- Какой Гейб? – Лука понятия не имел, о ком она.
Пока они везли каталку к травме, Дорис представляла пациента.
– Мы приехали минут через 40. Он уехал из дома, ничего не сказав сыну, и пока тот искал его, мистер Лоуренс вернулся и… - она заметила выражение ужаса на лице Керри. – Его сын не уверен, было ли это попыткой суицида. Может быть, это случайность. – Дорис сама не очень верила в то, что говорила. - Его нашли рядом с машиной, двери гаража были закрыты. Его сын едет за нами.
– Надо интубировать, - начала Керри, идя рядом с Гейбом. – По моему счету… - Лука помог Керри перенести Гейба на стол.
– Керри, посмотри на него. Он ярко красный. Без шансов…
Казалось, она не слышала его. Уверенными движениями она начала готовиться к интубации. Лука внимательно смотрел на нее, а затем быстро сказал сестрам:
- Уровень карбоксигемоглобина, рентген груди, общий крови, токсикологию.
– Карбоксигемоглобин 75%, - сказала Халей, глядя на Керри, которая пыталась интубировать Гейба.
– Надо подготовить барокамеру, - сказала Керри.
– Керри, у него нет шансов. Слишком много времени прошло, - тихо и спокойно сказал Лука.
Она посмотрела не него.
– Нужно поддерживать жизнь, - ее голос дрожал.
– Керри, он в коме, мозг, скорее всего, мертв… мы ничего не сможем сделать.
– Я вошла! – Керри наконец-то интубировала Гейба.
Лука отступил, качая головой, и с удивлением и непониманием посмотрел на сестер. Халей и Лили ничего не сказали.
– Керри, не надо этого делать.
Керри, казалось, не слышала его. Он опустил взгляд, собрался с мыслями и сказал:
- Керри, мне кажется, тебе не стóит заниматься этим пациентом. Очевидно, что ты… слишком близко к сердцу принимаешь этот случай.
– Да, я знаю этого человека. И я знаю, что он не мог пытаться убить себя. Мы должны сделать все, что можем, чтобы спасти его.
– Тебе правда не стóит этого делать, Керри. Даже если нам удастся снизить уровень углекислого газа хотя бы до 10%, у него будут серьезные неврологические повреждения, возможно пожизненные…, - он замолчал. – У него есть отказ от реанимации?
– Я не знаю, не важно. Я хочу дать ему этот шанс.
– Керри, у него практически нет шансов выжить.
– Он был не в себе, когда это произошло.
– Ты не знаешь, Керри. Никто не знает.
– Я знаю – он не стал бы убивать себя. Это была случайность.
– Керри, а что если у него есть отказ от реанимации? Ты хочешь так рисковать?
– Я видела, как ты рисковал, когда считал, что поступаешь правильно, доктор Ковач. Если не хочешь помогать, просто отойди и дай мне спасти ему жизнь.
– Керри, выйди отсюда, - он немного повысил голос. – Ты слишком расстроена, чтобы работать над этим пациентом.
– А ты не был слишком эмоциональным, когда лечил Глорию Милтон?! – огрызнулась она. – Я остаюсь!
– Здесь нет ничего общего, - довольно резко ответил Лука. – Сейчас ты ведешь себя нерационально. Ты знаешь, что у этого человека нет никаких шансов на выживание, и все равно хочешь подключить его к аппаратам только затем, чтобы поддерживать ему жизнь. Он будет жив, но он об этом не узнает, Керри. Позволь ему уйти.
Кто-то из медсестер принес снимки Гейба. Керри стояла рядом с Гейбом, глядя на своего друга, в то время как Лука изучал снимки.
- Посмотри, Керри, легкие повреждены очень серьезно. Он в коме. Да и электрокардиограмма у него… Он не реагирует на боль, Керри. Это безнадежно.
Халей и Лили удивленно переглядывались, ожидая дальнейших указаний врачей.
- Продолжайте кислород, - сказала Керри, не глядя на Луку. Ее трясло, и Лука уже был готов обнять ее за плечи, чтобы успокоить ее.
Именно в этот момент кардиомонитор издал протяжный писк и вместо ломаной показал лишь прямую линию.
- У него остановка! – крикнула Керри. – Дефибриллятор, заряжайте на 300. Разряд! – она продолжала уже шепотом. – Нет, не сейчас. Этого не может быть… не может. Я не дам ему умереть.
Но монитор безжалостно показывал лишь прямую.
- Еще! Разряд!
– Керри, он не вернется, - мягко сказал Лука.
Она попыталась в третий раз, не слушая Луку. Никаких изменений.
Керри отступила, глядя на своего друга непонимающим взглядом, неспособная ни говорить, ни двигаться.
– Время смерти… 11:25, - тихо сказал Лука.
Керри уронила дефибриллятор на пол, повернулась и вышла из травмы в холл. Лука остался стоять посреди комнаты, пораженный ее поведением.
- Доктор Ковач, - тихо позвала Лили.
– Да? – спросил он, все еще переживая за Керри.
– Там Бен Лоуренс. Он сын доктора Лоуренса.
– Да, сейчас подойду к нему. Подготовь здесь все? – Лили кивнула и вернулась к каталке. Лука же стянул перчатки и отправился в холл. Высокий, худощавый мужчина средних лет стоял рядом с регистратурой.
– Мне очень жаль, мистер Лоуренс, мы сделали все возможное, но уровень углекислого газа был слишком высок, и, не смотря на все наши усилия... он умер, - мягко говорила Керри.
Бен Лоуренс принял эту новость очень спокойно. Он кивнул, посмотрел на Керри и Луку. Керри поразило, насколько Бен похож на Гейба.
– Мистер Лоуренс, у вашего отца был отказ от реанимации? – спросил Лука.
– Да, был.
Керри отвела взгляд, но Лука на это ничего не сказал.
– Мне очень жаль, мистер Лоуренс. Мы об этом не знали и интубировали его. Но его сердце не выдержало…
– Я понимаю, - медленно кивнул Бен. – Вы делали то, что должны были.
Пару минут он просто смотрел под ноги и молчал.
- Я еще не полностью это осознал, доктор Ковач. Доктор Уивер, отец был очень высокого мнения о вас. Под конец он уже мало что помнил, но иногда он садился и говорил что-то о том, что «эта Керри Уивер… она далеко пойдет…».
Слезы подступили к глазам Керри, и она прошептала:
- Мне очень жаль, Бен.
Бен лишь покачал головой.
- Вы сделали все, что могли, доктор Уивер, - он кивнул им обоим и пошел к травме.
Керри смотрела вслед Бену, а затем повернулась и быстро зашла в ординаторскую. Лука следовал за ней, глядя, как она открывает шкафчик и достает куртку.
– Ты хочешь уйти пораньше? – спросил он и немедленно пожалел, что задал такой дурацкий вопрос.
– Да.
– Почему?
– Потому что я устала! – огрызнулась она. – И я поверить не могу, что ты стоял там и… и спорил со мной. Как ты посмел выгонять меня оттуда вот так!
– Ты была слишком эмоциональна. Ты действовала не рационально. Ты знала, что у него нет ни малейшего шанса, Керри, но ты не слушала. Что с тобой такое?
– Я иду домой, - резко сказала она, пытаясь обойти его.
– Нет, пока ты не расскажешь мне, что случилось.
– Я делала то, что я считала лучшим для пациента, - прокричала она. – Я всегда буду поступать именно так.
– Это конечно прекрасно, Керри, но сын больного подтвердил, что у него был отказ. Мы могли только дать кислород, но мы не должны были оживлять его.
– Я этого тогда не знала, - сказала она. Упрямо не желая уступать ему и пытаясь сохранить хоть какой-то контроль над своими эмоциями. – Доктора же должны спасать жизни, разве нет?
– Против воли пациентов?
– У него Альцгеймер. Мы не знаем, был ли он в своем уме, когда подписывал отказ, - продолжала спорить Керри.
– Он должен был быть в здравом уме, или его сын никогда бы не позволил ему подписать такую бумагу.
– Так почему же его сын ничего не сказал парамедикам об отказе? – Керри уже вытирала слезы.
– А ты бы смогла думать об отказе от реанимации в такой момент, Керри? – спросил он, скрещивая руки на груди и изучая ее.
– Если это была попытка самоубийства, то я бы согласилась, - сказала она. – Но если это случайность, то есть правила…
– Мы уже никогда не узнаем, - твердо ответил Лука. – И ни одно руководство не сможет описать все случаи, которые мы видим.
– Я должна идти. Я не могу здесь больше оставаться… - она натянула куртку и практически оттеснила Луку от двери. Она прошла мимо Марка, и он проводил ее удивленным взглядом.
Марк зашел внутрь и первым увидел Луку, который выглядел несколько потрясенным.
– Эй, что происходит?
– Марк, ты помнишь Гейба Лоуренса? – быстро спросил Лука.
– Да. Он работал здесь, недолго, правда. На самом деле он уволился в тот день, когда Керри наняла тебя. А что?
– Он был только что в скорой. Отравление угарным газом.
– И как он?
– Он умер минут десять назад. Керри была очень расстроена…
– Да уж. Он был ее учителем. Практически отцом для нее. Жалко, что он умер… он был одним из пионеров неотложной медицины. Но Альцгеймер положил конец его блестящей карьере. Это серьезно потрясло Керри, когда ему пришлось уволиться.
– Боже, Марк… Я понятия не имел, - пораженно проговорил Лука.
- Да?
– Марк, я никогда даже не видел доктора Лоуренса!
– Она ничего об этом не говорила?
– Нет! Она интубировала его… он был ярко красный…
– Это же значит, что он был мертв, - сказал Марк.
– Да. Марк, можешь меня тоже подменить? Мне осталось-то всего 30 минут.
– Что ты собираешься делать?
– Я собираюсь найти ее, вот что.
Лука развернулся, забежал в ординаторскую за своей курткой и выскочил на улицу. Марк наблюдал за ним вместе с Халей.
– Надеюсь, он поможет ей, - грустно сказала Халей.
– Я тоже.
I don't wanna be the one
The one who's always left behind
Will there ever come a day
When I can turn around and say
It's all right now
It's all right now, yeah, yeah
It's all right now
I don't wanna be the one
The one who's always left undone
Losing more and more
I'm drained of everything
I'm falling down
I'll go see through in the sun saying
It's all right now
It's all right now, yeah, yeah
It's all right now
Waiting, watching, restoration for those who stay
Waving to those that walk away
I don't wanna be the one, huh
If I could only see it
If I could only feel it
Will there ever come a day
It's all right now
It's all right now, yeah, yeah
It's all right now
Yeah…
Руки Керри дрожали так сильно, что она едва могла вести машину. Из-за слез она практически не видела происходящего на дороге. И как назло шел ливень.
Гейб столь многому ее научил. Он поддерживал ее все годы ее учебы, давал ей трудные, неоднозначные случаи, чтобы она училась видеть больше, чем просто то, что написано в карте, научил ее думать о себе. Он никогда не злился на нее, когда она задавала ему тысячу вопросов в минуту. Он видел в Керри огромный потенциал и продвигал ее, никогда не отказываясь выслушать ее мысли и варианты.
Керри была так рада предложить Гейбу работать в своем отделении. Она хотела показать ему, кем она стала, что все его усилия не были напрасны. Она была так горда собой, так уверена в том, что сможет руководить целым отделением, и вместе со своим учителем, со всеми его знаниями о неотложной медицине, они могли бы стать лучшей командой врачей.
Гейб тоже ей гордился. Его знания и навыки были бесценным приобретением для скорой, и не важно, что Марк об этом думал.
Но все так быстро пошло наперекосяк. Его провалы в памяти. Отвлеченность. Почему она этого не увидела? Она считала себя его другом. Она была его протеже, она училась у него, в конце концов. Он учил ее быть внимательной, обращать внимание на малейшие признаки болезни. Но Керри всегда не особенно удавалось наблюдение за людьми. А когда все стало слишком очевидно, даже для Керри, было уже слишком поздно.
Ей вспомнился тот разговор с Гейбом в травме. Слушать, как он рассказывал, что забывает важные вещи, а потом читает стихи, - это разбивало ей сердце, и она чувствовала себя абсолютно беспомощной.
Она обещала навещать его. Но как часто она выполняла свое обещание? Керри старалась заезжать к нему, когда у нее выдавался выходной. Но было так тяжело видеть его потерянным, опустошенным. Наверное, поэтому она стала заезжать еще реже, ей хотелось запомнить его прежним. Но весь его блестящий талант и знания растаяли в тумане болезни.
Руки у нее снова затряслись, когда она вспомнила, как он рассказывал о том, что хочет убить себя. Эта мысль была настолько неправильной для Керри, что она отказывалась даже думать о том, что однажды его могут привезти к ней в приемное на каталке. Но она знала, что как бы она не отрицала эту возможность, когда-нибудь это обязательно случиться. Он говорил, что боится сделать это слишком рано, так как тогда он отнимет у себя то небольшое количество времени, которое у него осталось. А если ждать слишком долго, он мог просто забыть, что хотел это сделать.
– Боже… ну почему?.. – всхлипнула Керри. Самоубийство – было тем единственным, о чем она хотела, чтобы он забыл.
Ясно же, что это никакая не случайность. Она больше не могла отрицать очевидное, и это разбивало ей сердце. Если бы только она больше сделала для него. Несмотря на то, что он почти ничего не помнил, Гейб был все еще Гейбом. За туманом беспамятства был человек, которого она считала своим отцом. Один из немногих верных друзей, который был рядом с ней. Он столько сделал для нее, а она не справилась.
Конечно, Лука был прав. Но она не могла принять его решения и поэтому спорила. Но Лука не знал ее отношений с Гейбом, она не могла на него злиться за это. Она действовала не рационально, но как можно было мыслить трезво в такой ситуации?
Он не отказался от своей точки зрения. Керри и не ждала, что Лука отступится. У него была такая же железная воля, как и у Керри. Ей стало интересно, не было ли у него такого же учителя, как Гейб. Учителя, который бы вдохновил его и сделал из него великолепного врача. Она не сомневалась, что этот человек должен очень гордиться Лукой, его способностью отстаивать свои решения, не поддаваться чужому влиянию, и вместе с тем быть чутким врачом.
Гейб говорил, что он гордится Керри. Что она далеко пойдет, добьется успеха. Но сегодня ей было стыдно за себя. Она чувствовала себя неудачницей.
Она вытерла слезы с глаз и постаралась сконцентрироваться на дороге, но ливень шел стеной. Сейчас ей хотелось лишь забраться в теплую ванную и выплакаться. До дома оставалось лишь пара кварталов, когда машину вдруг повело влево, и Керри судорожно схватилась за руль. Она пробила колесо.
– Нет, только не сейчас…
Сбросив скорость, она медленно прижалась к обочине и включила аварийку. Она опустила голову на руль и вновь расплакалась. Через несколько минут она взяла себя в руки и вылезла из машины. Она со злостью хлопнула дверью, когда поняла, что вышла в лужу, и холодная вода медленно, но верно наполняет туфли. Ливень тут же вымочил ее до нитки, а на дороге не было ни души. Поменять шину можно было бы и в более подходящих условиях, а не в ливень и не в том состоянии, в котором она была. Очки явно были не в ее пользу.
Она обошла машину и открыла багажник, ища … этот… как он называется… баллонный ключ. Найдя его, она уставилась на запаску. И как, черт возьми, она вытащит ее из багажника? Ее нога уже болела, и она сильно сомневалась, что сможет сама вытащить колесо. «Черт!»
Она ненавидела то, что она такая маленькая. И ногу свою она тоже не любила, но то, что она такая коротышка раздражало ее больше всего. Она была независимой женщиной, в конце концов. Во всяком случае, была всегда, начиная с подросткового возраста. Но нравилось ей это или нет, особой физической силой она никогда не обладала. Она не могла достать нужное с верхних полок в супермаркете, а почему-то то, чего ей хотелось, всегда лежало слишком высоко. Всю свою жизнь она старалась быть сильнее, чем другие. И в некотором смысле ей удалось создать некий психологический образ сильной женщины. Но сейчас она чувствовала себя маленькой и абсолютно беспомощной. Этакой дамочкой в беде, и от этого она снова расплакалась. Раздраженно она ударила по бамперу костылем.
Несколько минут она стояла под дождем, но ее совершенно не волновало, что она уже промокла до нитки. Наконец она собралась с силами, постаралась поймать равновесие и начала медленно вытаскивать шину из багажника.
Вдруг она услышала, как сзади подъехала машина. Она нервно дернулась, обернулась и почти ослепла от яркого света фар.
Чудно, подумала она, это или добрый самаритянин или серийный убийца.
Кто бы это ни был, он уже выключил фары и вышел из машины.
- Керри?
Она мгновенно узнала этот низкий голос и этот акцент. Это был Лука.
– Доктор Ковач, - сказала она напряженно.
Он подошел к ней и пару мгновений смотрел на нее. Она выглядела как намокший котенок.
- Что случилось? Ты в порядке?
– Я в порядке. Колесо… эээ... спустило. Я как раз собиралась достать запаску, - сказала она, стараясь выглядеть уверенной. Вместо этого ее голос предательски дрожал и показывал ее беспомощность.
– Давай помогу, - предложил он, подходя ближе. – Я ехал к твоему дому, если честно. Ты уверена, что с тобой все нормально, Керри?
– Да, да, все нормально. Все под контролем, - соврала она. Керри вновь повернулась к багажнику и после короткой, но изматывающей борьбы с запаской вытащила ее оттуда. Но вот удержать ее в руках ей не удалось, и колесо приземлилось ровнехонько ей на ногу. - Черт!
- Керри…
– Я сказала, что могу сама, Лука, - перебила его Керри. Она отвернулась от него, радуясь, что он не видел ее слез.
Лука закатил глаза и отступил, наблюдая за тем, как она подкатила шину к нужному колесу. Она быстро сняла колпак, но вот в борьбе с болтами у нее не было никаких шансов. Она еще в травме была уставшей и абсолютно убитой горем, и он чувствовал себя отвратительно оттого, что не понял ее. Он должен был быть ее другом, помогать и поддерживать ее, а на деле у него опять ничего не получилось. И он намеривался исправить это как можно быстрее.
Устав от абсурдности происходящего, Лука подошел к ней. Эта женщина была чертовски упряма, и он был практически уверен, что ничего хорошего из ее затеи поменять колесо в том состоянии, в котором была она, не получится. Она была измотана и дико расстроена, она была просто не в состоянии поменять колесо. Лука слишком хорошо помнил, как не так давно был не в состоянии просто встать с постели.
– Керри, нет ничего страшного в том, чтобы попросить о помощи, - мягко сказал он, присаживаясь на корточки рядом с ней.
– Я сказала, что все в порядке. Я могу сама…
– Керри, ты откручиваешь этот болт уже… - он посмотрел на часы, - 5 минут. По-моему, очевидно, что он тебе не поддастся. Просто признай, что тебе не хватает сил.
Раздраженно она передала ему баллонный ключ и прислонилась к машине, пытаясь перевести дыхание. Руки и спина уже болели от бесплодных усилий. Ему же потребовалось всего несколько минут, чтобы открутить все болты. Он вновь обошел машину и начал рыться в багажнике в поисках домкрата.
Типичное поведение сильного мужчины, подумала она, радуясь, что дождь скрывал слезы, льющиеся из глаз.
– Керри, а где домкрат?
– Что значит, где домкрат? Он что, не там?
– Нет, - ответил он, удивленно приподнимая брови. – Керри, у тебя нет домкрата?
– Черт возьми, конечно, у меня есть домкрат! – она подошла к нему и посмотрела в багажник. Полное отсутствие домкрата. Наклоняясь к машине, она случайно коснулась его руки и вдруг почувствовала тепло исходящее от него.
– Я возьму свой, - улыбаясь, сказал Лука.
– Я знаю, о чем ты думаешь! – резко крикнула она. – «Типичная дамочка в беде, даже домкрата в машине не возит… даже странно, что у нее есть запаска. Черт возьми, удивительно, что она вообще водить умеет!»
– Керри, мне, правда, очень жаль, что умер доктор Лоуренс, - Лука вздохнул. – Я не знал, что он был твоим учителем. Или того, что он был твоим другом. Я понятия об этом не имел, и я прощу прощения.
Она передернула плечами и отступила от него. Он лишь снова подошел к ней.
– Ты плакала, - мягко сказал он.
– Ничего подобного…
– Тихо, Керри. Нет ничего страшного в том, чтобы плакать, когда тебе плохо.
– Он… он был мне как отец, - сказала она, опустив взгляд.
Она была немного не готова к тому, что он притянул ее к себе и обнял, но искренне ему за это благодарна. Она позволила себе перестать строить из себя железную леди и расплакаться. Он гладил ее по волосам и что-то шептал ей, пока Керри плакала. Он легонько укачивал ее, как ребенка, пока она, наконец, не успокоилась и не отстранилась от него. Он посмотрел на нее и уверенно кивнул. Почему-то ей это вновь придало сил.
– Так… давай, наконец, поменяем эту несчастную шину. Удивительно, что у меня есть домкрат, - беззаботно сказал Лука. Он открыл багажник своей машины и через пару мгновений вернулся с домкратом. Через несколько минут он уже закончил. Он сделал все даже раньше, чем Керри успела придумать ответ на его реплику про домкрат.
– Так о чем ты думаешь? – спросила она, стараясь казаться раздраженной
– Я думаю… - Лука замолчал. В голове много всего крутилось. И каким провокационно-вызывающим был их спор – весь этот жар и страсть, с которой они спорили, казалось, что между ними пробегают заряды электричества. Он даже надеялся на новый спор с ней. Еще он думал о том, что она безумно красива, когда злится. Но и сейчас, с мокрыми от дождями волосами и заплаканным лицом, она выглядела такой трогательной и нежной. – Я думал о том, какая ты упрямая.
– Да, я упрямая, - сказала она. – И я не какая-нибудь беспомощная дамочка в беде, которой нужен сильный рыцарь в блестящих доспехах на белом коне…
– Ну, я предпочитаю черный, - сказал Лука, пораженный ее тирадой.
– На черном коне! Мне не нужно, чтобы ты вот так вот приезжал и спасал меня. Не нужен мне какой-то европейский ловелас…
– Я мало похож на ловеласа, Керри. У них обычно бурная любовная жизнь.
Но Керри это нисколько не остановило, и она упрямо продолжала:
- Так что можешь проваливать, вместе со своим потрясающим ростом, волосами и сексуальным акцентом.
Он подошел к ней еще ближе, так, что ее голос периодически срывался на визг, ее сердце билось чаще… она чувствовала тепло его тела, энергию, которая просто окутывала его. Но Керри все еще боролось против его очарования. Чтобы он лучше понял ее, она ткнула пальцем ему в грудь, желая максимально ясно объяснить Луке, что она не сдастся.
– Еще я думал о том, - он нежно улыбнулся ей, - как мило ты выглядишь, стоя под дождем.
Она была уверена, что сейчас упадет в обморок. Черт, Керри, сказала она сама себе. Это же не «Унесенные ветром»! Соберись!
- И не надо так делать, Лука Ковач, я все равно…
– Ты, правда, хочешь, чтобы я уехал, Керри? – мягко спросил он.
И прежде чем она успела хоть о чем-то подумать с ее губ уже сорвалось отчаянное «Нет!» Черт, подумала она.
Прежде чем она успела что-либо сделать, он притянул ее к себе и поцеловал. Вначале она попыталась оттолкнуть его, но он не позволил ей и прислонил ее к машине. Как только она перестала сопротивляться, его руки стали нежнее держать ее, она чувствовала тепло его тела сквозь свою мокрую одежду.
Поцелуй полностью захватил ее, и сопротивляться она уже не могла. Боже, он прекрасно целовался. Он дразнил ее, пока она не начала целовать его в ответ, жадно впиваясь в его губы. Она приподнялась и дотронулась до его лица, мокрого от дождя, затем провела рукой по шее и, наконец, обняла за плечи, продолжая целовать его, нуждаясь в нем, в его тепле и ласке.
Он отстранился от нее, а она прикрыла глаза, когда он нежно провел рукой по ее лицу и шее.
– Мне кажется, нам стóит просто оставить твою машину здесь, а я довезу тебя до дома. Ты не в том состоянии, чтобы сесть за руль.
– Я в порядке, - соврала она, надеясь, что он снова поцелует ее.
– Садись ко мне в машину.
Лука улыбнулся ей. Сейчас она выглядела такой нежной и ранимой. Он не ожидал, что она расплачется перед ним. Ее губы, несмотря на дождь, были такими же сладкими, каким он представлял себе. Лука подумывал о том, чтобы вновь ее поцеловать, но решил, что если он начнет, то уже вряд ли остановится.
Она кивнула и забралась к нему в машину.
Войдя в дом, Керри включила свет на кухне и обернулась к Луке, который все еще стоял в холле. Мауди терлась о его ноги, тихо мурлыча.
– Кажется, ты ей нравишься, - нервно сказала Керри. Она включила воду и плеснула на лицо холодной воды, надеясь, что это уберет красноту с ее лица. Она успела взглянуть на себя в зеркало в прихожей и ужаснуться. Глаза были опухшими от слез, щеки алели.
– Как и большинству кошек, - пробормотал Лука. Он вошел на кухню.
– Хочешь чего-нибудь выпить? У меня есть … Ээээ… виски, вино…
– Нет, спасибо.
Она вздохнула и принялась наливать себе бокал виски. Но вдруг она почувствовала его руки у себя на плечах. Он забрал и отставил бутылку.
- От выпивки легче не станет, Керри, - мягко сказал он.
– Я знаю. Но она притупляет чувства.
– Ничего не чувствовать можно только какое-то время. Все равно придется очнуться.
– Может быть, я не хочу приходить в себя. Как минимум до похорон, - сказала Керри, протирая глаза.
Лука вздохнул и опустил взгляд. Он хотел забыться, даже умереть после смерти своей жены и детей. Он прекрасно понимал, о чем говорила Керри.
- Давай сварю тебе кофе. Подожди в гостиной.
– Я не хочу сидеть! – попыталась поспорить она.
– Керри, сядь, - его голос стал тверже, когда он посмотрел на нее.
Она сдалась и ушла в гостиную, где плюхнулась на диван. Вскоре она почувствовала запах кофе из кухни.
- Не слишком крепкий! Я не хочу страдать бессонницей до конца жизни! – крикнула она.
– Да - да, - ответил он, выходя из кухни с двумя чашками дымящегося кофе. – Вот. Пей.
– Он же черный, - сказала она, вдыхая сильный запах крепкого кофе.
– Комильфо, - кивнул он. – Тебе надо согреться. Ты же не хочешь заболеть, правда?
Она покачала головой и отпила немного.
- Боже мой, Лука, да им же можно металл расплавлять!
– И это же хорошо. Моя мама варила такой, - ухмыльнулся Лука.
– От которого волосы дыбом встают? – уточнила она с ироническим смешком в голосе.
– Ага. Но она жила с тремя мужчинами – моим отцом, мной и братом. Сама она никогда не пила кофе.
– Если я это выпью, Лука, то смогу работать разве что шутом где-нибудь на карнавале.
Он быстро выпил свой кофе, и это немного раздражало Керри. Надо было догонять. Она сделала еще глоток, поморщившись от непривычно сильного вкуса.
– Да ладно тебе, - ухмыльнулся он. – Все не так уж и плохо.
Они сидели на диване в ее гостиной. И она выглядела такой маленькой и потерянной. Лука слишком хорошо знал, что такое боль от потери друга.
– Керри, мне очень жаль, что доктор Лоуренс умер, - повторил он. – Я знаю, он бы тобой гордился.
– С чего бы это, - тихо ответила она. – Я слишком мало сделала для него. Я слишком мало навещала его. Не воспользовалась временем, которое было отпущено…
– Керри, ты не можешь винить себя в том, что произошло. Я был бы рад сказать тебе что-то, чтобы поднять тебе настроение, но я сам до сих пор виню себя за то, что произошло с моими женой и детьми. И сам до сих пор пытаюсь понять, как избавиться от этого чувства вины. Я не позволял себе выплеснуть свои эмоции очень долгое время. Это не лучший выход. Лучше вылить всю свою злость и печаль сразу.
– Тебе многое пришлось пережить, - тихо сказала она. – Больше, чем мне.
– Это нельзя так сравнивать. И это не соревнования в том, кому пришлось хуже. Я потерял семью и друзей во время войны. Ты потеряла учителя… кого-то, кого ты любила и кем восхищалась. Практически отца. Но ни один из нас не может позволить этим утратам диктовать нам, как жить дальше. То, что случилось со мной, касается не только меня. Я все еще люблю их и все еще думаю о них. И стараюсь вспоминать только хорошее, а не то, как все закончилось. И ты тоже должна вспоминать только хорошее, Керри, когда станет слишком трудно.
– Ты много знаешь об утратах, да? – спросила она.
Он отвернулся от нее на несколько мгновений, нервно облизывая губы. Она смотрела на него, вспоминая, как он целовал ее. Он действительно хотел ее поцеловать? Или ему просто было жаль ее?
– Да, знаю, - кивнул он. – Но вопрос не в этом. Для тебя сегодня был очень плохой день, да?
– Сначала все было неплохо, а потом стало совсем отвратительно.
– Ты больше не заведующая отделением. Это плюс, - улыбнулся он.
– Да, думаю. Да, это точно плюс. Я чувствую себя свободной, - горько улыбнулась она.
– Свободной для чего?
Керри посмотрела на него, замечая, что его волосы все еще не высохли. Черт, он всегда так потрясающе выглядит?
- Свободна для… Я даже не знаю. Чтобы снова быть врачом. Чтобы заняться чем-то, кроме работы. И теперь у меня есть время, чтобы наконец-то оплакать все мои потери. Когда умерла Люси, я старалась работать как можно больше, чтобы не думать…
– Я тоже раньше так справлялся с болью утрат. Работал все время. Слишком много, но это было единственным способом не сойти с ума. Но нельзя же все время работать!
– Ты и сейчас слишком много работаешь, Лука.
– Да, наверное. Мне и самому еще надо многое осознать. Не важно, прошло ли несколько часов, или 9 лет, все еще больно. Но я учусь справляться с ней понемногу.
Они довольно долго молчали, но тишина была какая-то приятная. Керри смотрела на его лицо. Он столько пережил, но оставался таким благородным и человечным. Это его благородство проявилось и сегодня когда он нашел ее, помог ей, успокоил ее в один из самых трудных моментов в ее жизни.
– Лука, почему ты поцеловал меня? – спросила она, прежде чем успела подумать, стóит ли спрашивать.
Он внимательно посмотрел на нее, прежде чем ответить.
- Потому что захотел.
– Значит, если женщина тычет тебе пальцем в грудь, ты ее целуешь? – поддразнила она.
– Ну, зависит от женщины, которая эээ… тычет в меня пальцем.
– Ты не пытался просто быть милым? Или просто успокоить меня? Или заставить меня замолчать?
Он рассмеялся.
- Керри, я стараюсь быть милым с большинством людей. И да, я хотел успокоить тебя, но и себя я тоже немного успокаивал. Я уже давно не целовал женщину, которой я по-настоящему доверяю. А насчет того, чтобы заставить тебя замолчать… я не возражаю, когда ты говоришь. Ты обычно говоришь что-то интересное.
Она покраснела и опустила взгляд.
- Ты доверяешь мне?
- Абсолютно.
– Правда? – Спросила она, в ее глазах плескалось удивление.
– Ты доверяешь мне? – спросил он, вглядываясь в ее лицо.
– Конечно, да, - немедленно ответила Керри шепотом.
Лука нежно поцеловал ее, обнимая ее и прижимая к себе, согревая ее. В этот раз Керри не сопротивлялась. Обхватив его за шею и расслабившись, она целовала его в ответ, впитывая его тепло и силу. Она доверяла ему. Он был спокойным, уверенным мужчиной. В нем не было хитрости и эгоизма. Он не был идеальным. На самом деле жизнь его хорошенько потрепала. Но и Керри не была идеальной.
Он поцеловал ее в щеку и отстранился.
- Я тут подумал…
– О чем? – спросила она, глубоко вздохнув.
- Что ты делаешь завтра вечером. Когда у тебя заканчивается смена?
– В четыре. Ты приглашаешь меня на свидание?
– Да, - он нервно облизнул губы. – Приглашаю. Я вдруг понял, что в прошлый раз у меня не очень хорошо получилось. Со свиданием, я имею в виду.
– И что мы будем делать? – улыбнулась Керри.
– Ужин. Кино. Может быть, прогулка вдоль озера. В общем, что хочешь, – он пожал плечами и обворожительно улыбнулся.
– Мне нравится.
– Потом еще свидания. Мой пес встретится с твоей кошкой, и если они не убьют друг друга…
– Мы окончательно станем парой? – рассмеялась она, чувствуя себя намного лучше. Она знала, что потом опять вспомнит про Гейба, но сейчас ее слезы высохли.
– Ну да. Проведем тест наших животных на совместимость, потом я буду передавать тебе записочки на работе…
– А потом?
– Ну, может быть, однажды я позволю тебе заплатить за меня в ресторане, а сам за это приготовлю тебе полноценный хорватский ужин. А там посмотрим, что будет.
Керри смотрела на него, а ее сердце гулко билось в груди. Лука явно не считал свидания чем-то обыденным.
Ей стало интересно, получится ли у них. Она точно знала, что они могут. Нужно будет только слышать и слушать друг друга, научиться соглашаться с разногласиями, спорить без злости. Это будет сложно, но возможно. И Керри точно знала, что и у нее и у Луки хватит на это сил.
– Я не самый простой человек в общении, Керри. Я ворчлив. У меня неважный характер. Я очень старомоден. Я упрямый, я порой слишком резко и рано делаю выводы…
– Я тоже упрямая. И у меня отвратительный характер. Я помешана на контроле всех и вся, я всегда стараюсь следовать правилам и всем управлять. Я более чем уверена, что мы легко можем довести друг друга до белого каления.
– Удачная мы парочка, не правда ли?
Этот день однозначно был не самым лучшим для нее, но сейчас рядом с ней на диване сидел друг. Друг, который понимал, что она чувствует, и который готов выслушать ее и поддержать ее. Даже если их отношения как пары не сложатся, она знала, что они всегда будут друзьями. «Чтобы быть другом, надо быть дружелюбным», вспомнила она старое высказывание. Она не знала более доброго, дружелюбного человека, чем Лука. Ей оставалось только научиться вести себя также. Один из ее учителей покинул этот мир сегодня, но она нашла другого в лице Луки Ковача.
– Я пойду, Керри. Тебе надо выспаться.
Он встал и помог подняться ей. Пару мгновений они стояли и просто смотрели друг на друга.
– Ты красивая, ты знаешь это? – спросил он, и она залилась румянцем. Она не была уверена, верит ли она этим его словам, но если такой красивый мужчина сам говорил ей такое…
– Спасибо, - ответила она. – Лука, а ты… ты пойдешь со мной на похороны Гейба?
- Конечно.
– И у нас завтра свидание, да?
– Я заеду за тобой в семь. Оденься удобно.
– Куда мы пойдем, кроме кино? – рассмеялась она.
– Увидишь завтра.
Он допил кофе, улыбнулся и ушел.
Керри устроилась поудобнее на кровати, завернулась в одеяло, ей все еще было немножко холодно, но она знала, что скоро согреется. Она еще не до конца смирилась со смертью Гейба, но сейчас она слишком устала, чтобы думать об этом. Да и о будущем тоже.
Ей совершенно не хотелось заболеть перед ее первым «официальным свиданием» с Лукой Ковачем, поэтому она поглубже зарылась в оделяло, прижимая к себе подушку. Мауди свернулась рядом с ней.
– Знаешь, Мауди, мне кажется, что скоро тебе придется уступить место в моей постели кое-кому другому.
Она выключила свет и легла. Через несколько минут она заснула.
Лука присел в своей гостиной на диван, гладя Вала по голове.
- А я ведь думал, что Хэллоуин – самый плохой праздник в году. Но если все сложится, может, и я пойду играть в «кошелек или жизнь» в следующем году. Ты можешь быть вампир, например. А я надену один из своих темных костюмов и буду главным мафиози.
Пес закатил глаза и лег, вытягиваясь рядом с Лукой.
- Это был хороший день, Вал, - он глотнул колы. - Впереди тоже не все будет просто. Скоро 18 ноября, но может быть, я наконец-то буду не один. Отныне, Вал, у меня будет жизнь. Надеюсь, ты сможешь ужиться с кошкой.
Лука лег в постель и очень скоро погрузился в глубокий сон.
К О Н Е Ц
