Ким выключила зажигание, открыла водительскую дверь и буквально отшатнулась от потока раскаленного жара и духоты. «Что за город», - подумала она не в первый раз с тех пор, как переехала в Чикаго. Если жара тебя не убьет, то уж снег и холод обязательно. Она взглянула в небеса и обнаружила клубящиеся и сердито темнеющие облака. Будет шторм – просто замечательно – им стоит поторопиться.
Она подошла к задней двери своей Джетты, где Лука уже распахнул пассажирскую дверь и аккуратно помогал Керри выбраться из автомобиля.
- Знаешь, Лука, ты не должен был тратить свой выходной и возиться со мной, - говорила Керри.
Ким закатила глаза и открыла багажник, чтобы достать кресло. «Конечно, должен, - мысленно возразила она, - я могу поднять тебя из кресла в кровать, но по ступенькам? Никаких шансов. Может, если только в чрезвычайной ситуации, и на спине, как пожарник. Но я могу гарантировать, что вряд ли кто-то получит от этого удовольствие».
Лука помог Керри повернуться, чтобы он мог поднять ее.
- Я совсем не против, - сказал он и взял ее на руки, как будто она была маленьким ребенком. Маленьким ребенком в ночной рубашке, свитере и гипсе.
- Вообще-то, я делаю это с удовольствием, - продолжал он, захлопнув дверь бедром, - не очень часто случается носить на руках красивую женщину.
Ким подавила улыбку, опуская инвалидное кресло на тротуар. Надо будет спросить потом у Луки, не было ли у него сестер или все хорваты такие?
Она обогнала их и открыла ключами дверь, ощутила блаженное дуновение прохладного воздуха, и возблагодарила Бога за побуждение заранее включить кондиционер.
Лука с Керри зашел в дом и направился в гостиную, где Ким поместила больничную кровать.
- Это просто нелепо, - возмутилась Керри, - мне не нужно это! Мне было бы замечательно в моей собственной кровати!
Ким шла рядом, убирая мешающие вещи с пути Луки.
- Да, но твоя кровать наверху, и я не думаю, что ты сможешь подняться по лестнице в ближайшем будущем.
Керри открыла рот, чтобы поспорить, затем хорошенько подумала и быстро его закрыла.
Лука мягко опустил ее на край постели, потом осторожно развернул. Керри откинулась на подушки, очевидно обессилев от поездки домой. Но даже усталость не остановила ее извинения перед Лукой.
- Мы заняли у тебя целое утро, у тебя с Эбби наверняка были планы.
- Ну, вообще-то, - ответил он, укладывая ее загипсованную конечность на подушки, - Эбби утром ушла в прачечную.
- О, - произнесла Керри, - все равно, прости, что мы тебя побеспокоили.
- Лука, - прервала поток извинений Ким, - могу я предложить тебе что-нибудь? Есть лимонад.
- Конечно, - согласился мужчина, - было бы здорово.
- Керри, а ты?
- В моем холодильнике есть лимонад? – озадаченно спросила она.
Ким кивнула.
- Я купила продукты.
И снова, борьба эмоций отразилась на лице Керри.
- Да, немного, спасибо.
Лука последовал за Ким на кухню и прислонился к стойке, пока та доставала стаканы.
- Так, вы двое будете в порядке? – поинтересовался он.
Ким усмехнулась.
- Ты имеешь ввиду, есть ли у меня навыки медсестры или не убью ли я Керри во сне?
Лука охотно, но тихо рассмеялся.
- Она не совсем…
- В себе, - закончила Ким.
- Я собирался выразиться немного иначе, но твое описание тоже верно.
Ким достала кувшин из холодильника и наполнила стаканы.
- Последние месяцы были тяжелыми, а теперь еще и это… неудивительно, что она немного потеряла форму.
- «Потерять форму» - это психиатрический термин?
Ким улыбнулась, протянула мужчине лимонад, и оба жадно осушили бокалы.
- Большинство людей не представляют, насколько Керри пылкая женщина, - произнес Лука, - они не видят этого за строгим фасадом. На самом деле, она очень сложная личность. Думаю, что даже она всего о себе не знает.
Лука пристально изучал кубики льда, как будто они могли рассказать все секреты.
Ким внимательно на него посмотрела.
- Полагаю, что ты абсолютно прав.
Лука уверенно встретил ее взгляд.
- Она была очень влюблена в тебя.
На губах Ким появилась грустная улыбка.
- Керри обсуждала с тобой… нас?
Лука кивнул и сделал еще несколько глотков.
- Сказано было немного, но выразительно.
- Все очень запутано, я не уверена, в каких отношениях мы сейчас…
- Ну, - резюмировал он, - ты здесь, не так ли?
Ким некоторое время молчала, затем согласилась.
- Да.
Лука взял стакан Керри.
- Я отнесу пациентке, если ты нальешь мне еще один.
Лука ушел в гостиную, а Ким снова достала кувшин.
Он прав. Она действительно здесь. Ей хочется находиться здесь, с Керри, заботиться о ней. Но ведь проблема не в этом?
Ким зашла в гостиную, когда Лука уже прощался с Керри.
- Ты уверен, что не надо тебя подвезти? – поинтересовалась Ким.
- Нет, все в порядке, я доберусь общественным транспортом.
- Ладно, если ты уверен. И спасибо за помощь. Сами мы бы не справились.
- Не за что, - ответил он с искренней улыбкой, - береги себя и звони, если что-нибудь понадобится.
Ким закрыла дверь и привалилась к ней спиной, впитывая возможность вновь быть в доме Керри.
Слабый запах полироли для мебели, корицы, пальто на вешалке – во всем несомненное присутствие Керри. Возникла мысль, что она могла бы никогда не вернуться сюда, стоять на этом пороге, снова жить вместе.
Внутренний голос не желал успокаиваться и предупреждал об опасности и безрассудстве желать этого вновь. Ким повелела голосу заткнуться.
Когда Ким появилась в гостиной, Керри с интересом оглядывала комнату.
- Откуда эти цветы?
- Давай посмотрим, - ответила Ким, усаживаясь на стул рядом с кроватью. Указала на журнальный столик.
- Эти - от всех докторов приемного отделения, а рядом – от медсестер.
- Понятно, - прокомментировала Керри, - даже не смогли договориться об общем букете.
- Хризантемы от Романо.
Керри фыркнула.
- Ты, верно, шутишь?
Ким выгнула бровь.
- Ты думаешь, я стала бы шутить насчет Романо?
- Ужасно выглядят. Их кто-то уронил?
Ким сделала вид, что ужасно озабочена состоянием ее ногтей.
- Вообще-то я. На ступеньках. Дважды.
- Специально?
- Нет, совершенно случайно. Но как психиатр, могу сказать, что в этой ситуации присутствует очевидный психологический подтекст.
- А те розы? Они прекрасны.
- От Картера. И еще вот, тоже от него.
Ким пересекла комнату и выудила большую корзину с фруктами, сырами, копчеными колбасами, шампанским и еще кучей всего.
Керри пробежала взглядом по содержимому корзины, и Ким заметила влажный блеск формирующихся слез.
Она водрузила «рог изобилия» на место и засунула ладони в задние карманы своих шорт.
- Слушай, Кер, я ненавижу командовать, но мы уже давно не меняли катетер.
- Да, насчет этого, - произнесла Керри, и Ким поняла, что спор неизбежен.
- Нет, мы договорились, - возразила блондинка.
- Но это глупо! Ты поможешь мне сесть в кресло, а в туалете я справлюсь сама.
- Нет, Онспо приказал не выпускать тебя из постели как минимум три дня. Можешь считать часы, если есть желание. Пользоваться будешь катетером или судном, мне все равно, чем именно, но с кровати ты не встанешь.
- С пациентами ты обращаешься также? – полюбопытствовала Керри.
- Только когда они заблуждаются и невероятно упрямы. Я принесу свежую ночную рубашку, и мы закончим. Может быть, у тебя есть любимая пижама?
Керри вздохнула и погрузилась в подушки. Всего на секунду Ким увидела глубокую печаль и непроизвольно задержала дыхание. И почти передумала.
- Не важно, - ответила Керри, - они все одинаковые.
- Хорошо, - произнесла Ким и направилась к лестнице.
Это будет длинный день.
Ким проверила уровень в накопителе катетера, затем осушила его. Она предчувствовала, что скоро позвонит Онспо и потребует полный отчет, нужно быть во всеоружии и не дать ему возможности забрать Керри в больницу, тогда как она столь очевидно хотела быть дома.
Керри была подавленной и подозрительно молчаливой во время того, как Ким помогала ей сесть и снять свитер и рубашку. Она сидела на краю кровати обнаженная и беззащитная, слегка сгорбившись, будто пытаясь частично скрыться от взгляда Ким.
Ким с трудом подавила возглас ужаса, увидев ушибы. Бицепсы, предплечья, ноги, торс, … кажется, все тело было покрыто пурпурно-темными синяками. Чудовищность страданий Керри заставило сжаться грудь. Не позволив ей заметить свою реакцию, Ким поспешно «надела» самое лучшее профессиональное выражение лица. Свежая ночная рубашка из старой, доброй фланели, аккуратно скользнула через голову и руки. Ким устроила хрупкую фигурку в подушках, накрыла ее одеялом. Керри сохраняла полное безразличие к происходящему.
Ким взглянула на часы.
- Скоро подойдет время принимать Перкосет. Давай я принесу сейчас.
Керри отрицательно качнула головой.
- Уверена? Ты пьешь мало обезболивающего, максимальная доза была бы эффективней.
- Нет, все в порядке, - заверила Керри, и у Ким внезапно появилось чувство, что она вновь одна в комнате и разговаривает сама с собой.
- Ладно, отдыхай. Если что-то понадобиться, я буду в соседней комнате, просто позови.
Нет ответа.
Ким подождала несколько секунд и вышла.
Шесть часов вечера застало Ким, сидящей за кухонным столом, где она и провела все послеполуденное время, трудясь над тем же параграфом, что и в два часа. Ее мысли были разрознены и спутаны. Разум убегал от работы к Керри, словам Луки, пробирался сквозь дебри последних шести месяцев и снова возвращался к рыжеволосому центру притяжения. Обратив внимание на время, Ким отбросила ручку на кипу листов и решила приготовить ужин.
Легко ориентируясь среди кухонной утвари, каждая кастрюля, ложка, чашка находились на том месте, где и должны быть, Ким снова охватило уютное домашнее чувство.
Нарезала зеленый перец, немного грибов и пару луковиц… она готовила здесь несколько раз, иногда вместе с Керри или в одиночестве, пытаясь угадать непрогнозируемый момент возвращения с работы подруги. Обычно они ужинали в гостиной при слабом освещении или тусклом мерцании свечей, а знойное соло Джона Колтрейна обеспечивало фон. Насыщались едой, но не друг другом и, убирая посуду, уже не могли сдержаться. Ким улыбнулась, вспоминая подробности одной поистине удивительной ночи, когда они даже не добрались до спальни.
Но все закончилось…
Разбив яйца, добавила сыр и через пятнадцать минут разложила обжигающий, воздушный омлет на тарелки, поставила порцию Керри на поднос, положила столовый прибор, салфетку и присовокупила большой стакан молока.
- Держи, - примостила поднос на кровать Ким, - я принесу антибиотики и противовоспалительное через минуту. Может, еще что-нибудь нужно?
- Нет, спасибо.
Ким вернулась на кухню, где собрала пилюли и еду для себя. Тем временем, Керри попробовала кусочек омлета.
- Вкусно, - прокомментировала она.
- Отлично, - отозвалась Ким, - рада, что тебе нравится.
Приземлилась на стул рядом с кроватью, умостив тарелку на коленях, и вдруг почувствовала взгляд Керри.
- Что?
Керри опустила голову.
- Нет, ничего, не обращай внимания.
- Керри, в чем дело? Скажи мне.
Керри собралась с духом.
- Думаю, что мне нужно больше времени побыть одной.
- Одной? – повторила Ким.
Керри кивнула.
- Что, прямо сейчас? – спросила Ким в шоке.
Очередной кивок.
- О... то есть, ты хочешь, чтобы я ушла?
- Если ты не против, - бесстрастно произнесла Керри, не поднимая взора.
Ким сделала глубокий вдох.
- Хорошо, если ты так хочешь.
Она взяла тарелку, стакан и удалилась на кухню.
- Позови, если что-то понадобится, - добавила через плечо.
Шлепнула посудину на стол и несколько мгновений гипнотизировала стакан с молоком. Затем сунула его обратно в холодильник и выудила оттуда бутылку вина. Механически накалывая омлет на вилку, жуя и не ощущая вкуса, дала себе мысленное обещание не позволить оттолкнуть себя так легко.
Керри бесстрастно смотрела в подступающую тьму, когда Ким возвратилась в гостиную.
- Эй, - тихо позвала блондинка, приблизившись к постели, - знаешь, тебе будет лучше после купания.
Керри пошевелилась и посмотрела на нее.
- Ванна наверху.
- Я предлагаю обтереться губкой, я принесу таз, и к тому же, можно помыть голову, если хочешь, - Ким протянула ладонь, чтобы погладить растрепанные янтарные локоны, но Керри уклонилась.
- Я в норме, - отказалась Керри.
Ким попыталась мирно возразить:
- Кер, это не сложно для меня, правда, и я действительно думаю, что ты почувствуешь себя лучше.
- Я слишком устала сегодня и собираюсь поспать. Будет достаточно, если ты принесешь мои таблетки.
Ким неохотно сходила за лекарством и водой, пронаблюдав, как Керри приняла их. Безусловно, она выглядит измученной, - подумала Ким. Быть может хороший сон – это то, что нужно.
Ким выключила свет и пожелала спокойной ночи. Керри пробормотала ответ, и Ким задержалась в дверях с её именем на губах, подавив неожиданное желание заплакать.
Керри лежала в темноте, слушая грозу, которую с грохотом низвергали небеса. После нескольких часов сна Перкосет ослабил свое действие, и вернулась зудящая боль. Она подозревала, что Морфей не вернется до рассвета без помощи изобретений химической промышленности, но не собиралась звать Ким. Таким образом, неистовая стихия отвлекала от неприятных ощущений.
Все обернулось даже хуже, чем представлялось: оказаться здесь, в одном помещении, вынужденная слышать звук ее голоса и ритм шагов весь день. Самое ужасное, что каждый раз, когда она смотрела на Ким, видела лишь одно: тот самый взгляд, который Ким бросила на нее в коридоре, кажется, сотни лет назад. Выражавший презрение? Раздражение? Скорее, сочетание того и другого.
Сейчас Ким вела себя так, будто ее действительно заботило, жива Керри или мертва, а Керри мучилась от досады и замешательства.
Где-то неподалеку, в соседней комнате раздался шелест покрывал и тихий всхлип. Керри задержала дыхание, вслушиваясь сквозь стук проливного дождя. Еще один всхлип и неразборчивые слова. Страх, боль и паника. Сном Ким завладел кошмар.
Керри вспомнила один особенно плохой в одну из первых их общих ночей. Метания и приглушенный плач разбудили Керри, она обнимала подругу, сердце которой колотилось напротив груди утешительницы, гладила по волосам до тех пор, пока Ким снова не заснула. Утром ни одна не упомянула о произошедшем, и Керри сомневалась, что Ким помнит об этом.
Протяжный раскат грома, и хриплый стон страха в смежной комнате. Керри рефлексивно села, начиная вставать, но, посетовав на собственную глупость, откинулась обратно. На таких ногах далеко не уйдешь. Сжавшись, старалась уловить следующий звук, но вместо этого шуршание ткани и тишайшие из шагов.
В дверях ее кабинета появилась тень, на носочках переместилась по комнате, сверкнула молния и осветила фигуру со спутанной гривой волос. Ким была облачена в одну футболку, и Керри наблюдала за ее движением в сторону кухни. И о чем она только думала, связавшись с Ким? Или скорее, что нашла Ким в ней? Белокурая женщина так красива, что перехватывало дыхание и даже наличие пульсирующей боли с этим проклятым катетером не препятствовало растущему возбуждению. Она была в ее лиге с самого начала, должна была догадаться.
- Не можешь заснуть? – спросила Керри, и Ким подпрыгнула от неожиданности.
- Господи, Керри! – воскликнула та, прижав ладонь к груди, - ты испугала меня до полусмерти.
- Прости.
- Давно ты не спишь?
- Некоторое время.
- Нужно обезболивающее?
Керри вздохнула.
- Кажется, да.
Призрачный звон стекла на кухне, и Ким вернулась с двумя стаканами и пузырьком таблеток, вручив Керри один, вытряхнула пилюли на ладонь. Проглотив их, Керри поинтересовалась:
- Что за внезапная одержимость молоком?
Ким устроилась в кресле, накинув покрывало на ноги.
- Кальций тебе не помешает, но в этот раз я добавила шоколад.
Керри пожала плечами и сделала глоток.
- О чем был кошмар?
Многозначительная тишина.
- Откуда ты знаешь, что у меня был кошмар?
- Я слышала, к тому же знаю признаки, если тебе снится плохой сон.
- Ну, разумеется.
- Так о чем?
Ким потягивала свою порцию и раздумывала – солгать или нет. Наконец, вздохнула.
- О том дне. Когда тебя ранили.
- Ох.
- Небольшой посттравматический стресс, полагаю. Не буду удивлена, если ты тоже испытываешь подобное.
В ночной тьме повисла пауза. Ее прервала Ким.
- Не знаю, подходящий ли это момент, но я думаю, что нам нужно поговорить.
- Согласна.
Ким выпрямилась.
- Правда?
- Да. Я приняла решение. Мне не нужна помощь.
- Поверь мне, Кер, ты высказалась предельно ясно еще пару дней назад.
- Отлично. Тогда ты сможешь уйти утром.
Ким чуть не выронила бокал.
- Прости?
- У меня просто сломана нога. Это смешно, вы утрируете ситуацию.
- Керри, послушай. Хирурги собрали твою ногу как конструктор. Ты не сможешь наступать на нее несколько недель, не говоря уж об угрозе опухоли и инфекции. Ты слишком слаба, чтобы самостоятельно садиться в инвалидное кресло и пользоваться туалетом. Одежда и ванна на втором этаже, ты устаешь даже от смены ночной рубашки, и у меня серьезные сомнения в твоей способности готовить в нынешнем состоянии. И последнее, говорю, как профессионал: у тебя шок и тебе больно, и я ставлю две своих зарплаты, что ты на грани депрессии. Что именно из вышесказанного тебе кажется утрированием?
Взгляд Керри был осязаем.
- Ты закончила?
Ким откинулась в кресле, переведя дыхание.
- Пока да.
- Хорошо. Ни один из вас не знает, о чем говорит. Ни ты, ни Онспо, ни Лука. Я не идиотка. Я знаю, как принимать медикаменты, менять катетер, хотя он мне и не нужен. Вы все меня сильно недооцениваете. Я справлялась с гораздо худшим всю мою жизнь. Мне не нужна твоя помощь.
Ким устало потерла лоб и пожелала, чтобы в молоке было кое-что покрепче шоколадного сиропа. Глубоко вздохнула.
- Керри, - произнесла тоном максимально нежным и неугрожающим, на который была способна, учитывая, что внутри все полыхало от негодования, - это не так страшно – нуждаться в чьей-то помощи.
- Все что мне нужно – остаться одной, - отрезала Уивер.
- Керри, брось…
- Ким, я понимаю, что ты оцениваешь ситуацию иначе, но это моя нога, моя жизнь и моя ответственность. Я хочу, чтобы утром ты ушла.
У Ким отпала челюсть.
- Ты не серьезно, - произнесла она, когда вернулся дар речи.
- Абсолютно серьезно, - подтвердила Керри, - я хочу остаться одна.
Ким недоверчиво покачала головой.
- Ты действительно так сильно меня ненавидишь?
- Я не ненавижу тебя.
- Не обманывай.
- Дело не в тебе. Я просто хочу побыть одной.
- Как насчет Луки или Эбби? Или возможно Картера? Если ты не хочешь видеть меня, пусть приедет кто-то из них.
Керри неистово затрясла головой.
- Я справлюсь. Все будет в порядке.
Ким вскинула руки.
- Ладно. Если это все, чего ты хочешь, пожалуйста. Потому что я не могу больше с тобой бороться и, несмотря на то, что ты не желаешь ничего слышать, ты мне дорогá.
Керри смотрела, как она уходит, всполохи оружия Зевса освещали длинноногую богиню, и ненавидела себя.
Ким лежала на диване, под головой подушка, а в руках последнее издание Стивена Кинга, открытое на пятьдесят седьмой странице, как и час назад. Она не могла сосредоточиться в достаточной степени, чтобы перейти на страницу пятьдесят восемь.
И так весь день. Вернувшись утром домой, она яростно погрузилась в уборку, начищая поверхности, расставляя по порядку книги, разбирая почту, счета и буфеты. Это заняло в два раза больше времени, чем обычно потому, что на полпути она заставала себя за страстным внутренним спором иногда с Керри, а иногда с собственным вторым «я». Потом внезапно обнаружила, что стоит посреди ванной в резиновых перчатках, щеткой в руках и разговаривает сама с собой, пришлось дать себе мысленный пинок и вернуться к работе.
Ближе к ужину Ким поднимала телефонную трубку дюжину раз, намереваясь позвонить Луке, Онспо или даже Керри, зная, что та не захочет с ней разговаривать.
Она знала, что не должна была оставлять ее одну, но даже после продолжительной воображаемой дискуссии, не нашла альтернативы. В конце концов, Керри взрослый человек и имеет право принимать решения, несмотря на то, что они неосмотрительные и саморазрушительные.
Ким вновь уткнулась в книгу, убежденная, что уж на этот раз одолеет злосчастную страницу.
И заснула через десять минут.
Было хорошо за полночь, когда зазвонил телефон. Ким резко села, уронив книжку с глухим стуком. Поспешно огладываясь вокруг в поисках источника звука, дезориентированная ото сна, наконец, отыскав его на столике под ворохом газет.
