядывала из-за плеча Пратта, обряженного в черный смокинг, отчего казалось, что его белая рубашка как платок в руке доктора Льюис машет с того берега, то ли зовя преодолеть людское море, бросившись в спасительный круг женских объятий, то ли прощаясь с незнакомкой в изумрудном платье. Она не могла быть той Керри Уивер, которую Сьюзен познала темным февральским вечером. Без костыля и страсти в глазах, на доверительной близости с мужчиной, она больше походила на Богиню с ароматом жасминовой печали, чем на реальную женщину, к которой можно было прикоснуться и согреть свои озябшие руки. Сьюзен попыталась отрешиться от людей в зале, их смеха, ничего не значащих фраз и ужимок. На секунду ей это удалось, на секунду она танцевала с самой Керри Уивер. Только Пратт норовил врезаться в свободно вальсирующие по паркету пары, пока с обреченностью круга не поравнялся со своей начальницей. И все пропало. Керри одернула платье под его назойливым взглядом, не зная, куда деть руки. Они обменялись сдержанными приветствиями.
- Обидно, что Джон не смог присоединиться. Но они только начали программу борьбы с малярией.
- Вы были там? - Спросил Джон Уэйн Картер. - Видели его?
- Отлично выглядишь. Вижу, костыль тебе надоел?
- Я упала, пришлось делать операцию. Это заслуга Дыбенко.
- Мне никто не сказал, - Сьюзен покосилась на Пратта.
- Это ад. Я провел среди своих афробратьев 2 недели и скажу, это пекло. Не понимаю, как Джон…
- Как ты, как жизнь?
- Продолжается, - ответила Керри.
- По-прежнему одна. А мы с Чаком развелись полгода назад. Космо все больше гостит у его родителей, а мы с маленькой Сюзи…
- Знаю, он вернулся в Окружную.
- Делитесь впечатлениями?
- Так что ты здесь делаешь? - Не выдержала Керри Уивер.
- Джон попросил организовать работу на приеме в его Центре. Выходит, тебе он доверил свои деньги, а мне душу.
- Он же из Картеров, а это крепкая порода, - подтвердил его отец.
- Вот как?
- Может, он и вернется сюда. Раньше мы считали, что места, хуже Окружной просто не существует.
- Точно, - подтвердил Пратт.
- Он всегда шел против ветра, но сейчас из-за этой сумасшедшей француженки, - продолжал Джон Картер второй.
- Это не из-за тебя.
- Но ведь так проще думать, - ответила ей Керри.
- Вы это о чем?
- Я говорю, что доктору Уивер очень идет это платье, так идет, что сразу хочется его снять.
Керри поджала губы и отделилась от компании призраков Окружной.
- Это что, врачебный юмор?
- Скорее женский, - сказал Пратт, почесывая нос.
Керри Уивер чувствовала себя «Катти Сарк», уходящий в свой последний рейс. Она и вправду хотела уйти с поста, отсюда. Слишком долго она не желала замечать, что с кончиной Сенди она потеряла свою путеводную звезду и дрейфовала без цели, а мир вокруг нее изменился. Но теперь, окунувшись в смерть наркоза, она сбросила путы прошлого и страх его потерять в клетке дней, сваренной людским равнодушием в один болевой комок, она решилась выйти из лабиринта привычек. И ничто не могло остановить эту женщину, пока не столкнулась со Сьюзен. Интересно Льюис заметила? Пускай. Многие говорили, что Керри Уивер уже не та. На самом деле люди не меняются, просто с годами начинают понимать себя чуточку лучше.
Она обвила шарф вокруг шеи и потянулась к пальто. Апрель выдался холодным.
- Пропускаешь час своего триумфа?
- Прости. Прости за все. - Она отвернулась от блондинки в зеркале только для того, чтобы нанизать свое хрупкое тельце на стальные спицы глаз Сьюзен Льюис, и ухватилась рукой за край раковины, той самой, что привыкла сжимать рукоятку костыля. - Ты меня так сильно ненавидишь?
- Ты меня предала. Выкинула из отделения, из…
- Ты сама ушла.
- А что мне оставалось?
- Сказать?
- Попробуй.
Неужели ей уготована роль Иуды. Сначала Ким, потом Сенди. Лопес говорила, что беременных пожарных не бывает. Вынашивая их дитя, она потеряла форму и …погибла. Сьюзен приблизилась к ней, закутанная в свое красное платье, словно вырванное из груди сердце, обескровившее в битве с разумом.
- Только не лги мне, Керри, я этого не люблю.
- Ну, ударь меня. Тебе полегчает.
- Какая же ты глупая.
Она притянула Уивер к себе, гася последние звуки о весеннюю талость губ, так страстно, словно хотела высосать весь алкоголь, поглощенный Керри за вечер. И ничто больше Сьюзен не жаждала так отчаянно, как обладать этой женщиной: измерять талию обхватом рук, а губами температуру тела – от кончиков пальцев до ступней, с каждым новым поцелуем, повышая градус их любви, грея на груди ту самую Керри Уивер, что не давала ей жить во времена ординатуры в клиники Кука.
Пару секунд Керри пыталась противиться ее чувствам, она никогда не была легкой добычей, предпочитая любить на расстоянии, чем обжигаться и стонать в холодной постели, когда отпечатки чужих прикосновений иссушали ее тело словно стигматы возлюбленной Марии из евангелия от Иоанна. Близость всегда несла за собой боль. Кажется, Сьюзен это поняла и ослабила хватку, перетащив свои руки с талии до возвышения плеч так, что Керри чувствовала себя распятой на теле Льюис.
- Керри, - сказала она, набирая грудью воздух. - Мы можем разойтись по своим делам, избегать друг друга и никогда больше не встретиться или сделать то, что от нас меньше всего ждут. Выбор за тобой.
- Ты не вынесешь меня. Никто не выносит.
- Посмотрим. Даже у самого безнадежного больного есть шанс на выздоровление. Хотя зачем все это? Я люблю тебя, и ты бы не стала терпеть мои шалости, если бы не чувствовала то же самое. Поехали домой. - Она подняла с пола ее пальто и помогла одеться. - Не возражаешь, если к тебе?
- Генри у Ковачей, - ответила Уивер, представляя сколько ей предстоит рассказать и сделать, чтобы восполнить упущенное время.
- Черт! Фонарь так и не починили?
Керри со второго раза попала ключом в замочную скважину. Из двери повеяло холодом и чем-то слащавым. Запах выпечки и сладкой ваты. Так же пахло около пекарни за углом их школы в Калифорнийском городишке, и если на улице стояла хорошая погода, они с Хлоей в большую перемену обегали железобетонный забор вместо того, чтобы идти на обед в общую столовую. Девочкам было так интересно представлять, что же может скрываться за непроницаемыми воротами, из которых два раза в день выезжал старенький грузовик и, дребезжа по дороге из щебня, поворачивает в Ла Горсу.
Сьюзен решила, что надо сразу брать быка за рога, то есть Керри за одно место и тащить из угловатых чертогов Бушевской эпохи туда, где никто не позволит нарушить их единение дружеским приветствием или не дружеским взглядом, но что делать дальше не знала. Они как два слепых котенка двигались навстречу друг другу, вспоминая запахи и звуки ночи.
Сиамская кошка прыгнула к ним на диван, и если кошки способны излечить болезни тела, ластясь о ноющее место, может это свойство распространяется и на душевную немоготу?
- Она меня узнала, - обрадовалась Сьюзен.
- Соседи тоже.
- Что?
- Я пошутила, Сьюзен.
Кошка перевернулась на спину и стала кататься с боку на бок, просительно мурлыча.
- Так как там Чак, уже оправился от развода?
- Чак? Отлично. - Керри поднялась с дивана и, сложив руки на груди, встала против нее. - Ты утащила меня с банкета, только чтобы узнать о нем?
- Иногда я забываю, как же легко тебя вывести из себя. - Сьюзен тоже встала, теперь она смотрела на нее сверху вниз. - Я просто хотела быть в курсе дела. Раз теперь вы работаете вместе, рано или поздно нам придется столкнуться в дверях Окружной. Да, мне бы хотелось увидеть его лицо в момент, когда мы, - она рассмеялась, потом сглотнула, Керри могла понять все превратно. - Помнишь, когда Сенди встречала тебя после вечерних смен и вы шли обнявшись по Дивижен, а у меня тогда не было никого, кроме пациента, которого выгружали ребята из скорой… я смотрела и завидовала вашему счастью.
- Возможно, мне придется покинуть Окружную, - сказала Керри. - Я так мало вижу сына. Генри все время проводит с Лопесами или с няней, я не хочу упустить его детства.
- У тебя неприятности на работе?
- Нет, - Керри улыбнулась. - Неприятностями я бы это не назвала.
На празднике лжецов они бы заняли первое место и то лишь потому, что никто бы не признался во лжи. Но Керри знала это льюисовское упрямство, его бы в дело, каких высот добилась бы ее подруга. Желание Сьюзен открыть их роман на работе смутило и одновременно с этим придало Керри смелость заглянуть в доверительное зеркало глаз. Разве не об этом она мечтала, сидя напротив Хелен Кингсли штат Индиана и раскрывая перед ней блокнот своей жизни, тонкие изрезанными косой штриховкой странички в слезах и чернилах, под которыми пряталось ее женское естество. Конечно, утром она будет об этом жалеть, они обе. Но вся ее жизнь океан жалости. Она знала, что Сьюзен не отступится от нее, и она не оступится после стольких лет учебы ходить по облакам… А еще Керри знала, что никогда не будет спокойна рядом с этой женщиной, пропадая в змеином танце ночью и обращаясь в Василиска днем от одной лишь мысли, что гормоны Сьюзен могут взбунтоваться, стоит появиться на их пороге знойному мужчине. Сколько продлится их счастье? Год? Месяц? День? Керри Уивер была готова и на мгновение.
- Так что ты сказала о моем платье?
- Ты выглядишь - просто загляденье, сразу хочется добраться до начинки. К тому же меня снедает профессиональное любопытство взглянуть на твой шрамик, оставшийся после операции на бедре.
Керри поймала ее руку на молнии и взяла в свою.
- Не раньше, чем ты найдешь нам хорошего электрика.
- Есть один на примете, - проворковала Сьюзен, - упитанный мужчина в самом расцвете сил, но боюсь, ты его забракуешь.
