Он смотрел ей прямо в глаза, не отрываясь.
- Я должен кое-что рассказать тебе, - повторил Дэйв. Керри все еще молчала. Она смотрела в его темные глаза и видела в них боль. Она не могла поверить, что заставила Маллучи открыться, что он готов рассказать ей что-то, что она вполне возможно предпочла бы не знать.
– Дэйв, ты вовсе не обязан. Прости меня, что использовала свои личные проблемы, чтобы узнать твой секрет. Я твоя коллега… и твоя начальница. Это все неправильно, - объяснила Керри.
Дэйв серьезно посмотрел на нее. Ее лицо пылало, губы дрожали, но все равно она была такая милая… такая красивая.
- Нет, шеф… Керри. Это я никому никогда не рассказывал. И старался забыть об этом всю свою жизнь, - он посмотрел ей в глаза. – Керри, мой отец изнасиловал меня.
Керри не могла смотреть на него. Она не могла в это поверить. Вот почему он был так добр к Шелли и попытался ударить ее отца. Вот почему он передал это чудовище ей.
- Господи…, - вот и все, что она смогла сказать.
– Ты не могла об этом знать, - продолжил Дэйв. – Я вырос в Нью-Йорке, мы были типичной итальянской семьей. У меня было нормальное детство, пока моя мама не бросила отца. Мне было лет восемь или девять. Отец впал в депрессию, если можно так сказать. Он все больше времени проводил со мной, стал больше заботиться обо мне, - его голос задрожал, но он продолжал. – Однажды ночью, мне было лет 12, отец зашел ко мне в комнату. Он был чертовски пьян. Он начал нести какой-то бред, про то, что мать ушла, потому что думала, что он «голубой». Что она была сумасшедшей стервой, которая спала с кем ни попадя, и заслуживала того, чтоб ее хорошенько избили. Я был жутко напуган. Я никогда не видел отца таким. А потом… потом он подошел ко мне и…, - Дэйв замолчал и встал. Слезы почти что ручьем текли по его лицу.
Керри осталась сидеть на полу. Она не могла пошевелиться. Она наблюдала за тем, как Дэйв подошел к холодильнику и достал бутылку пива. Он сделал несколько судорожных глотков и поставил бутылку на стол.
- Дэйв, что случилось потом? – тихо спросила Керри. – Ты можешь рассказать мне.
Дэйв вернулся к Керри, взял ее на руки и посадил обратно на диван. Затем он сел рядом и взял ее лицо в свои руки. На мгновение Керри показалось… только на мгновение…, что он поцелует ее. И она не знала, что и думать об этом. Тысячи мыслей промелькнули у нее в голове. Прошло несколько минут, а казалось часов, прежде чем он опустил руки и снова заговорил, глядя ей прямо в глаза.
– Отец подошел ко мне. Он снял с меня трусы. Затем он обошел кровать и опустился на колени. Он взял меня в рот, мне казалось, что все происходит как в замедленной съемке. Он играл со мной, а я, кажется, кричал все это время. Я был уже достаточно взрослый, чтобы понять, что происходит, но не мог в это поверить. Он был моим отцом, он не мог такое сделать. Но он сделал. И становилось только хуже. Он перевернул меня и оказался сверху. Когда он вошел в меня, я почувствовал дикую боль. Боль разливалась по моему телу, а он двигался вверх и вниз, доставляя себе удовольствие. Когда я перевернулся на бок, я увидел как кровь течет у меня по бедру, - у Дэйва вновь перехватило дыхание.
Керри не могла поверить в этот ужас. Но Дэйв продолжал, все еще глядя ей прямо в глаза.
- Когда он закончил, он оставил меня на кровати, голым и истекающим кровью. Он зашел в соседнюю комнату и выстрелил себе в голову. Через неделю я переехал к своему дяде и его семье. Я никогда не показывал оставшихся следов. Я никому никогда не показывал ран. Конечно, сейчас их уже нет, все зажило давным-давно, но сам я до сих пор их вижу. Как я сказал Картеру: «Раны Шелли заживут».
Керри могла только смотреть на него и не верить в то, что с ним произошло.
- После этого случая я стал немного сумасшедшим. Сделал татуировку, стал много пить, иногда курить травку, иногда воровал из магазинов, занимался сексом, особенно в колледже. Я вообще был удивлен, что попал в колледж. Когда я решил исправиться и пойти в медицину, оценки у меня были ниже никуда. Поэтому я поехал в Гренаду. Я должен был доказать, что я нормальный. Но мне все еще иногда трудно концентрироваться, иногда у меня бывают кошмары. И это никогда не пройдет… НИКОГДА!!!
Дэйв закричал и снова заплакал. Керри обняла его, скорее инстинктивно, чем преднамеренно.
– Прости, Маллучи… Прости, Дэйв… я даже не могла себе представить…
Дэйву стало намного легче теперь. Было так замечательно рассказать кому-нибудь, через что он прошел. И Керри понимала его. Это было потрясающее чувство. Время как будто замерло, пока он плакал у нее на руках.
Керри была шокирована и поражена тем, через что ему пришлось пройти. Дэйв был так глуп, и в тоже время так храбр, что прошел через все в одиночку, но она была рада, что хоть теперь он смог с ней этим поделиться. И она чувствовала себя совершенно особенной, что это именно с ней он поделился своей историей. Она посмотрела на молодого врача. Рыдания прекратились, и он глубоко дышал. Давненько никто не засыпал у нее на руках, улыбнулась Керри.
Ей удалось выбраться из его объятий и уложить его на диване. Керри дотянулась до своего костыля и прошла к кладовке. Оттуда она достала цветастый плед и, вернувшись в гостиную, укрыла и Дэйва. Затем, повинуясь внезапному желанию, он нагнулась и поцеловала его в лоб.
- Спокойной ночи, Маллучи, - сказала она, проведя рукой по его лицу, - спокойно ночи.
Когда она встала, чтобы пойти в свою собственную спальню, Керри могла поклясться, что слышала, как он сказал: «Спасибо, шеф».
Картер все еще не мог заснуть. Перед глазами все еще был образ Люси. Она то смеялась и спорила с ним, и в глазах ее горел огонек, то она лежала на полу третьей смотровой в луже собственной крови. За год до ее смерти у них намечался небольшой роман, который он же и прекратил только потому, что она была студенткой – его студенткой – и это было совершенно невозможно. Он всегда знал, что она обязательно кого-нибудь найдет, но он не будет этим человеком. Но теперь ее никто не будет любить, у нее никогда не будет семьи, она никогда не станет врачом, которым она могла бы стать. Она была мертва. Ее жизнь оборвалась так рано, и обвал ее ужасный сумасшедший человек, который и ему сломал жизнь.
Джон снова встал. Он уже принял так много таблеток за этот день, что вряд ли смог бы пересчитать их на пальцах обеих рук, но голоса, боль не покидали его. И тут ему в голову пришла одна мысль. Мысль, от которой у него внутри все перевернулось. Он дошел до кухни по темному коридору. У Гаммы на кухне лежал демерол, который ей прописали после операции на коленях. Бабушкин врач предписал Картеру делать ей укол каждый раз, когда боль станет слишком сильной. Обычно она принимала таблетки, но если станет совсем больно, он должен был сделать ей укол. Даже не задумываясь, Картер взял шприц и наполнил его лекарством.
После того, как он подготовил руку и практически сделал укол, перед глазами у Джона встал образ Чейза, колющего себе героин. Неужели он закончит так же, как и его кузен? Джон быстро отбросил эту мысль. Чейз кололся, потому что ему это нравилось. Картеру был нужен этот укол. Нужен для того, чтобы спать и нормально работать. Игла становилась все ближе и ближе…
Игла проколола кожу и наркотик потек по его венам, по всему его телу, пока мысли не начали путаться, а все вокруг стало размытым и неясным. Мир потускнел, когда Картер сделал первый шаг туда, куда никто не предполагал. Никто и подумать не мог, что он станет колоть себе наркотики. И это было только начало.
Перейти к ПЯТОЙ ГЛАВЕ
