Инна ЛМ "Теперь здесь пусто" (Vacancy)
к списку авторов и произведений





Инна ЛМ



Теперь здесь пусто (Vacancy)









Автор: Alice Marshall
Перeвод: Инна ЛМ
Оригинал:
www.fanfiction.net, раздел ER



От переводчика:

я не смогла подобрать другого названия, которое бы в той же мере передавало оба смысла слова «vacancy», подразумевающиеся в данном случае: 1) «пустота» и 2) термин, означающий, что помещение, сдающееся внаем, свободно (табличка «vacancies» в гостинице означает «есть свободные места»)




От автора:

это моя (неправильная) догадка перед 6 сезоном о том, как бы Картер переехал из дома Керри. Последняя серия, виденная мною во время написания этого фанфика – «Курс на сближение» (22 серия 5 сезона).

Цитата из песни Сары МакЛахлэн «I will remember you» («Я буду помнить тебя»).







I’m so tired but I can't sleep,
standing on the edge of
something much too deep.
it's funny how we feel so much
but we cannot say a word,
we are screaming inside,
but we can't be heard.

Я так устала, но я не могу спать,
стоя на краю
чего-то слишком глубокого.
забавно, как много мы чувствуем,
но не можем сказать ни слова,
мы кричим внутри,
но нас не могут услышать.








Картер сражался со своим ключом, вставленным в замок парадной двери дома Керри, стараясь уравновесить скромный букет цветов в одной руке и бутылку вина в другой. Наконец защелка замка резко скользнула на свое место, и дверь со скрипом открылась. Он вошел и, закрывая за собой дверь, позвал:

- Керри?..

Она появилась из кухни, с плеча свисало посудное полотенце.

- Привет, - сказала она нетерпеливо. - Угадай, что?..

- Я слышал, - прервал он ее. – Вот. Это для вас… поздравляю.

Улыбка Керри стала еще шире, если такое было возможно, когда он вручил ей подарки – бутылку вина и яркие цветы.

- Спасибо.

- Всегда пожалуйста. – И он импульсивно охватил ее руками в неловком объятии. Он ощутил ее изящество и хрупкость, а еще некоторую напряженность, хотя она и обняла его в ответ. Он почувствовал ее неловкость, да и свою собственную тоже, и отступил назад, оставив между ними дистанцию, удобную для обоих.

- Я готовлю обед, - объявила она, чтобы заполнить молчание.

- Замечательно, я умираю с голоду.

Она снова усмехнулась, возвращаясь на кухню, а он направился вниз, в свою комнату. Когда это Картер не умирал с голоду?

Она слегка испугалась от неожиданности, когда увидела его, а еще больше – от того, что он вернулся домой с подарками для нее. Помимо всего прочего, она видела его вчера днем уходящим с работы рука об руку с этой явно ищущей внимания женщиной, из тех, что утопают в мехах и бриллиантах. И после того, как она прождала большую часть ночи, прислушиваясь в ожидании знакомых звуков, говорящих, что он вернулся домой и копается в холодильнике, ища, чем бы перекусить поздно ночью; прождала, гадая, где он, она наконец увидела, как его подвозят на работу сегодня утром на сверкающем темном «мерседесе». Так что она просто предположила, что он слишком поглощен этим своим последним блондинистым отвлечением, чтобы думать о ней.

Но это вполне уместно, поняла она – чтобы он отпраздновал этот триумф вместе с ней. Он прибыл сюда после того, как она впервые потеряла руководящую должность, и, оглядываясь в мыслях назад, она сомневалась, позволила ли бы она ему вообще когда-нибудь въехать к ней, если бы не чувствовала себя настолько уязвимой и одинокой тем вечером. Он выглядел таким потерянным и таким молодым, стоя у ее порога, и с тем алкоголем, который тек в ее жилах, она отбросила прочь все свои тщательно продуманные «правила» насчет сдачи комнаты людям с собственной работы.

Независимо от того, как получилось, что он стал жить вместе с ней, он всё это время был хорошим, настоящим другом. Может быть, призналась она самой себе, самым близким другом, который был у нее за долгое время.

Ей будет его не хватать.








Картер появился на пороге лестницы, ведущей из подвала, и подождал, молча наблюдая за Керри. Она перемешивала, пробовала, добавляла понемножку то одного, то другого в кастрюли на плите. Он испытывал такое облегчение, такую радость от того, что видел ее настолько счастливой и расслабившейся.

- Я могу как-то помочь?

Она даже подскочила от звука его голоса, затем оправилась.

- Я думаю, ты уже знаешь ответ, Картер, - сказала она, поддразнивая его. Она никогда не разрешала ему вмешиваться в процесс приготовления пищи. Предыдущие катастрофы привели к чему-то вроде перемирия на кухне; она готовила, а он мыл посуду, под строгим и пристальным наблюдением.

- Я знаю, но я должен был спросить, - подтвердил он. Он изменился, она заметила это. Исчезли официальный темный галстук, строгая рубашка и подтяжки; их сменил выглядящий удобным темно-синий свитер, который оттенял его гладкую бледную кожу, его недавно подстриженные волосы.

Удовлетворившись на какое-то время состоянием тех восхитительных смесей, которые потихоньку кипели на плите, Керри перенесла свое внимание на букет, который он принес, и осторожно развернула зеленую упаковочную бумагу. Букет был чудесный – настоящие цветы от флориста, а не их увядшие собратья из киоска в продовольственном магазине. Картер знал, насколько важно качество.

- Ты не мог бы достать мне вазу? Вон из того шкафчика, над холодильником, - указала она.

Он кивнул и открыл дверцы, продемонстрировав ей несколько вариантов, пока она не остановилась на круглой, похожей на чашу, вазе из бледно-зеленого стекла. Затем он наблюдал, зачарованный, как она искусно устраивает в ней букет, обрезав стебли большими ножницами, и ставит цветы, один за одним, в вазу. Он гадал, наблюдая, как композиция приобретает очертания, не собиралась ли она вначале стать специалистом по дизайну, или это просто «пришло к ней само собой».

Когда она закончила, то решительно поставила вазу на край разделочного стола, затем потянулась за стаканами вина, которые перед этим налила. Один она вручила ему, кроваво-красная жидкость сияла в теплом свете кухни, и оба осторожно отпили по глотку.

- Ммм, отлично, - похвалила она его выбор.

Он помог ей отнести разнообразные кастрюли и сервировочные тарелки на стол, затем выдвинул ей стул, прежде чем она села – заведенный порядок, в котором были спокойствие и довольство.

Он чувствовал тепло и безопасность.








Они уже дошли до середины обеда, когда Керри одним глотком допила остатки своего вина, чтобы набраться храбрости.

- Я должна поговорить с тобой кое о чем.

Картер с любопытством поднял глаза от цыпленка на своей тарелке, которого разрезал, не в силах предсказать, что у нее на уме.

- Хорошо?..

Керри сделала глубокий вдох.

- Помнишь, как я сказала тебе, когда ты впервые приехал сюда, что я обычно не рекламирую мою квартиру в больнице, потому что жить с кем-то с работы может быть... неудобно?

Она видела, как напряглись его плечи, видела, как он аккуратно отложил нож и вилку.

- Да? – спросил он настороженно.

- Что я хочу сказать… то, что теперь, при моей новой должности… это СТАЛО неудобно.

Он нахмурился.

- Я не понимаю. – Он искренне хотел быть отзывчивым, хотел приспосабливаться к ее желаниям. В конце концов, сегодня должен быть ее день.

- Нет?

- Нет, не понимаю. Для меня в этом никогда не было никакого неудобства. – На самом деле он был удивлен, что такого чувства не возникало, например, когда Роксана впервые осталась здесь на ночь; но она и Керри сразу же повели себя как старые подруги.

Керри размазывала в лужицу остатки салатного соуса по краю своей тарелки, подыскивая правильные слова.

- И для меня тоже, - признала она. – Но теперь дела будут обстоять по-другому… ситуация изменилась. Мне предстоит нести ответственность за курирование твоей работы…

- О, я понимаю. И вы не хотите, чтобы возникали какие-то предположения о… - закончил он вместо нее.

- Пристрастности. Особом отношении. Верно. Так что я думаю, что было бы лучше, если… если бы ты больше не жил здесь.

Эти слова ранили Картера. Разве их дружба ничего не значит для нее?

- Хмм. И почему же именно вы захотели бы удостоить меня особым отношением?

- Другие не знают, что происходит в этом доме. Они не знают, что ты и я всегда вели себя… профессионально. Они могут предположить разное…

- О. Какое-нибудь нарушение приличий.

- Да.

- Например, что мы спали вместе?..

- Да.

- Ну, а что, если бы мы и правда… спали вместе? – спросил он.

Вопрос повис в воздухе на долю секунды. Приглашение? Вызов? Шутка? Выражение лица Керри мгновенно изменилось от ровного и собранного к смущенному и взволнованному, затем стало прежним.

- Это было бы невозможно, - сказала она спокойно.

- Невозможно? – Картер встал. – Ну что ж, спасибо, Керри, спасибо за это. Я приехал домой помочь вам отпраздновать этот важный день в вашей жизни, быть вашим другом, и вот благодарность, которую я получаю.

- Картер, я… - попыталась она прервать его.

- В таком случае я перееду отсюда завтра же. – Он помедлил у двери подвала. – Мои поздравления. Наслаждайтесь вашей новой работой.

Звук захлопнувшейся двери ударил Керри, как если бы он с размаху ударил ее по лицу.







I’m so afraid to love you,
but more afraid to lose,
clinging to a past that doesn't
let me choose.
Оnce there was a darkness,
deep and endless night,
you gave me everything you had,
oh you gave me light.

Я так боюсь любить тебя,
но еще больше боюсь потерять,
льну к прошлому, которое
не позволит мне выбирать.
Когда-то вокруг была темнота,
глубокая и бесконечная ночь,
ты дал мне все, что у тебя было,
о, ты дал мне свет.








Картер расхаживал по маленькой комнате, чувствуя невероятную клаустрофобию, до тех пор, пока наконец не устал и не плюхнулся на свою кровать, где и остался лежать, глядя в потолок. Глядя мысленно на Керри.

Он думал о том, чтобы позвонить Элейн, но она еще раньше решила посетить открытие художественной выставки сегодня вечером, и они договорились вместо этого встретиться завтра и пообедать.

Элейн.

До этого он виделся с ней однажды, недолго, на каком-то семейном сборище, кажется, на дне рождения кого-то из его бабушек или дедушек несколько лет назад. Его кузен Эллиот висел на ее руке и казался даже еще моложе своих двадцати трех лет, а семейная ярость клубилась вокруг них. Эллиот и Элейн познакомились в баре какого-то отеля в Лас-Вегасе, две потерянные души, одинаково наделенные сверх всякой меры привилегиями и богатством. Быть может, под влиянием чего-то более серьезного, чем алкоголь, как понимал теперь Картер, пара поженилась в тот же вечер. Но аннулирование брака было столь же стремительным, едва Эллиот осознал, что Элейн почти в таком возрасте, что годится ему в матери, едва он избавился от бравады в духе «вы не можете управлять за меня моей жизнью» и позволил Гамме убедить его, что Элейн он был нужен только из-за его денег.

Поэтому Картер больше никогда не видел ее снова. До вчерашнего дня.

Она выглядела какой-то другой, немного мягче, ее макияж был более естественным и ее одежда немного свободнее. От нее по-прежнему веяло богатством и значимостью, тайной, экзотическими секретами. И он был пленен ею.

Позднее ему пришло на ум, что, возможно, она поначалу напомнила ему доктора Эбби Китон, те же шелковистые светлые волосы, обрамляющие ее лицо, та же манера поведения кого-то, кто старше и опытнее в жизни, чем он. Но она ничем не походила на Эбби Китон в постели… никаких встречающихся взглядов, никакого держания за руки, никаких сказанных шепотом слов нежности… скорее технические умения, чем эмоциональная близость. После всего, когда она сидела по другую сторону комнаты от него, куря сигарету, он почувствовал едва ли не холод.

Однако в этом тоже не было ничего нового… именно так выглядели его отношения с Роксаной, и они продолжались почти шесть месяцев, Оглядываясь назад, следовало признать, что Роксана в некоторых отношениях была ближе с Керри, чем с ним.

Керри.

Он оглядел комнату и представил себе остальную часть ее жилища наверху. Дом. Вот чем стало для него это место – домом, в гораздо большей степени, чем любая из квартир его родителей в различных финансовых столицах мира или строгое поместье его бабушки и дедушки. Керри, с ее абсурдно бодрым настроением спозаранку и ее завораживающей коллекцией компакт-дисков, с ее жуткими на вкус «коктейлями для здоровья» и ее эклектичными безделушками и украшениями, была домом.

А он уезжал.

Он чувствовал пустоту, накатившую на него, тот же ужасающий внутренний озноб, который он почувствовал, когда Анна сидела напротив него в комнате Чейза в Институте Кеннера и говорила ему, что она собирается вернуться в Филадельфию с Максом.

Почему-то, несмотря на все ее колебания и нерешительность, он никогда не сомневался в силе своей дружбы с Анной, никогда не сомневался, что постепенно эта дружба перерастет в любовь. Но на самом деле он обнаружил, что значил для нее не слишком много, по крайней мере недостаточно, чтобы преодолеть то непостижимое влияние, которое имел на нее Макс.

И, очевидно, он и для Керри значил не слишком много, недостаточно, чтобы преодолеть ее непоколебимую приверженность к смехотворным, придуманным ею самой этическим стандартам. Он предположил, что она просто терпела его всё это время, стараясь сохранять хорошую мину при плохой игре и при этом постоянно сожалея о своем решении позволить ему въехать сюда и только и ожидая предлога, чтобы избавиться от него.

Нет, сказал он себе.

Он мог ошибаться относительно Анны, видя вещи только так, как ему хотелось видеть, слепой к односторонней природе этих отношений. Анна могла испытывать к нему только жалость, из-за Чейза. Но Керри… Керри открылась ему за те короткие месяцы совместной жизни. Она рассказала ему о своих родителях, об Эллисе Уэсте, о поисках ее родной матери, о том времени, которое она провела в Африке. Она впустила его в свой мир, и он и сам не знал точно, как заслужил ее доверие, право знать ее сокровенные секреты.

Теперь он в равной степени не был уверен, что он такого сделал, чтобы потерять право на эту честь, или как вернуть ее обратно. Всё, что он знал – это что ему будет не хватать Керри, и больше, чем он представлял.

Наконец Картер заставил себя встать. Пора было собирать вещи… снова.








Керри стояла у окна, глядя на дождь, ощущая пустоту в своей квартире и в своем сердце.

Он уехал с последними коробками своего имущества, нагромоздив их в багажнике и на заднем сиденье «мерседеса» Элейн, около получаса тому назад. С тех пор она всё смотрела в окно, ждала, надеялась на… она не знала точно, на что.

На то, что он вернется и извинится, Керри? И это когда именно ты велела ему уйти?

Их прощание было кратким, формальным; вынужденные «до свидания» и ее запасной ключ, возвращенный в белом конверте. В этом обмене была ужасная окончательность, с новой силой напомнившая Керри о том, что их тесные дружеские отношения прошедших месяцев были внезапно уничтожены.

Она проклинала его за то, что он ведет себя так по-детски, за то, что он неверно истолковал ее намерения. Если бы только он был поспокойнее, выслушал ее, попытался увидеть всё с ее точки зрения… как-никак, она замыслила эту перемену для его же блага. Для блага его – и ее – репутации.

Но чего же, интересно, она ожидала от Картера? Что он отбудет тихо, готовно, без протестов? Тем самым молча подтвердив, что их отношения – и она – мало что значат для него?

Или что он станет настаивать, бороться сильнее, убеждать ее, что она не права?

Она опустила занавеску, прохромала на кухню, открыла шкафчик со спиртными напитками и приготовила себе выпить. Затем, проковыляв назад в гостиную, она от нечего делать взглянула на полку с компакт-дисками. Ну вот, теперь она может ставить любой из них, в любое время дня или ночи, безо всяких комментариев или жалоб от Картера. Сделав хороший глоток шотландского виски из своего стакана, она сухо усмехнулась самой себе. Она может расхаживать по всему дому полуголой, если захочет…

…и, однако, теперь здесь не будет никого, для кого можно готовить обеды, никого, с кем можно бороться за пульт дистанционного управления. Никого, с кем можно допоздна беседовать о событиях дня. Никого, кого можно утешить, никого, кто выслушал бы ее, когда она нуждается в утешении.

Она села на диван, и внезапно оказалось, что она плачет. Каким-то образом она сделала это снова, разрушила свою личную жизнь ради своей профессиональной жизни. Непреднамеренно, или же подсознательно – она не была уверена, почему именно – она оттолкнула Картера от себя как раз тогда, когда он начал сближаться с ней.

Оттолкнула его в объятия этой блондинки… Элейн. Какая ирония – в данный момент он должен распаковывать свои вещи в квартире Элейн. Смеяться над чем-то, что она сказала, или заставлять ее смеяться. Смотреть на нее, улыбаясь этой своей обаятельной усмешкой, от которой тает сердце. Возможно, выпивать вместе с ней, или включать какую-нибудь музыку и притягивать ее к себе в объятия, чтобы потанцевать.

Картер не нуждался в Керри. Она нуждалась в нем, больше, чем сама осознавала.

Она вытерла глаза, допила оставшееся виски, потом встала с дивана, чтобы выключить свет в гостиной и проверить замок на входной двери. Наступило время отправляться в постель, хотя сон, скорее всего, пришел бы еще нескоро.

Начальник приемного отделения, в конце концов, нуждалась в законном отдыхе.







"To throw away the dearest thing he owed,
As 't were a careless trifle."

«Отбросив, как безделицу пустую,
Ценнейшее из благ земных."

Уильям Шекспир. Макбет








I will remember you,
will you remember me?
Don't let your life pass you by,
weep not for the memories.

Я буду помнить тебя,
будешь ли ты помнить меня?
Не дай своей жизни пройти мимо тебя,
не плачь о воспоминаниях.

Сара МакЛахлэн










К О Н Е Ц



НАВЕРХ