Я совершенно точно не собиралась становиться ее любовницей. Я даже другом ее не собиралась становиться. Причины, по которым я стала лучше к ней относиться, были более чем меркантильными, теперь даже стыдно. Если быть абсолютно честной, мне надоело, что она все время орет на меня. Все, что я хотела, - это то, чтобы она перестала орать на меня перед всем приемным, когда она была зла.
План был как нельзя прост. Я заметила, что из всех людей, с кем Керри контактировала на работе, единственным, на кого она не кричала практически никогда, была Рэнди. Присмотревшись повнимательнее, я с удивлением обнаружила, что единственным отличием Рэнди от нас всех было то, что она нормально относилась к Керри.
Наверное, стоило бы сказать, что Рэнди была настолько мила с Керри, насколько и со всеми остальными. Нельзя сказать, что Рэнди была самым популярным человеком в приемном, но я никогда не видела, чтобы она вела себя с Керри как с «большой шишкой», или просто исчезала при ее появлении. Рэнди вела себя с ней как с человеком, а не с шефом. И в ответ, Керри уважала работу Рэнди, во всяком случае, большую часть времени.
Итак, мой план: обращайся с Керри как с человеком.
Теперь я, конечно, понимаю, что это было не самое гениальное решение. Но тогда оно мне казалось превосходным. Я понимала, что надо начинать с малого, иначе Керри поймет, что что-то тут нечисто, если вдруг я стану чересчур добра с ней. Она бы подумала, что я подлизываюсь. И, черт побери, она была бы права.
Поэтому почти год назад поздно вечером я решила принести ей чашку кофе. Я знала, что она отработала две смены подряд и все еще была в больнице, у себя в кабинете, заканчивая оформлять карты. Недосыпание и усталость гарантировали, что она не в настроении, и не один человек посмотрел на меня как на сумасшедшую, когда я постучалась в ее кабинет.
– Лука, клянусь, если это ты, то я в последний раз говорю, что я закончила, черт возьми, - проворчала она.
Так. Может, я выбрала не лучшее время. Но, набравшись смелости, я ответила:
- Вообще-то это Сьюзан. Я сварила кофе и подумала, что ты тоже захочешь.
Тишина, бывшая мне ответом, была до комического долгой. Я даже забеспокоилась, не остынет ли кофе, когда откроется дверь.
- Ты принесла мне кофе? – Спросила она, выглянув в холл. Абсолютное недоверие было написано у нее на лице, и мне с трудом удавалось не рассмеяться.
– Да. Я подумала, что тебе не повредит чашечка кофе.
Прошло еще несколько мгновений, прежде чем она потянулась за чашкой и осторожно взяла ее в руки, как будто она могла взорваться в любое мгновение.
- Эээ… спасибо.
– Не за что. – Пауза. – Ну, мне пора вернуться к работе.
– Да, мне еще надо… Спасибо, - снова сказала она, уже закрывая дверь.
– Нет проблем.
После этого был сэндвич, когда я знала, что у нее не было времени перекусить. Наверное, это было где-то через неделю после кофе. Потом, мне кажется, я помогала ей донести коробку с бумагами до машины. Да, правильно, тогда шел дождь, и ей было неудобно с коробкой, зонтом и костылем одновременно. Я запомнила тот день, потому что я впервые обратила внимание, сколько людей видели ее и не помогли. Тогда это меня мало беспокоило, но я все равно запомнила.
Почти месяц я думала, что все мои действия не принесут никакого результата. Она все также выставляла меня последней идиоткой перед всеми, когда я что-то делала не так (а иногда, и вовсе без причины), также ставила меня на отвратительные смены, не спрашивая меня, также обращалась со мной как со студентом-недоучкой, нежели как с коллегой. Я почти сдалась.
А потом неожиданно одной ночью, когда я отработала 14 часов и приняла слишком много травм, она появилась около меня, в то время как я наливала себе чашку отвратительного кофе.
- Вот, держи.
Я обернулась, увидела, что она протягивает мне коробочку из китайского ресторанчика. В ответ я сказала что-то совершенно гениальное и выразительное, типа «Ммм…»
– Цыпленок с кунжутом, правильно? – немного неуверенно спросила она.
– Эээ, да, - Я достаточно оправилась, чтобы кивнуть. – Правильно, откуда ты знала?
– Я слышала, как ты говорила Рэнди, что он тебе нравится, - мы смотрели друг на друга несколько секунд, потом она практически дала коробку мне в руки. – Ты бы лучше поела, прежде чем здесь снова будет кошмар и ужас.
– Да, правда, - согласилась я, беря коробку. – Спасибо. Ты себе что-нибудь купила?
– Нет, я до этого поела в кафетерии, - сказала она уже через плечо, прежде чем дверь ординаторской захлопнулась за ней.
А я осталась стоять с цыпленком Кунг Пао в руках, медленно понимая, что а) она подумала о том, что я ничего не ела весь день и должна быть голодна; б) это было ей небезразлично; в) она дошла до «Пагоды Дракона» в дождь, чтобы купить мне именно то, что я люблю, потому что она как-то услышала об этом, хотя сама она уже поела. Сказать, что я была шокирована, значит ничего не сказать.
После этого все стало на свои места. Она не перестала орать на меня, но теперь она вызывала меня в свой офис, а не делала этого посреди приемного. Для нас стало негласным правилом, что если одна из нас покупала еду, ее всегда было достаточно, чтобы поделиться. Пару раз мы даже работали друг за друга смены, если вдруг что-то случалось. Я бы не сказала, что мы стали друзьями, но мы точно перестали быть врагами.
Мне было немного стыдно за себя саму, потому что я вдруг поняла, что все, что я сделала – это начала относиться к ней как к человеку. Сколько раз я приносила Луке чашку кофе или сэндвич Эбби, или менялась сменами с Картером, когда ему надо было отлучиться? Почему раньше я не делала ничего такого для Керри? Мне было неудобно оттого, что я поняла, что не могу винить в этом только ее.
Перейти ко ВТОРОЙ ГЛАВЕ
