– Завтрак остыл… ты собрался сесть на диету?
Его тяжелый взгляд остановился на ее лице.
– И что скажут твои фанаты, когда ты отощаешь? – Керри присела перед ним на корточки и заглянула ему в глаза. – Они во всем обвинят твоего пиар-менеджера.
– То есть тебя?
– Не знаю, а ты способен отвести мне другую роль?
– Как насчет роли жены?
Он едва успел подхватить ее.
– Ты с ума сошел? Если это шутка, то неудачная, извини, – она сбросила его руки и отошла к двери.
– У тебя на губах ее помада, – сказал Даг.
– Ясно. И поэтому ты решил сделать мне предложение?
– И поэтому тоже… Так как? Если хочешь, я по всем правилам встану на колени. Можем пойти в ювелирный. У меня хватит денег на симпатичное колечко. Или тебя не устраивает кандидатура жениха?
– Я не хочу выходить замуж. Даже если бы предложение сделал сам Рикки Мартин. Извини…
– Керри…
– Подожди! Давай проанализируем ситуацию… – она села рядом с ним на кровать. – Во-первых…
Его ладонь легла на ее рот, заставив замолчать. Керри вопросительно посмотрела на него.
– Я не могу с тобой говорить, пока у тебя на губах эта дрянь!
– Ясно… – проговорила она и демонстративно вытерла губы. – Теперь ты можешь со мной говорить? Или мне нужно принять душ, чтобы смыть с себя…
– Да… что ты не умеешь, так это вовремя остановиться, – перебил ее Даг. Отвесив шутовской поклон, он взмахнул руками. – Пожалуйста! Можете продолжать анализировать ситуацию! Умираю, как мне интересно услышать продолжение!
– Придурок… – беззлобно сказала Керри и сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. – Для начала, ты серьезно предложил мне выйти за тебя замуж? Потому что я плохо отличаю, когда ты шутишь, а когда…
– Я серьезен, как никогда.
– Ладно… Во-первых, кому нужны все эти кольца, подружки невесты, платья и прочая дребедень?
– Я тебя внимательно слушаю, – сказал Даг. – Очевидно, тебе все это не нужно.
– Мне не нужно. Хотя бы… хотя бы потому, что у меня все это уже было. Я… я имею в виду, что молоденьким девочкам, которые с раннего детства одержимы будущим замужеством… им необходимы и кольца, и фата, и все остальное! Но… какого черта взрослым людям нужно устраивать весь этот балаган?
– Хорошо, если ты не хочешь надевать белое платье, надень черное! И нет никакой необходимости собирать гостей. Можно просто…
– Не нужно ни просто, ни сложно! Я вообще не хочу замуж! Как ты не можешь это понять?!
– Ладно… если было «во-первых», должно быть и «во-вторых». Я продолжаю тебя слушать.
– Во-вторых… во-вторых, кольцо на пальце необходимо человеку, неуверенному в своем партнере. Я не права?
Он ответил ей непонимающим взглядом.
– Подожди… ты хочешь сказать…
– Я сказала именно то, что хотела. Почему ты не сделал мне предложение до прихода Алекс?
– Ну… я…
– Я тебе помогу. Ты не сделал мне предложение до прихода Алекс потому, что вообще не собирался делать мне предложение, – сказала Керри и развела руками. – Вот так. И скажи мне, что я не права.
– Керри, я, правда, хочу, чтобы мы были вместе…
– Я тоже этого хочу. Но причем здесь свадьба? Насколько я понимаю, у тебя тоже не самый удачный брачный опыт… иначе ты не был бы в таком плачевном состоянии, когда мы встретились там, в Нью-Йорке. Так за каким дьяволом мы должны во второй раз наступать на те же грабли?!
– Но… я просто хочу быть уверен… – начал Даг, пытаясь подобрать нужные слова. – Ты… понимаешь, если бы Алекс была мужчиной, все было бы куда проще. По крайней мере, для меня. Это была бы понятная ситуация… и я не сходил бы с ума от ревности!
– Даг, она для меня ничего не значит, – Керри взяла его руку в свои и удивленно посмотрела ему в глаза. – Если бы я хотела быть с ней, разве осталась бы я с тобой?
– Как ты не понимаешь! Дело не в ней! Не в Алекс! И не в тебе! Дело во мне! Я! Понимаешь, я не смогу видеть тебя в обществе красивой женщины и не мучить себя вопросом: «А что если она хочет быть с ней?» Мне… мне нужны гарантии… хотя бы и в виде чертового кольца на пальце.
– Это вообще глупость… Можно подумать, если я вдруг захочу изменить тебе, кольцо сможет меня удержать. Тогда лучше сразу надеть на меня кандалы и посадить под замок! Чем тебе не гарантии? А?
– Керри, ты ведешь себя отвратительно! Ты это знаешь? Что бы я ни сказал, ты так переворачиваешь мои слова, что… Господи, да я сам уже готов признать себя маньяком и параноиком! А я всего-то и сделал тебе предложение… для приличия могла бы сделать вид, что задумалась.
– Давай ты заткнешь свой красивый ротик и спокойно меня выслушаешь? Это чтобы ты не заморачивался на мужчинах и женщинах… Я скажу, что я сама об этом думаю. Видишь ли, я не знаю, может, существуют геи, которые не могут полюбить женщину, и натуралы, которые ни за что и никогда не взглянут на другого мужчину. Более того, я верю, что они есть. И не будем о них. Я хочу рассказать о себе, – она на секунду остановилась, собираясь с мыслями. – Видишь ли, меня вполне устраивали мужчины, которые у меня были. До тех пор, пока я не влюбилась в женщину. Она была прекрасна, и в нее невозможно было не влюбиться. Сказать, что это был шок, значит, не сказать ничего. Я днем и ночью изводила себя, я сходила с ума от ужаса, что об этом узнают на работе… я довела себя до ручки и… я ее потеряла. Из-за чего? Из-за того, что слишком много думала о том, что вообще следует принимать как должное. Любовь к другому человеку, она либо приходит, либо нет. И если она все-таки пришла… надо радоваться, а не бить себя кулаком в грудь, доказывая каждому встречному, что ты не верблюд.
– Из-за нее ты была в таком состоянии? Из-за этой женщины?
– Нет. Из-за другой. Она умерла. И… я еще не готова о ней говорить. Надеюсь, ты поймешь. Ведь о Кэрол ты тоже не говоришь.
Даг вздохнул и обнял ее за плечи. Она благодарно прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди.
– Я просто хотела сказать, что влюбляешься не в пол человека, а… в него самого. Если бы я поняла это раньше…
– То есть ты хочешь сказать, что… как они называются… что ты из тех, кто и с мужчиной, и с женщиной…
– Ага! И с обоими сразу! – она подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом. – Нет, ты все-таки самый настоящий придурок! А по поводу твоей последней реплики… не надо вешать на меня ярлыки. Хорошо? Сейчас я с тобой, потому что…
– Почему? – он взял ее за подбородок и развернул к себе. – Давай! Скажи это! Я хочу услышать… ты со мной, потому что…
– Слишком быстро! Я не могу это сказать… Мы…
Он опрокинул ее на кровать. Его палец медленно очертил линию ее губ.
– Мы недостаточно хорошо друг друга знаем? Мы… мы? Что «мы»? А, Керри? Ты такая умная… с легкостью говоришь на любые темы… но стоит тебе заговорить обо мне… Боже! Куда что девается? Ты и двух слов связать не можешь…
– Ладно! – сказала она, приподнимаясь на локте. – Твое красноречие никуда не делось. Давай! Расскажи мне о своих чувствах! Но не когда я сплю и не могу тебя слышать, а глядя в глаза…
Керри замолчала и выругалась. Почему она никогда не может во время остановиться?! Это же так просто! Всего-то и надо: закрыть рот и промолчать!
– Значит, ты слышала…
– Я не глухая… и, к сожалению, не немая.
– Почему ты не дала мне знать, что не спишь?
– Честно? Я испугалась.
– Честно? Я тоже.
– Тогда, может, не торопиться с признаниями? А? Я же говорю, слишком быстро! Это… слишком быстро! Мы еще не гото…
– Я люблю тебя, – сказал он. – Это не так сложно. Всего-то три затертых до дыр слова.
– О… Даг… – она зажала рот рукой, пытаясь удержать слезы. – Это… прекрасно… Но я все равно не могу…
Убрав ее ладонь от лица, он поцеловал ее в губы.
– Скажешь, когда сможешь. Идет?
Она молча кивнула.
– Ты самая большая трусиха, которую я только видел. Ты это понимаешь?
Керри рассмеялась и потянула его на себя.
– Эй! Кто-то что-то говорил насчет завтрака!
– Будешь хорошо себя вести, – откликнулась она, избавляясь от лишней одежды, – и мамочка отведет тебя в ресторан…
– Ты не поверишь, насколько я неприхотлив! Холодную, горячую… я могу есть любую…
– Заткнись. Просто заткнись! – сказала Керри. И Даг с удовольствием подчинился.
2
Она рассказала ему ночью. Рассказала о Сэнди и Генри. Рассказала обо всем.
Она много плакала в эту ночь. В ночь – третью по счету, с тех пор, как они стали близки.
Она рассказала о темных очках, без которых не выходила даже в дождь. Рассказала о мокрых подушках. Рассказала, что слезы – это тот же наркотик. Тем, чем для него был алкоголь, тем для нее стали слезы.
Она рассказала и о том, как однажды ночью набрала горячую ванну. Ночью – одной из сотен одиноких ночей. Ночью – когда ей показалось, что выдержать еще одну одинокую ночь она сможет.
Она рассказала, что остановил ее не вид крови. Не вид крови и не желание жить. Страх смерти тоже был не причем. Ее остановило то, что она была женщиной. Она рассказала, как представила, что ее найдут, найдут мертвую и посиневшую, найдут посреди свинарника, в который превратился ее дом.
– И тогда я встала, перевязала руку и… принялась за уборку, – сказала Керри, заканчивая свою историю.
И наступила его очередь. Его очередь рассказать обо всем. Его очередь рассказать о Кэрол. Рассказать – в ночь, третью по счету с тех пор, как они стали близки.
И он рассказал.
Он рассказал о своей свадьбе. Рассказал о своем счастье и о том, как красива была Кэрол и как очаровательны были их девочки в этот день.
Он рассказал о том, как все изменилось. Рассказал о сыне, которого они потеряли. Рассказал, как стал искать утешение в бутылке, а Кэрол – в постели другого мужчины.
– Наверное, это была любовь. Потому что они поженились. Они поженились, а я… а я стал пить еще больше, чем прежде.
Он рассказал, как сходил с ума от ревности. От ревности и отчаяния. Рассказал о ночи, когда мертвецки пьяный пришел к их новому дому и камнями разбил их новые окна.
– Ее новому мужу это не понравилось. Настолько, что он вызвал полицию…
Он рассказал, как валялся в ногах Кэрол, как плакал и умолял ее вернуться. Рассказал и о том, что она ему ответила.
– Она сказала, что счастлива. Счастлива и снова беременна. И мне не оставалось ничего, кроме как уйти.
Он рассказал, что сын, которого они так хотели, родился от другого мужчины. Рассказал, что не смог приехать на похороны лучшего друга, потому что валялся в кустах, выслеживая бывшую жену, ее нового мужа и их новорожденного сына.
– Я должен был увидеть этого ребенка. Скорее всего, мозги проспиртовались и перестали нормально работать… но я был уверен, что если ребенок будет похож на меня, то… хотя это было дико. Мы с Кэрол не занимались сексом больше года до его рождения. Как бы там ни было, все оказалось напрасным. Их сын – точная копия ее второго мужа.
Последним, о чем он поведал в ту ночь, стал рассказ о том, как он потерял девочек.
– Кэрол не нравилось оставлять их со мной. Никогда не нравилось. И я ее не сужу. Я мог бы сказать, что во всем виновато спиртное… но Кэрол была права. Никто не заставлял меня его пить. И однажды я… я перешел границы. Я напился, когда девочки были у меня. Не просто напился, а напился и уснул. И… я даже не помню, как все было. Могу рассказать только со слов Кэрол. Тэсс упала с дерева. Она сломала ручку, а Кэйт… она не смогла меня разбудить. Если бы не соседи… Черт, я не могу об этом говорить! Короче… после этого Кэрол обратилась в суд. И меня лишили родительских прав. Заочно. Заочно, потому что я опять нажрался как скотина. Вот так. И тебе стоит хорошенько подумать, с каким человеком ты связалась. Потому что… в отличие от твоей истории, я сам целиком и полностью виноват в том, что со мной случилось. Я, и только я, не сумел сохранить брак, а… когда стало ясно, что ничего не вернуть, не нашел в себе сил достойно уйти.
И тогда Керри впервые сказала ему, что любит.
И ночь уже не казалась ему страшной и темной.
В ту ночь, третью с тех пор, как они стали близки, Даг заснул другим человеком. И он заснул абсолютно счастливым.
3
– Так и будешь молчать?
Молчание.
– Понятно… ты меня за что-то наказываешь?
Ни слова в ответ.
– Если хочешь, я извинюсь. Только скажи, за что! Ладно?
Тишина.
– Керри! Считаю до трех. Либо ты открываешь ротик и в деталях рассказываешь, что происходит в твоей головке, либо…
– Либо что?
Замечательно! Угрозы на нее действуют. А то, что он полчаса скачет вокруг нее на задних лапках… это для нее значения не имеет. А вот угрозы – пожалуйста! Мы уже не немые, мы готовы к диалогу! Великолепно! Просто нет слов…
– Либо… – он на мгновение задумался, ибо загадочное «либо» хранило свою тайну и для него. Ответ пришел быстро. – Либо я беру Вас на ручки, захожу в воду и… прямо в этом чудненьком платьице отпускаю попла…
– Ты не посмеешь!
– Хочешь проверить? – с милой улыбкой он протянул к ней руки. Она отскочила от него и широко распахнула глаза. Кажется, до нее дошло, что он не шутит, по крайней мере, когда она заговорила, ее голос заметно потеплел.
– Только не сходи с ума… хорошо? Даг! Я… еще шаг, и я закричу!
– Можно открыть тебе секрет? – Даг доверительно наклонился к ее лицу. – Вокруг нет ни души. Так что ты можешь кричать. Можешь звать на помощь полицию, Супермена, Господа Бога… оглядись вокруг, девочка. Думаешь, кто-нибудь тебя услышит?
Двух быстрых взглядов на пустынный пляж ей хватило, чтобы убедиться, что он прав. Керри тихо выругалась и покосилась на мрачно шипящие волны, которые в бледном свете луны приобрели стальной оттенок… оставалось только догадываться о том, какие они мокрые и холодные. Она вдруг поняла, что замерзла. Обхватив себя руками за плечи, Керри в сотый раз пожалела, что вместо того, чтобы поймать такси, согласилась вернуться домой пешком.
– Даг, если ты это сделаешь… – она замолчала, услышав, насколько жалобно прозвучал ее голос. Черт возьми! Лучше подхватить воспаление легких, чем позволить ему одержать победу… Очередная волна с грохотом разбилась о берег, и Керри не смогла сдержать дрожь. Разумеется, он не мог этого не заметить.
– Ну и как? Вы созрели для плодотворной беседы? Или больше предпочитаете вечернее купание? – спросил Даг, подавив желание обнять ее и извиниться. К черту жалость! Если он будет позволять ей каждый раз брать над собой верх…
– Что ты хочешь услышать? – сказала Керри. Ее голос прозвучал глухо и заметно дрожал. И он снова испытал муки совести.
– Начнем сначала. Мы вышли из кинотеатра. Ты сказала «да», когда я предложил пройтись до дома пешком. И… я больше не добился от тебя ни словечка. Пока не пригрозил холодным купанием. У тебя есть, что мне сказать?
– Боюсь, что есть. Более того, у меня даже созрела парочка вопросов! К примеру… какого черта ты делаешь?
– Ты о чем? – бросив на нее настороженный взгляд, спросил Даг.
– Да все ты понял! И не делай, пожалуйста, невинное лицо. Тебе это не идет! За каким дьяволом ты потащил меня на этот дурацкий фильм?
– Извини, откуда я мог знать, что он тебе не понравится? Если я сам его не видел?!
– А теперь скажи, что ты понятия не имел о его сюжете. Что ты не знал о том, что в фильме… о, не надо мне затрагивать эту тему!.. пойдет речь о двух женщинах, которые… боже, какой ужас… окажутся лесбиянками и…
– Прекрати паясничать…
– Ладно! Как скажешь… хотя это была твоя идея: стоять на ветру, ночью, на пляже, делиться впечатлениями… И ты мне не ответил. Почему ты повел меня на этот фильм? Не на какой-нибудь другой, а на фильм про лесбиянок да еще такой мрачный и дерьмово заканчивающийся?
– Я, правда, слышал о нем много хороших отзывов…
– Правда? – сладким голоском поинтересовалась она. – И от кого? Назови хотя бы одно имя, и я от тебя отстану.
– Нет, ну… что плохого ты нашла в этом несчастном фильме?! Между прочим, эта… как ее… Лин или Ли… короче, актриса, которая ее играет, на самом деле фотомодель и…
– Да меня не волнует актриса, как ты не можешь понять! Меня волнует, почему ты потащил меня на фильм про лесбиянок. Вот и все.
– Керри…
– Ладно, я могла бы поверить, что ты захотел увидеть, как гримеры с какой-то дури превратили красотку в уродину, но… извини, я была там. И я не слепая. Ты не смотрел фильм. Ты смотрел на меня! Или что? Ты думал, стоит мне увидеть, как две женщины целуются взасос на экране, я выскочу из кинотеатра и побегу на поиски ближайшего лесбийского бара? Чего ты хотел добиться?!
– Честно… я не знаю… ну, да, я знал, о чем фильм… – Даг с несчастным видом потер подбородок. – Просто… я… понимаешь, я ни черта не знаю про лесбиянок и… мне просто хотелось понять…
– Два добавления! Вряд ли фильм сумеет тебя просветить. И второе… как думаешь, если я сплю с тобой, то, мать твою, уместно называть меня лесбиянкой?! Не имею ничего против этого слова, но… я спрашиваю, уместно называть меня лесбиянкой после того, как… как… как я… после того…
Он обнял ее прежде, чем она разрыдалась. Крепко прижав ее к себе, Даг гладил ее волосы, пока рыдания не пошли на убыль.
– Прости… я никогда больше не…
– Почему ты мне не веришь? – она подняла на него заплаканное лицо.
– Что? Я не…
– Думаешь, для меня было просто сказать: «Я тебя люблю»? Или ты считаешь, что я бросаюсь этими словами направо и налево?.. Даг, я вообще тяжело сближаюсь с людьми. И… ты… ты даже не понимаешь, как больно мне сделал… потому что…
– Керри, прости меня, – прошептал он, поцелуями иссушая ее слезы. – Ты не должна думать, что я не доверяю тебе… я… наверное, я не доверяю себе. Я разучился верить в счастливые финалы. После всей этой черной полосы… и вот так вдруг поверить, что за углом не ждет очередной облом… прости… пожалуйста… я сам не знал, что делаю. Просто… я просто боюсь тебя потерять! И… как последний кретин делаю для этого все возможное!
– Хорошо… забыли, – она покрепче прижалась к нему в безотчетной попытке согреться. – Только обещай мне, никаких «Монстров», никаких лесбиянок… никаких душеспасительных бесед на холоде! Во мне… во мне, кажется, не осталось ни капельки тепла… Я серьезно… мы не могли бы пойти домой?
– Я стою и пытаюсь понять, что же это за стук… – протянул Даг и подхватил ее на руки. Она вскрикнула от неожиданности и вцепилась в его рубашку.
– Оказывается, это стучат Ваши зубки, – проговорил он и развернулся в сторону моря. – Знаешь, говорят в воде всегда на несколько градусов теплее, чем на суше…
– Если ты это сделаешь… – она мертвой хваткой обняла его за шею. – Даг! Прекрати!!! Пожалуйста!!! Я ненавижу это чертово море!!!
Даг еще на шаг приблизился к отливающей серебром пучине.
– Я сделаю все, что ты хочешь… – прошептала она, безнадежно спрятав лицо у него на плече. – Пожалуйста, не надо этого делать… ты ведь не хочешь моей смерти? Правда?
– Так вот какого ты обо мне мнения! – он рассмеялся и, не выпуская ее из рук, пошел в противоположную сторону.
Керри облегченно вздохнула и с содроганием посмотрела на романтично поблескивающую лунную дорожку.
– Ты, правда, поверила, что я смог бы…
– Ну, конечно, нет! – соврала она и, чуть помедлив, спросила, – а ты смог бы?
– Нет! Разумеется, нет! – соврал он и крепче прижал ее к себе.
– Слушай, – минуту спустя, сказала Керри, – для тебя может быть это станет неожиданностью, но… я умею ходить. Поэтому…
– Вот уж не знал, что ты обо мне так плохо думаешь… по-твоему, я не смогу донести тебя до дома?
– До дома еще идти и идти! Ни к чему строить из себя силача… ты надорвешься, и этим все кончится!
– Сколько ты весишь?
– Отвали!
– Я серьезно!
– Я тоже! – она поудобнее устроила сумочку и не то чтобы очень легкий костыль. – Но если тебе во что бы то ни стало хочется выглядеть суперменом… ничего не имею против! Только если ты споткнешься… или вздумаешь меня уронить…
– Нет, я понял. Ты не меня недооцениваешь, ты переоцениваешь себя! С твоим-то ростом и весом…
– Я тоже поняла! У меня есть один выход. Поправиться. Как можно быстрее и как можно сильнее… Тогда ты успокоишься?
Он молча рассмеялся и ускорил шаг.
4
Ее глаза были закрыты. Лунный свет, бликами играющий с чертами ее лица, превращал спящую женщину в незнакомку. Нежность, безграничная и пугающая, сдавила грудь, не давая вздохнуть. Боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть ее сон, он смотрел и смотрел на ее лицо… на совершенную линию бровей… на тени, отбрасываемые ресницами… тени, плавно перетекающие на скулы и легкими мазками падающие на подбородок… на плотно сжатые губы… губы, которые он так любил целовать…
Ресницы дрогнули. Ее глаза, сонные и злые, не мигая, уставились на него.
– Что?!
Застигнутый врасплох, теряясь под ее взглядом, он не знал, что ответить.
– Даг, я хочу спать. Что ты хочешь? – она отвернулась от него, и он облегченно вздохнул. Порой она по-настоящему пугала его…
Нашарив рукой выключатель, Керри зажгла лампу и глянула на лежащие на тумбочке часы.
– Три часа ночи! – объявила она и, щурясь под ярким светом, встретилась с ним глазами.
– Спасибо за информацию, – насмешливо произнес Даг. – Ты решила поработать говорящими часами?
Свет развеял чары и вывел его из оцепенения. Посмеиваясь над ее раздражением, он спросил:
– Почему ты не спишь? Ты выглядела такой усталой…
– А как, по-твоему, я могу спать, когда… когда ты на меня таращишься! У меня что-то с лицом?! Или ты увидел что-то интересное?
– Нет, – он осторожно убрал челку от ее глаз и коснулся губами прохладной кожи ее лба. – Я увидел что-то очень красивое…
– Ну, да. Разумеется… – она зевнула и, прикрыв рот ладошкой, свободной рукой выключила свет.
– Ты помнишь, что мы должны уезжать?
Даг услышал тяжелый вздох, простыня зашуршала, и он скорее почувствовал, чем увидел, что она на него смотрит. Глаза постепенно привыкали к темноте, и вот словно прорисованные невидимой кистью перед ним забелели до боли родные черты.
От ее ответа зависело будущее. И прошла вечность, прежде чем она заговорила.
– Я помню. Ты… предлагаешь обсудить это сейчас?
Он не мог ждать до утра.
– Керри, я каждую ночь засыпаю с мыслью о том, что будет, когда придет время уезжать. Я знаю, что ты хочешь спать… но… нет, я не могу ждать.
– Это нечестно, но я согласна. Давай поговорим.
Сбив подушку, Керри уселась в постели и потрясла головой, пытаясь стряхнуть с себя сонливость. Подавив зевоту, она сказала:
– Так… перед нами три варианта. Первый, мы едем… черт, ничего не соображаю… где ты живешь? Нет! Не отвечай, а то я потеряю мысль… в общем, первый вариант: мы едем к тебе. Второй… здесь уже лучше, потому что, в отличие от тебя, у меня есть работа… ну, или была… потому что… о чем я? Так… я… – ее голос затих, а голова упала на грудь. Он кашлянул, и Керри испугано подскочила на месте.
– Я заснула?
– Задремала… так что со вторым вариантом?
– Второй вариант, – почти бодро начала она, – мы едем ко мне. А третий вариант… тут все сложнее, но… ничего невыполнимого в нем нет.
– Ты предлагаешь разъехаться и обо всем забыть? – чужим голосом спросил Даг. Ему показалось, или сердце, действительно, перестало биться? Впрочем, разве он не знал, что ничем другим все это безумие окончиться и не могло? Жизнь столько раз доказывала, что хорошее – скорее исключение, чем правило, а счастливые финалы подходят исключительно детским сказочкам да голливудским мелодрамам.
Темнота радовала его. Она не могла видеть его слез.
Он лежал в темной спальне рядом с женщиной, которую любил, и оплакивал свою надежду. Надежду, умирающую в муках.
Он лежал и изо всех сил старался сдержать рвущееся из груди рыдание. Ибо надежда была последней. И потерять ее значило потерять самого себя.
– Нет, – сказала Керри, и мир перевернулся с ног на голову. – Я имела в виду, что мы можем уехать куда-нибудь вместе. Конечно, я понимаю, что устраивать жизнь на новом месте… это и тяжело, и требует мужества и усилий, но… Кто сказал, что невозможно начать все с нуля? Не знаю, новая жизнь… может, это именно то, что нам нужно? А? Нам обоим…
Его руки отыскали ее в темноте, и он крепко-крепко прижал к себе ее почти невесомое тело. Закрыв глаза, он гладил ее волосы, неосознанно шепча благодарственную молитву. Молитву то ли Богу, то ли этой маленькой женщине… женщине, возродившей его надежду...
– Ты способна отказаться от работы? – спросил он, когда, наконец, обрел способность говорить. – Ради меня?
– На самом деле мне не хотелось бы этого делать, – ее пальчик рассеянно обводил контур его бровей. – Понимаешь, я многим пожертвовала, чтобы добиться того, что имею, но… Да. Да, Даг, я могу ею пожертвовать. И, ты знаешь, практически без сожаления. Потому что… вся моя жизнь была подчинена работе. Я настолько увлеклась карьерой, что… ни на что другое меня просто не хватало. Я положила на ее алтарь собственную жизнь, и теперь… теперь я уже не так уверена, что поступала правильно. Несколько лет назад, если бы меня спросили, что бы я предпочла карьеру или любовь… черт! Я почти наверняка выбрала бы карьеру! Ты считаешь меня монстром?
– «Монстр» – это Шарлиз Терон!
– Кто?
– Не бери в голову… нет, я не считаю тебя чудовищем. И еще знаешь что?
– Что?
– Я тебя люблю.
Она улыбнулась и положила голову ему на грудь.
– Ну? Какой из трех вариантов тебя устраивает? Или… у тебя есть другие предложения?
Других предложений у него не было.
– Я вполне согласен на второй вариант. Хотя третий вариант и заманчивей, но… я вовсе не хочу, чтобы, разлюбив меня, ты подсыпала яд мне в еду за то, что я поломал твою жизнь, – и Даг добавил, прежде чем успел себя остановить. – И потом я так давно не видел Марка, он будет рад… черт… прости… я… просто я не видел его мертвым. Наверное, поэтому он для меня все еще живой. Черт… сам не знаю, как я это сказал…
– Я тоже не видела его мертвым.
– Но ты была на его похоронах!
– А я не смотрела, – сказала Керри и быстро смахнула одинокую слезинку. Так быстро, что он ничего не заметил.
– Не могу себе простить, что не приехал…
– Сомневаюсь, что он заметил твое отсутствие… Знаешь, я даже не представляла, что на меня такое впечатление произведет его смерть… особенно учитывая, что мы были к ней готовы…
Она вспомнила день, когда на доске объявлений появилось его последнее письмо… вспомнила Сэнди… вспомнила их разговор и последовавшую за ним ночь в баре… ночь среди коллег, потерявших друга… ночь…
– Даг, я так соскучилась! – уже не сопротивляясь слезам, прошептала она.
– По Марку?
Она замотала головой.
– Я просто… просто вспомнила… – слова звучали невнятно и приглушенно. – Я так соскучилась по моему мальчику… он… несправедливо… это так несправедливо, что я не могу хотя бы увидеть его… он такой красивый… и мы… я… я так его ждала! Он был всем для меня… я… иногда я просто не представляю, как жить дальше. Жить без него. Без моего мальчика.
Его руки успокаивающе гладили ее спину. Он понимал ее. Понимал как никто.
– Твои девочки? – приподняв мокрое лицо, спросила она. – Что бы ты ни сделал, нечестно отнимать их у тебя… ты очень скучаешь?
Не говоря ни слова, он просто кивнул. Слова оказались лишними, и они оба это почувствовали. Несколько минут они молча лежали рядом, вглядываясь в темноту и заново переживая свое горе.
– Мы можем завести своего малыша… – нарушил молчание Даг, пораженный тем, что такая простая идея не пришла ему в голову раньше.
– Это не то… нет, мы, конечно, можем усыновить ребенка, только… он ведь все равно не заменит… не заменит наших детей. Я не уверена, что это хорошая мысль. Потому что…
– Я не сказал усыновить. Я сказал завести. У тебя плохо со слухом?
– А у тебя плохо с головой? Ты знаешь, сколько мне лет?
– У меня была пациентка, которой было шестьдесят лет. И она родила здорового ребенка. Что называется, было бы желание!
– Что называется, польстил! Ты, правда, думаешь, что мне шестьдесят?
– Ты в своем уме? Я просто хотел сказать…
– Даг, я знаю, что ты хотел сказать. Я… видишь ли, я уже пыталась… и у меня ничего не получилось. Не думаю, что я смогу еще раз через это пройти.
– Обязательно сможешь! Раз уж ты не даешь привязать себя ко мне колечком с большим бриллиантом… с очень большим бриллиантом? Нет?
Керри с улыбкой покачала головой.
– Попытка не пытка… так вот, раз уж кольцом тебя не привяжешь, пусть его роль исполнит толстый розовощекий малыш!
– Я хочу девочку… – прошептала она.
– Принято… будет тебе девочка! – он поцеловал ее в шею. – И знаешь, я вот тут подумал… ну… раз уж ты теперь не… то есть раз ты встречаешься…
– Раз я встречаюсь с мужчиной, мне могут позволить видеться с Генри?
– Не знаю… просто пришло в голову…
– Его мать была лесбиянкой. В высшей степени подло поступать так с ее памятью! – Керри замолчала, пытаясь обуздать гнев. – Ладно… в конце концов, у тебя тоже есть шанс, что Кэрол простит и забудет. Всего-то и нужно – доказать, что тебе можно доверять.
– Иными словами, не бывает безнадежных ситуаций? Так, девочка?
Керри рассмеялась и обхватила его лицо обеими руками.
– Не называй меня девочкой! – сказала она.
– Я… – начал было Даг, но ее губы заставили его замолчать.
Она так и не приняла его предложение. Ни после рождения их старшего сына. Ни в день, когда их младшая дочь впервые пошла в школу…
Она сказала «нет» даже тогда, когда по наущению деда об этом ее попросили их внуки.
Единственной уступкой, на которую она смогла пойти, стало то самое колечко с по-настоящему роскошным бриллиантом. Но… какая женщина откажется носить на своем пальце целое состояние… особенно, если это состояние сверкает и… вызывает зависть других женщин?
Он так и не научился нормально реагировать на женщин в ее жизни. Не то чтобы он не верил или не доверял ей… но всякий раз, когда кто-то поблизости произносил слово «лесбиянка», потребность позвонить жене (а как еще он должен называть женщину, с которой прожил чертову прорву лет, пусть даже без священника и бумажек с их подписями?!) оказывалась непреодолимой.
Поначалу она плакала, злилась и устраивала скандалы, но… привыкаешь ко всему. И к хорошему, и к плохому. Очень скоро она перестала обращать внимание на его звонки, на его взгляды… Всего лишь маленькая странность ее во всем остальном самого замечательного на свете мужа. Ну, да. Мужа. А как еще прикажете называть человека, с которым столько лет делишь все: от болезней детей и проблем на работе до маленьких семейных радостей и постели? И священник с бумажками ей ни к чему. Все, что ей нужно было от жизни, она уже получила. Получила, благодаря мужчине, который при слове «лесбиянка» готов был придушить ни в чем не повинного человека, имевшего несчастье раскрыть рот не в том месте и в неподходящее время.
Она получила все это, благодаря мужчине, который подарил ей счастье материнства. Мужчине, который сделал ее счастливой…
Мужчине, которого она любила.
И ни одна бумажка не сумела бы ничего изменить.
Да, ее считали неблагоразумной и упрямой, но ей не нужно было доказывать свою любовь. Так же, как ей не были нужны доказательства его любви. Каждая ее клеточка дышала этой любовью… а бумажки… Что бумажки? Всего-то глупый кусок древесины.
ЭПИЛОГ
***
Самолет приземлился, а она все еще не могла поверить, что сделала это.
Даже когда девочки были маленькими, она никогда не сопровождала их в поездках к отцу. Сэм с радостью брал это на себя. Ему никогда не нравился Даг. Впрочем, кто мог бы его обвинять? Он испортил им столько крови… он едва не погубил их брак. Поэтому обвинять Сэма в чем бы то ни было…
Ее первая мысль: «Он постарел». Вторая: «Он все еще меня волнует».
– Привет, – он неловко чмокнул ее в щеку и отобрал чемодан.
Еще не пришедшая в себя после его поцелуя она коротко кивнула.
– Не думал, что ты все-таки…
– Я тоже не думала… Но вы были так убедительны. И я…
– Когда Керри на чем-то заклинит, ей трудно отка… – он стукнул себя кулаком по лбу и замолчал. – Прости! Черт… я хочу сказать, мы очень рады, что ты… Я. Я рад, что ты приехала. Ну… как ты? Держишься?
– Я была готова. Он долго болел.
– Я его почти не знал, но то, как он относился к нашим девочкам…
– Где твоя машина? – чувствуя, что вот-вот разревется, спросила Кэрол.
– Пойдем… – сказал Даг, пропуская ее вперед. И, словно опомнившись, бросил ей вслед, – отлично выглядишь! Правда, я тебя даже не узнал…
Кэрол опустила голову и ускорила шаг.
***
– Привет, – Керри протянула ей руки и с ласковой улыбкой поцеловала в щеку. – Ты ни капельки не изменилась. Просто поразительно! Даг, разве я не права?
Даг пробурчал что-то невразумительное и потащил чемодан в комнату.
– Ты тоже отлично выглядишь, – сказала Кэрол. И не покривила душой. Годы оставили свои следы, но… Керри не выглядела старой. А улыбка и вовсе превращала ее в молоденькую девушку. Кэрол вспомнила, как долгие годы ненависть к этой женщине не давала ей спокойно спать, и… ей стало стыдно. Она и тогда понимала, что не права, но изменить что-то было выше ее сил.
Кэрол оглядела маленькую уютную гостиную. Когда ее взгляд остановился на хозяйке дома, она заметила кое-что, что не заметила ранее.
– Что у тебя с рукой?
– Ерунда, – Керри потерла забинтованную руку и пожала плечами. – Небольшой несчастный случай…
– Он такой же небольшой, как и несчастный!
Кэрол повернулась на звук его голоса. Ее догадка оказалась верна, Даг был в бешенстве.
– Даг, вовсе не обязательно устраивать сцену на глазах…
– У нее проблемы с давлением. Случается, что она теряет сознание прямо посреди разговора.
– Даг! Немедленно прекрати это!
– Я миллион раз просил ее не садиться за руль. Я даже предложил нанять шофера…
– Да, потому что мы два миллиардера, которым ничего не стоит содержать расширенный штат прислуги! – голос Керри взлетел вверх. Было видно, что она из последних сил сдерживает ярость.
– И как ни в чем не бывало, она берет мою машину…
– Даг! Черт возьми! Мне нужно было за покупками!
– Правда? А я думал, что ты торопилась на тот свет… Рассказать Кэрол, на что теперь похожа моя машина?
– Я не виновата! Это могло произойти с кем…
– Но произошло это не с кем угодно! Это произошло с тобой!
На мгновение Кэрол показалось, что она перенеслась в прошлое. Эта сцена ничем не отличалась от сотен других, происходивших на ее глазах, когда эти двое готовы были вцепиться друг другу в глотку, и лишь счастливый случай уберегал их от смертоубийства.
– Даг! Ради Бога! Мое здоровье здесь абсолютно не причем! На меня наехал грузовик.
– Если ты еще раз произнесешь эту фразу… – он ухватился за сердце и упал в кресло. Получилось настолько театрально, что Кэрол с трудом удалось сдержать смех.
– Не обращай на него внимания, – Керри, скривив губы, покосилась в его сторону. – Он здоров как бык…
– Но ты делаешь все, чтобы свести меня в могилу! – Даг снова был на ногах и уже горой нависал над миниатюрной фигуркой жены. – Представляешь, что я пережил, когда мне позвонили и сообщили, что ты в больнице? А?! А уж когда я увидел машину… вернее, то, что от нее осталось…
– Водитель грузовика хорошо выпил прежде, чем сесть за руль. Машина… от нее осталась лишь груда покореженного железа. А я… малюсенькая царапина на щеке и травма руки… впрочем, руку мне повредили спасатели, когда выковыривали из обломков. Они никак не могли поверить, что я с ними разговариваю. Видишь ли, я сама до сих пор не верю…
– Она живучая как кошка… – пробурчал Даг и крепко прижал ее к себе.
– Я покажу Кэрол ее комнату, – высвободившись из его рук, Керри обняла Кэрол за плечи и повела внутрь дома.
Где-то заплакал ребенок.
– Как долго он спал?
– Двадцать минут, настоящий рекорд, – ответила Керри и подняла на него глаза. – Твоя очередь. Я провела с ним полдня. Продемонстрируй нам, какой ты потрясающий дедушка!
Даг молча обошел их и скрылся в глубине дома.
– Внуки… кажется, они рожают их только для того, чтобы нам было с кем нянчиться, – сказала Керри и, убедившись, что Даг не сможет ее услышать, тихо добавила, – сын разводится со второй женой. А она снова беременна. Я боюсь, когда Даг об этом узнает, его хватит сердечный приступ…
– Кажется, я тоже стану бабушкой… – Кэрол улыбнулась и посмотрела в сторону, куда ушел Даг. – Только не говори ему…
– Тэсс?
– Да. Она убьет меня, если узнает, что я проболталась! Она хотела сама вам рассказать…
– Клянусь, я удивлюсь так сильно, как только смогу!
– Я рада, что приехала, – сказала Кэрол, когда Керри показала ей ее комнату.
– Я тоже… Ты… ты как? Держишься? Если тебе что-то понадобится или захочется с кем-нибудь поговорить…
– Спасибо. Я в порядке. Правда… он… я никому не говорила, но если бы он не умер, мы бы развелись. Понимаешь… мне даже кажется, что он умер специально. Только чтобы не разводиться. Он был настолько идеальным, а его жизнь настолько правильной… Такие, как он, не разводятся.
– Милая… – Керри обняла ее и успокаивающе погладила по волосам.
Кэрол испытала очередной укол совести.
– Керри, я…
– Не помешал? – раздался за ее спиной голос Дага, и Кэрол обратила внимание, как Керри отскочила от нее, будто они занимались чем-то преступным или постыдным.
– Нет… я… я только показала Кэрол ее комнату…
– Ты избрала для этого несколько оригинальный способ, – сказал Даг, поудобнее устраивая на руках розовощекого малыша. Кэрол показалось, или в его глазах на самом деле промелькнула ненависть?
– Отдыхай, – Керри ухватила его за рубашку и, чуть натянуто улыбнувшись Кэрол, вытащила его за дверь.
Их громкие голоса доносились даже сквозь толстые стены.
Кажется, они снова ругались.
Девочки рассказывали, что Даг и Керри никогда не ссорятся. Либо ее дети видели далеко не все, либо…
«Либо мое присутствие плохо на них влияет…» – подумала Кэрол и невольно напрягла слух, стараясь разобрать, о чем они спорят. До нее долетали только обрывки фраз. Обрывки фраз, которые, увы, не желали складываться во что-то цельное и понятное.
– … твоя бывшая жена… – Керри.
– … еще раз я не буду… – голос Дага.
– … старалась быть любезной… – снова Керри.
– … если я не… и по твоей милости… – Даг, и теперь уже совсем неразборчиво.
– … не собираюсь больше выслушивать твои… – голос Керри, приглушенный и удаляющийся.
Последним, что услышала Кэрол, стал детский плач.
Удостоверившись, что продолжения не последует, она вздохнула и принялась разбирать вещи.
***
– Но у вас точно все в порядке?
– Кэрол, не бери в голову! – ловко орудуя забинтованной рукой, Керри колдовала над погребенным под клубами пара торжественным обедом. Торжественный обед. Не больше, не меньше. Именно так она и сказала: «Торжественный обед в твою честь».
– Но вы…
– Ерунда… Даг… он все еще не пришел в себя после аварии, – Керри метнула быстрый взгляд на закрытую дверь кухни и тихо сказала, – если честно, у меня самой чувство, что я живу в кредит… Понимаешь, ради него я делаю вид, что все замечательно… но стоит закрыть глаза, передо мной снова этот чертов танк! Я не могла остаться в живых. Это физически невозможно! И я не могу отделаться от мысли, что все это… все, что произошло после аварии… все это… как правильнее сказать… предсмертные галлюцинации, что ли! Ну, говорят же, что перед смертью у человека вся жизнь пролетает перед глазами… Что? Я совсем спятила?
Кэрол пожала плечами:
– Что я могу сказать? Если бы на меня наехал грузовик…
Где-то хлопнула дверь, и Керри испуганно замахала руками.
– Я тебя умоляю! Ни слова… он и так перестал спать… не хватало, чтобы он понял, что у меня тоже проблемы, – не отрывая взгляда от двери, Керри понизила голос, – я никогда не видела его в таком состоянии… он… я уже несколько раз заставала его в слезах! Господи! Может, ты на него повлияешь… потому что я уже не знаю, что с ним… Даг! Как маленький?
Кэрол не была готова к столь резкой перемене, поэтому жизнерадостный голос Керри в сочетании с безмятежной улыбкой застали ее врасплох. Захлопнув рот, она попыталась убрать с лица удивленное выражение.
– Передан в руки матери… – сказал Даг и подозрительно покосился в сторону Кэрол. Очевидно, замаскировать удивление ей не удалось.
– Замечательно! Иди переоденься. Через десять минут садимся за стол! – всем своим видом Керри излучала нежность и оптимизм. Отвернувшись к плите, она начала что-то яростно перемешивать в одной из кастрюль. Кэрол поняла, что притворство дается этой женщине не так легко, как ей показалось вначале. По напряженной спине и резким движениям было видно, что она взвинчена до предела.
– Хорошо, – медленно проговорил Даг. Он знал Керри куда лучше нее. И если Кэрол удалось заметить ее состояние, то… что говорить о мужчине, прожившем с ней много лет… нет, ясно, что Даг все понял.
Кэрол нахмурилась. Ситуация начинала ее тяготить.
– Керри, давай я тебе помогу…
– Плохая идея, – с деланным весельем заметил Даг уже на пути к двери. – Кухня – это святое. Мне вообще запрещено приближаться к плите!
– И это не случайно. Ты способен испортить и самое простое блюдо… – не отрываясь от своих дышащих паром кастрюль, парировала Керри. – Но нет! Вашей богатой фантазии тесно в жестких рамках рецептов… простых рецептов. И тогда, Кэрол, изобретаются новые сложносочиненные блюда с непостижимыми названиями и…
– И непостижимым вкусом, – Даг распахнул дверь и послал Кэрол прощальную улыбку. – Она права. Сдаюсь! И убираюсь с женской территории. Можете продолжать перемывать мне косточки. Я не возражаю…
– Чертов шовинист! – бросила ему вслед Керри и заметно расслабилась. – Прости. Это было ужасно…
– Что? – Кэрол старательно соорудила на лице непонимающую гримасу.
– Все… – Керри развела руками и с несчастным видом кивнула на закрывшуюся за Дагом дверь. – Напряжение можно было черпать ложками… Наверное, нам нужно поговорить… или обратиться к психологу, но… Боже! Ты же знаешь Дага! Он все преодолевает собственными силами. Потому что он, мать его, мужчина. А мужчины… Прости… у тебя самой куча проблем… и еще я гружу всякой ерундой… Помоги мне накрыть на стол!
За работой Кэрол поведала о последних достижениях сына. И Керри, несказанно счастливая сменой темы, с воодушевлением включилась в диалог.
***
– Ты не слишком много пьешь? – Даг говорил тихо, доброжелательно и, стараясь не привлекать внимание Кэрол, почти в самое ухо жены. Ответная тирада Керри была демонстративно громкой, голос – злым, а глаза метали настоящие молнии. Кэрол вспомнила, какой пугающей могла быть в гневе эта женщина.
– Даг, ты задаешь мне этот вопрос уже в пятый раз. И я в пятый раз тебе отвечаю. Я знаю свою меру. И… мне напомнить, у кого из присутствующих были проблемы с алкоголем? У меня? Или у твоей бывшей жены? А? Даг? Я тебя слушаю… – по тому, чтó она говорила, и по тому, как она это говорила, становилось понятным беспокойство Дага…
– Остановись. Хорошо? Пока не поздно, просто остановись, – процедил Даг, и Кэрол поняла, что он в бешенстве.
Господи… куда она попала? Сидела бы себе дома, принимала соболезнования… так нет! По собственной дурости она вынуждена созерцать супружеские скандалы и ощущать себя героиней дневного ток-шоу! Уставившись в тарелку, Кэрол поклялась, что если эти двое затеют потасовку у нее на глазах, она соберет вещи и этим же вечером вернется домой.
– Кэрол! Ты такая грустная! – Керри протянула руку и сжала ее ладонь. – Это потому что ты совсем ничего не пьешь. И не ешь. Даг, я права? Или у меня ничего не вышло? А? Я имею в виду, на кухне.
– Что ты! Все очень вкусно! Просто я… в последнее время у меня неважно с аппетитом…
Керри сочувственно покивала и, вдруг рассмеявшись, подмигнула ей.
– Тогда давай выпьем! Раз никто ничего не ест… не будем же мы просто сидеть за столом! Наш мужчина, – быстрый взгляд в сторону Дага, – к нам вряд ли присоединится. Он у нас, знаешь ли, не пьет. Совсем и уже давно. Вот… но нам-то ничто и никто не мешает! Так что… Да-а-аг, будь хорошим мальчиком. Налей дамам вина.
Стиснув зубы, Даг потянулся за бутылкой. Когда он наполнял ее бокал, Кэрол заметила, как напряглись и пульсируют вены у него на висках.
– Что ж… – как ни в чем не бывало, Керри подняла бокал и тепло улыбнулась Кэрол. – За твой приезд мы уже пили… за жизнь пили… даже за Дагласа мы уже выпили! Можно выпить за детишек и их здоровье… Черт! Стоп! За них мы уже тоже выпили!
– Керри, это уже не смешно…
– Даг, я в норме! Правда. Я просто пытаюсь сказать тост… Кэрол, я говорю что-то не то? Или я кажусь тебе слишком пьяной?
Теряясь под ее немигающим взглядом, Кэрол смущенно заверила Керри, что все просто замечательно, и никогда и нигде она не чувствовала себя так хорошо, как у них в гостях.
– Вот, Даг. Можешь расслабиться… твоя бывш… прости, Кэрол… Кэрол всем довольна! И прекрати сдвигать брови. Когда-нибудь их может просто заклинить… Так вот, – она вновь подняла бокал и задумчиво посмотрела сквозь него на свет. – Я предлагаю выпить… выпить за… давай выпьем за твои глаза! Тебе не говорили, что у тебя просто изумительные глаза? Я…
– Керри, – Даг стиснул ее руку с такой силой, что Керри вскрикнула. Кэрол в ужасе ждала продолжения.
– Ты решил сломать мне вторую руку? – стараясь не выказывать боли, поинтересовалась Керри.
– Это было бы затруднительно. Хотя бы потому, что правая рука у тебя не сломана, – не разжимая пальцев, сказал Даг. – Я тебя по-хорошему прошу, завязывай с тостами.
– Ты не согласен, что у Кэрол красивые глаза? Если нет, я могу предложить и другой тост… – она спокойно выдержала его взгляд. – Ты делаешь мне больно. Не хочешь оставить мою руку в покое?
– Если ты обеща… – оборвав фразу на полуслове, он уставился на ее ладонь. – Где твое кольцо?
Керри безуспешно попыталась высвободить руку.
– Оно мне мешало. Мешало, и я его сняла. Эй! Прекрати смотреть на меня как на преступницу! Я его не выбросила и не продала! Я его просто сняла. Оно в комнате. Если не веришь, иди и проверь!
Не говоря ни слова, он встал и вышел из комнаты.
– Психопат, – потирая руку, бросила Керри. – Иногда он так меня бесит, что… кажется, что я его ненавижу!
– Керри, я устала… если ты не против, я пойду спать. Хорошо? – тихо сказала Кэрол. – Перелет… новые впечатления…
«Ваши скандалы», – чуть было не добавила она, но вовремя остановилась.
– Брось! – Керри всучила бокал ей в руки и ухватилась за свой. – Пока он изображает детектива, давай все-таки выпьем! Что бы Даг ни говорил и ни думал, тост замечательный… как и твои глаза. Такая красивая женщина как ты достойна того, чтобы ей об этом говорили. И как можно чаще. За тебя. За тебя и твою неувядающую красоту!
Кэрол не успела сделать глоток, почувствовав на себе чей-то злой взгляд. Все ее существо кричало об опасности. Обернувшись, она встретилась глазами с Дагом, который с перекошенным лицом истуканом замер у двери.
Не поверив собственным ушам, она услышала безмятежный смех Керри.
– Привет, милый! – Керри помахала ему ручкой и лениво отпила из своего бокала. – Ну? Как успехи? Нашел колечко?
Даг с такой скоростью преодолел разделяющее их расстояние, что Кэрол почувствовала прилив тошноты. Она понятия не имела, что он собирается делать, но желание оказаться как можно дальше от этой обманчиво уютной гостиной перерастало из просто потребности в насущную необходимость.
Керри без страха подняла на него глаза, чем, очевидно, еще больше вывела его из себя.
Вцепившись в ее плечи, Даг вытащил Керри из-за стола и, приблизив свое лицо к ее, гневно зашептал ей что-то неразборчивое.
– Даг, мне кажется, ты заставляешь Кэрол чувствовать себя несколько неловко, – почти весело сказала она. В данную секунду Кэрол могла поклясться, что Керри получает от всей этой некрасивой сцены какое-то извращенное удовольствие.
– Извини… – через силу выдавил Даг и, даже не посмотрев в ее сторону, выволок Керри из комнаты.
Мгновение спустя в глубине дома хлопнула дверь.
Криков Кэрол не слышала, но… ясно могла их представить. Так ясно, что делалось страшно за сохранность собственной психики.
Залпом осушив бокал, она поднялась и начала убирать со стола.
Что-то ей подсказывало, что ни Даг, ни Керри о ее присутствии и таких приземленных вещах, как уборка посуды, не вспомнят, по крайней мере, до завтра.
Нагрузившись грязными тарелками, Кэрол по-хозяйски направилась в кухню.
***
– Привет… кажется, я совсем заспалась…
Керри сняла очки и отложила вязание.
– Все в порядке, – улыбнулась она и указала рукой на соседнее кресло. – Я специально не стала тебя будить. Вот, видишь, так вжилась в роль классической бабушки, что никак не могу из нее… на самом деле, у меня ни черта не выходит. Все эти петли… нитки… это не для меня!
– Тогда для чего ты этим занимаешься? – спросила Кэрол, устроившись в предложенном кресле.
– Характер, будь он неладен! Я обязательно должна довести до конца то, за что взялась… иначе…
– По-моему, замечательная черта, – сказала Кэрол и, чуть помедлив, спросила, – где Даг?
– Поехал к дочери. Они живут в трех кварталах отсюда.
– Ясно…
– Даг обожает старшего внука. Ему сейчас пять… и я не знаю, чем все это кончится! Даг позволяет ему абсолютно все! Я вообще не видела, чтобы он к кому-то так относился… не знаю, может, это оттого, что его назвали в его честь? – Керри выключила лампу и поднялась на ноги. – Улетел, еще солнце не взошло. Они собираются покупать щенка. Может, назовут его своим именем или что-то в этом роде…
– А ты осталась из-за меня? Если так, то в этом нет никакой необходимости, я могу…
– Кэрол, меня мутит от одного слова «машина». Не думаю, что я готова к поездкам… пусть даже и за щенком. Будешь завтракать?
– Вообще-то уже время обеда… но я, правда, голодная, – следуя за хозяйкой на кухню, ответила Кэрол.
Скрывшись за дверцей массивного холодильника, Керри, наконец, заговорила о вчерашнем вечере.
– Ты могла не убирать со стола…
– Мне было не трудно, – осторожно заметила Кэрол.
– Мне очень стыдно. Прости, я не должна была себя так вести… тем более в твоем присутствии…
– У вас с Дагом проблемы? Не считая грузовика, с которым ты столкнулась.
– У нас? – так ничего и не достав из холодильника, Керри захлопнула дверцу и присела на табурет рядом с Кэрол. – Вся наша совместная жизнь – одна большая проблема! То, что ты вчера видела, это… только цветочки. Обычно все не заканчивается так… мирно. Я вообще не понимаю, как мы смогли прожить столько лет вместе и… остаться в живых. Хуже всего, что я уже не могу без этого. Мне словно чего-то не хватает. И, каюсь, иногда я специально его провоцирую…
– Как вчера?
– Нет. Вчера он свое заслужил. Кроме того, я хотела его отвлечь. Он совсем помешался на чертовом грузовике! А тут… представился такой чудесный повод.
– Я так и не поняла, из-за чего вы вчера…
Керри смущенно улыбнулась и еще раз извинилась.
– Я не знаю, что на меня нашло… но он меня просто довел своей ревностью! Это же ерунда! По-моему, я уже не в том возрасте, чтобы ревновать меня ко всем подряд! Разве не так?
– Ревновал? Я заметила, что он как-то странно… что? Подожди, к кому… то есть ты хочешь сказать… – Кэрол с трудом удалось выговорить последнюю фразу, – ко мне? Он ревновал тебя ко мне?!
– Перед ним я встречалась с женщиной. Это… долгая история. И уже настолько древняя, что…
– Но это же просто смешно! С какой стати он должен ревновать ко мне?! Я что… я дала ему повод?
– Вот об этом я и говорю, – Керри пожала плечами и отвернулась. – Повод ему ни к чему. Он превосходно обходится без них! Не знаю, что у него в голове, но… кажется, он убежден, что каждая женщина, которая по той или иной причине оказывается в нашем доме, только и мечтает о том, чтобы со мной переспать. А я… Господи! Да я вообще только об этом и думаю! У меня и мыслей-то других не возникает…
Керри глубоко вдохнула, медленно выдохнула и устало улыбнулась.
– Ладно… я тоже перегибаю палку. На самом деле он очень хороший. Он добрый, заботливый… очень любит наших детей. И меня. Меня он тоже любит. И этот бред, который осел в его голове… этот бред – единственное, что портит нашу жизнь…
– Да, я знаю, что с ним бывает очень трудно… – скорее самой себе сказала Кэрол, задумчиво обводя пальцем узор на скатерти. – Я столько раз жалела, что не сумела сохранить то, что у нас было. Когда начались трудные времена, я не просто опустила руки… я… по сути я предала его. Словно он бешеная собака, которая может заразить…
– Кэрол… – Керри дотронулась до ее плеча и, наклонившись вперед, встретилась с ней глазами. – Не надо себя мучить. Все это давно в прошлом. К чему сейчас…
– Я тебя ненавидела. Ты это знаешь? – спросила Кэрол, не отводя взгляд. Она даже не поняла, что плачет, пока не почувствовала, как две тонкие струйки затекают под воротник. Тряхнув головой, она прикусила нижнюю губу и опустила глаза.
Керри молча погладила ее по руке. От этого дружеского и, она знала это, искреннего жеста, Кэрол почувствовала себя еще хуже.
– Я сама не знаю, какого черта согласилась к вам приехать. Из-за смерти Сэма? Нет… жестоко так говорить, но она принесла мне облегчение. Если любовь и была, она умерла много лет назад. Но он был замечательным отцом, и девочки… одного отца я их уже лишила, поэтому во второй раз разбивать семью… во второй раз я уже не могла! И ты даже представить себе не можешь, как я ненавидела, когда они приезжали от вас и рассказывали о вашем прекрасном доме, о ваших красивых детях, о вашей любви, будь она трижды неладна! А когда однажды Тэсс приехала и назвала тебя мамой…
– Кэрол, это была не моя инициатива! Можешь мне поверить, я никогда не претендовала…
– Я знаю, что ты не претендовала…
– Просто они проводили с нами почти все лето… с нашими детьми, а они называли меня мамой… наверное, поэтому… – Керри с несчастным видом изучала цветы на скатерти. Кэрол, исподлобья взглянув на нее, ощутила очередную обжигающую волну стыда… и, что хуже всего, вместе со стыдом она чувствовала ненависть. Всю ту же ненависть, которая заставляла ее проводить долгие и долгие ночи без сна…
– Ты считаешь меня хорошей? Даже после того, что я сказала?
– Кэрол, у меня нет никаких причин считать тебя…
– Ты видела Дага после того, как мы с ним расстались. И ты говоришь, что у тебя нет причин?!
– Забавно, он до сих пор винит себя в вашем разрыве. И в его интерпретации он, а не ты, исчадье ада, заставившее страдать любимую женщину.
– Мужчины… – сказала Кэрол и обхватила себя руками за плечи. – Я скажу еще одну ужасную вещь. Мне было бы легче, если бы он спился и умер. Намного легче. Тогда я доказала бы самой себе, что я поступила правильно, когда не стала за него бороться. Я доказала бы и всем, и себе, что он был конченым человеком. Что моей вины не было! Что ничто не смогло бы его изменить! И уж тем более не любовь… И что? Я узнаю, что он больше не пьет. Что у него новая работа и… новая женщина. И кто эта новая женщина? Боже мой! Когда мне сказали, я смеялась и не могла остановиться. Я была уверена, что это глупая шутка, но…
– Прости… я понимаю, что нечестно было…
– Керри! Прекрати! Я и так чувствую себя последней тварью! Тебе мало?! Может, прекратишь все время извиняться?!
– Прост… то есть извини… то есть… – Керри заставила себя замолчать и подняла на нее глаза. – Я не святая, если ты это вбила себе в голову. Можешь мне поверить, я далека от роли святой. Так же, как и ты не дьявол. Мы люди… а люди не всегда совершают хорошие поступки… и мысли у них не всегда праведные. Тебе вовсе не к чему…
– Да? По-твоему, я такая распрекрасная? Я не досказала про Тэсс. Когда она впервые назвала тебя мамой, я смолчала. Можно сказать, я проглотила обиду. Но что я забыла? Нет, так нельзя было сказать. И понравилось ли мне, что моя дочь называет матерью другую женщину? Боюсь, что и так нельзя было говорить. Меня это просто взбесило. А потом ты позвонила и начала извиняться... а я опять почувствовала себя сволочью… Но я не об этом. Им исполнялось тринадцать. Мы устроили красивый праздник… очень красивый. Были все их подружки. И даже несколько мальчиков… И вот праздник кончился. Я прихожу пожелать им спокойной ночи, тогда у них еще была одна комната на двоих… так вот, я прихожу, а они вместо того, чтобы сказать спасибо, говорят: «Как ужасно, что не было папы!» Я говорю, что папа занят, что, между прочим, у папы есть и другие детишки, и он живет не на соседней улице. Я говорю, а у самой темнеет в глазах. И тут раздается голосок Тэсс: «Я бы хотела, чтобы мама была здесь…», и она добавляет какую-то невинную фразу о том, что ты ей что-то обещала подарить на день рождения… но я уже не слышу ее. Я уже не могу ее слышать. Я ничего не вижу и ничего не слышу. Я выпадаю из реальности. А… когда я прихожу в себя… когда я прихожу… я слышу ее плач и свой крик. Не знаю, трясла я ее или била… но я кричала ей, что у нее одна мама. Ты представляешь, что такое видеть глаза собственного ребенка, в которых такой безграничный ужас и столько обиды, что… что тебе хочется умереть. Умереть сейчас же. Умереть на месте… умереть, потому что понимаешь, сколько бы ты не прожила, перед тобой всегда будут эти глаза. Она плакала и повторяла: «Что с тобой, мамочка? Что с тобой, мамочка?» А я орала: «Я твоя мама! Я, а не она!» и… не могла остановиться… Прибежал Сэм, оторвал меня от нее и… когда утром я извинилась, у нее были чужие глаза. Чужие и совсем взрослые. Я потеряла ее доверие. Навсегда потеряла. Даже сейчас, когда мы с ней… когда… даже сейчас я говорю с ней и понимаю, что мы чужие люди. Они обе близки с тобой больше, чем со мной. У меня хватает ума, чтобы не возлагать на тебя ответственность… но я не могу тебя за это не ненавидеть. Даже сейчас. Не могу.
– Кэрол, я клянусь тебе, что я не хотела…
– Мне не нужны твои клятвы. Я верю тебе и без них. Да, может, ты и не святая, но ты хорошая. Хорошая! У тебя это на лице написано! – в приступе ярости она постучала пальцами по лбу Керри и, отдернув руку, до боли сжала кулаки. – И я все время думаю, как ему повезло, что мы расстались, и он встретил тебя! Потому что со мной…
– Все… – Керри ухватила ее за плечи и развернула к себе. – Ты выговорилась, и я этому рада. Но… все… прекрати. Остановись. У нас еще будет время для обвинений и драк, но… Даг может вернуться в любой момент, и если он застанет нас в таком виде… догадайся сама, какие картины возникнут у него в голове.
Сама того не желая, Кэрол рассмеялась.
– Наверное, ты пра… – она замолчала и дотронулась до бардовых пятен на шее Керри. Она заметила их только сейчас, потому что скрывающий их воротник из-за резких движений его обладательницы сбился на одну сторону. Сомневаться в их происхождении не приходилось. Тем не менее, Кэрол задала свой вопрос. – Что это?
Керри поправила воротничок и нервно улыбнулась.
– Это… слушай, ты же так и не позавтракала! Отличная же из меня получается хозяйка, – порываясь встать, она пододвинула к себе свою трость, но Кэрол силой разжала ее пальцы и удержала ее на месте.
– Расскажи мне, что тут у вас происходит. Потому что у меня начинает складываться впечатление, что тараканы ползают не только в моей голове…
– Это долгая история… – замялась Керри, больше не предпринимая попыток встать из-за стола.
– Ну так… расскажи ее покороче! Для начала скажи мне, пожалуйста… откуда у тебя эти пятна на шее?
Керри пожала плечами.
– Наверное, наш Отелло принял меня за Дездемону… только и всего.
– Что? – она ожидала услышать, что угодно, только не это. – Вы…
– Кэрол, я тебя умоляю, не делай такое лицо! Хорошо? Наш роман начался с того, что он закатал мне оплеуху. Правда… сначала я его ударила… но это детали.
– Даг тебя… ударил? Даг? – от изумления глаза Кэрол увеличились чуть ли не вдвое. – Но он же…
– Что? Он не способен поднять руку на женщину?
Кэрол сглотнула. Кажется, Керри забавляло ее смущение. Иначе откуда взялся бы этот насмешливый взгляд?
– Даг не способен… по крайней мере, я всегда так считала. Даже в наши самые плохие дни он никогда…
Вместо ответа Керри расстегнула блузку и показала ей небольшой шрам на ключице.
– Вы… вы, что, тут совсем спятили?..
– Это не любовная прелюдия и… даже не игра. Просто… видимо, есть люди, которые действуют друг на друга как огонь на порох… и… наверное, мы из их числа, потому что ссоры возникают у нас по любому поводу. Мы оба способны вспыхнуть от одного неправильно понятого взгляда. Это было и раньше… до того, как мы стали встречаться… но… разумеется, не в таких масштабах. И, я уже говорила, что когда в нашей жизни наступает ровная полоса… мне начинает недоставать острых ощущений. Называй меня извращенкой, но… я получаю удовольствие от этих ссор. Не всегда. Конечно, не всегда! Но… бывает, что я сама нарываюсь на скандал. Несколько раз мы по-настоящему дрались. Это было ужасно, потому что мы могли друг друга серьезно покалечить… и я разбила о его голову вазочку, подаренную его матерью. Он до сих пор не может мне этого простить, потому что это был ее последний подарок.
– А я-то воображала себе, какая у вас тут идиллия…
– А это и есть идиллия. Только наша идиллия, – Керри аккуратно застегнула маленькие пуговички и поднялась на ноги. – Потом наши отношения словно переживают второе рождение. И это прекрасно… увидишь, каким шелковым он сегодня вернется.
– Но… тебя не волнует, что… что это несколько…
– Ненормально?
Кэрол кивнула, с нетерпением ожидая продолжения.
– Раньше волновало. А сейчас… знаешь, я уже в том возрасте, когда мне все равно. Или… – она взялась за ручку холодильника и подняла на Кэрол смеющиеся глаза, – возраст тут не причем. Наверное, любовь бывает такой же разной, как сами люди. И если уж она пришла… надо принимать ее как должное. Только и всего. Радоваться, что она у тебя есть, и не заморачиваться на всяких глупостях. Таких, как мнение окружающих. Я люблю его. И знаю, что он любит меня. По-твоему, я могу еще чего-то желать?
***
Когда Даг притащил огромный букет и весь вечер не отрывал от жены влюбленного взгляда, Кэрол подумала, что, возможно, Керри права.
Если все люди разные, то почему не может быть разной и их любовь?
И, в конце концов, разве в ее собственной голове все эти годы не обитали огромные тараканы, жиревшие на ее несчастьях? Она не утверждала, что все они умерли в одночасье, но… Кэрол поклялась себе, что сделает все возможное, чтобы избавиться от оставшихся.
– Новый тост! – сказала она и высоко подняла бокал. – Предлагаю выпить за то, что спустя столько лет мы нашли в себе силы стать друзьями!
– Замечательный тост! – Даг взялся за свою минералку и тепло улыбнулся своей бывшей жене.
Его нынешняя жена молча подняла свой бокал.
Бокалы мелодично звякнули.
Тост был правильным. Они все это почувствовали.
И хотя бóльшая часть жизни осталась позади, впереди ждало много интересного. А даже если и нет… почему бы в это просто не поверить?
– У меня тоже есть тост! – сказал Даг и постучал по бокалу, привлекая к себе их внимание. – За двух потрясающих женщин, находящихся в этой комнате… и за их будущее! За то, чтобы все у вас было хорошо!
Две потрясающие женщины переглянулись и рассмеялись.
Мужчина присоединился к их смеху…
Неожиданное авторское послесловие
Почему вдруг появилось послесловие? Да еще и "неожиданное"... Дело в том, что я вообще не собиралась выкладывать этот фанфик на своем сайте. Дело было как в его размерах (мне было реально страшно представить, какой объем работы тут предстоит - ведь речь идет о ста страницах текста!), так и в том, что я давно убедила себя, что фанфик более никому не интересен. Он был написан давно. Те, кто хотели бы его прочитать, имеют возможность скачать его с сайта Админа (Джони Мнемоника)... Но... я начала выкладывать фанф и... сделала это на одном дыхании! За один день. Наплевав на все запланированные дела. Почему? Он меня волнует, этот фанф. Вот почему. Он для меня все еще значит очень много.
Так вот, я выкладывала фанф - абзац за абзацем и... параллельно наслаждалась чтением. Обычно я занимаюсь правкой размещаемых на сайте произведений ДО начала работы и просто бездумно копирую их по абзацам. И это нисколько не означает, что этот мой фанф - замечательный, а все остальные - ничем не примечательные. Совсем нет. Просто я давно уже не читала "про Дага и Керри" и, кажется, немного соскучилась:)
И дойдя в чтении (и выкладывании) до эпилога, я невольно начала вспоминать о том, что так и не вошло в текст фанфа. Чуть было не написала в "окончательную редакцию":)) Что я имею в виду? Я говорю о тех историях из жизни Дага и Керри, их детей, Кэрол и т.д., которые, находясь в моей голове, не были вписаны на страницы фанфика. Возможно, люди, которые никогда не развлекали себя "писательством", меня не поймут и даже посчитают немного (или много) сумасшедшей. Действительно, как это так - какие-то истории про каких-то несуществующих людей в голове?! Все равно что сказать: "Я слышу голоса" (вспомнилось "Шестое чувство" Найта Шьямалана, когда Хэйли Джоел Осмент выдал сакраментальное: "Я вижу мертвых людей")... Стоп! Обещала себе быть краткой. Поэтому постараюсь не отвлекаться...
А теперь возвращаясь к тому, почему вообще возникла идея написать послесловие. Спустя годы после создания фанфика. При абсолютном понимании, что прочтут его (и фанф, и послесловие), дай бог, лишь несколько человек... Почему я затеялась с этой писаниной? По той же причине, по какой в фанфике появился эпилог. Скажу честно, никакого эпилога в планах не было. Но... дойдя до логического финала истории, я не нашла в себе сил написать слово "конец". И так родилось продолжение с приездом Кэрол. Этакий небольшой срез семейной жизни Дага и Керри. И, скажу без ложной скромности, кое-что в истории Кэрол (например, ее монолог про дочерей и ненависть к Керри) вызывает во мне прилив гордости:) Если вы обратили внимание, в эпилоге мы смотрим на происходящее глазами Кэрол. Больше нет авторских описаний эмоций или мыслей главных героев. И я пошла на это осознанно и намеренно. Можно сказать, что эпилог - это самостоятельное произведение. История в истории. И со стороны семейная жизнь Дага и Керри не выглядит "идиллией", и не случайно в самом конце звучат слова Керри о том, что это "наша идиллия". Стоп! Меня опять понесло не в ту степь (я ведь не рецензию пишу). Скажу только, что я рада, что взгляд на совместную жизнь Дага и Керри, которым где-то в районе семидесяти, получился неожиданным даже для меня.
Но история с приездом Кэрол - далеко не единственная, что рождались и жили своей жизнью в моей голове, пока я проживала "период Дага и Керри". И этот период закончился гораздо позднее написания мною слова "конец" и отправки законченного фанфа Админу. И, по крайней мере, одна из этих историй ДОЛЖНА была войти в текст. Это история Генри. И собственно из-за нее формально и было затеяно это "послесловие".
Очень жаль, что я забыла о нем, когда ставила финальную точку в своем фанфе. Ибо, как мне кажется, по меньшей мере интересно, отдали, или нет, Керри ее Генри. Отдали:) На самом деле, я почти собралась тогда, два года назад, написать продолжение, маленькое приложение к фанфу. Это был бы еще один срез совместной жизни Дага и Керри. Время то же, герои те же. Только к последним должны были прибавиться их дети. Я видела картинку и даже знала примерные диалоги этой истории. И помимо прочего, в ней должен был прозвучать рассказ о возвращении Генри и его дальнейшей жизни. Не буду утомлять вас лишними подробностями (а то, можно подумать, вы и без этого не считаете меня чокнутой на всю голову), но Генри должен был вырасти врачом, работать в больнице, из которой ушли (надо полагать, на пенсию) Даг и Керри, и вообще быть молодым человеком, достойным всяческих похвал и подражания. Тогда как двое родных детей наших героев оказывались бы куда более проблемными (в эпилоге упоминалось о втором разводе сына Дага и Керри)... Еще в продолжении, которое я так и не написала, по задумке должна была раскрыться история уже взрослых дочерей Кэрол и Дага и их примирения с матерью.
Такое вот у меня вышло "неожиданное послесловие":)) Сумбурное, как и все, что я делаю:)
На самом деле, я просто хотела сказать о том, что забыла написать о Генри. Только и всего:)
Ну и еще немного продлить себе удовольствие от этого фанфика. Понимаю, что в нем много спорных моментов, что что-то возможно вообще не стоило писать, что большинству он может оказаться неинтересным... но, тем не менее, я люблю эту историю. И я очень рада, что звезды сложились так, что я ее написала. И что я написала ее ТАК, как она написана. Ни словом больше, ни словом меньше.
А сейчас мне, наверное, надо ставить финальную точку. Проверить орфографию и нажать на кнопочку "сохранить".
Поэтому последнее, о чем я хотела бы написать. Это вообще никоем образом не соприкасается с текстом фанфика. Но возвращаясь к предисловию, в котором два года назад я написала, что никогда не видела 9-10 сезоны, мне хочется остановиться на вот какой штуке. Я сказала недавно, что никогда не стала бы писать эту историю после просмотра последних сезонов СП, т.к. там все было настолько омерзительно, что реально опускались руки. Но да. Люди, которые утешали меня на форуме и в гостевой (спасибо вам всем еще раз!), несомненно, правы! Именно после пустоты 11-13 сезонов и хочется "взять перо в руки". Нас ведь так круто обломали на самом интересном месте. Ведь по сути Лора (без обвинений, сложилось так, как сложилось) бросила свою героиню в один из самых критических моментов ее жизни. Мы не знаем, чем она жила после смерти Сэнди и возвращения сына. Нам не показывают ее эмоций. Мы видим лишь "доктора Уивер". И даже эта ее ипостась меняется. Но почему? Мы можем лишь строить догадки да писать фанфы.
Я не могу передать, как мне обидно из-за этого. Ведь та же история Марка Грина, какой бы трагической она ни была, - история законченная. А тут... от недосказанности, ощущения чего-то незавершенного, недоделанного и половинчатого хочется только одного - забыть. Забыть, что существовал этот сериал. О своих надеждах. Обо всех обломах. Но я рада, что у меня есть этот сайт. И что я не поддаюсь и не поддамся эмоциям. Разве можно стирать часть своей жизни? Ну, выкину я все диски к чертям, разве станет мне от этого легче? Чувство, что меня поимели и выкинули, никуда не денется. Однако... набирается неплохой материал для фанфов:) Смотрите, сколько всего мы не знаем о Керри! Мы даже не в курсе, как она пережила операцию на ноге. Нам показали результат, но ее чувства... Эх... я могу трепаться и бить себя в грудь до бесконечности. И ничего нового при этом не скажу.
Так вот. Если вы по каким-то причинам решили прочитать или перечитать этот фанфик и - боже, тут уже я сама не верю, что такое возможно! - добрались в своем героическом чтении до этого места, позвольте мне снять перед вами шляпу! А уж если вы еще и развлекаете себя на досуге написанием... ну не знаю, чего: романов, рассказов, эссе, поэм, стихотворений - без разницы!.. я еще раз выказываю робкую надежду, что вы прочитаете мои слова, напишите что-то умопомрачительное и пришлете мне:)
Очень хочется читать новые фанфики на родном языке!
Еще раз спасибо вам за терпение!
Мария
Все тот же март, все тот же год:))
К О Н Е Ц
