They say he's a man who needs a woman
I'm not afraid of saying what I feel
I'll never be unfaithful
I've been wronged and left the lonely man.

Silence is loud without her whispers
My body craves her touch
Such are my prayers every break of dawn
To open my eyes and see her by my side

When the earth shakes, when the tide breaks
Feels like a woman
So much power takes my breath away
When the sun beats sad and blue
She feels like a woman
I am sweating, begging her to stay
With me

They say he's a man who needs a woman
In all my world, in my nights
If I don't live up to this promise
Then I am wrong, I have no right

They say he's a man who needs a woman
I'm not afraid of saying what I feel
I'll never be unfaithful
And I've been alone...
But not tonight.

Лука ехал домой на электричке. Он сидел в пустом вагоне, наблюдая за мелькающими огоньками, чуть дрожа. Он должен был признаться, так хорошо он не спал ни разу за эти 9 лет. Он чувствовал себя успокоенным, спокойным. Она дала ему ту заботу, в которой он так нуждался. Это походило на пробуждение от чудесного сна, он чувствовал себя живым. И все благодаря Керри. Но сейчас он был в отчаянии. Испуганным.

Отчаяние.

Снова это слово. Он много раз отчаивался в своей жизни. Одиночество практически поглотило его, на пару с горем. Теперь он возвращался к свету, и было больно быть таким уязвимым, открытым. Он боялся за свои чувства, за свое сердце, но еще больше ему было страшно за Керри. Ему было страшно, что она не справится с его прошлым. Черт, он сам не всегда мог с ним справиться. И ведь оно никогда не уйдет – оно всегда будет здесь, готовое снова поглотить его в пучину отчаяния.

Но рядом с ней он так легко заснул. Не было кошмаров, он не ворочался, не просыпался посреди ночи в холодном поту. Хотя он и помнил, что проснулся от какого-то кошмара, который уже успел забыть, и почувствовал ее руки, ее голос, успокаивающий его. Ее голос, ее прикосновения, ее запах… Лука прикрыл глаза, чтобы вспомнить все это. Она возбуждала его, она разбудила все желания, которые он так аккуратно спрятал в самый дальний уголок своего сердца. Он хотел ее… она была нужна ему.

Он любил ее.

Он открыл глаза, чтобы увидеть немолодую пару, сидящую напротив него. Невысокий старичок с женой, оба немало видевшие на своем веку. Он держал ее за руку и ничего не говорил. Но на их лицах, изборожденных морщинами, было написано, что они любят друг друга. Им было за восемьдесят, значит, женаты они лет 60.

В отличие от своей сестры, Лука никогда не умел судить о людях по их внешнему виду. Но он всегда хорошо разбирался в поведении других. Он прекрасно знал, как выглядит любовь. Лука был уверен, что если бы его жена все еще была жива, то они все еще жили бы в браке, и он бы приносил ей полевые цветы на 60 годовщину их свадьбы. В конце концов, Лука был неисправимым романтиком.

Но его жена была мертва, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Сейчас у него была Керри – полная противоположность его жене.

Он вспомнил, как себя вела Керри в тот день, когда уехала Кэрол. Она орала на всех, искала жертв, наказывала за малейшие ошибки, но выглядела совершенно измотанной. И в то же время Лука не мог вспомнить, чтобы она орала на него, кроме того случая, когда Кэрол подговорила его реанимировать пациентку с отказом. Сначала Лука думал, что Керри ведет себя так из-за того, что работает двойные смены за Марка, но потом он услышал, как Лидия сказала на следующий день: «Конкуренция исчезла».

Что это было? Керри ревновала его к Кэрол? Тогда Лука даже не задумывался над этим, но теперь… Он подарил цветы Кэрол. И розы Керри. Для обеих это было сюрпризом на день рожденье. Вдруг он понял, что Керри должно быть слышала о тех цветах, о том, что он не поцеловал Кэрол в ординаторской. Неужели это было причиной ее поведения в тот день? Лука был о себе далеко не такого высокого мнения, да и в тот момент их отношения еще не зашли настолько далеко. Но сейчас… сейчас, понял Лука, уже нельзя было повернуть. Больше того, он не хотел этого.

Он потер глаза и заметил, что пожилая пара с интересом наблюдала за ним.

– Ваша остановка? – спросила его женщина.

Лука выглянул в окно и заметил, что это действительно была его остановка.

- Да, - ответил он, вставая.

– Думаете о вашей возлюбленной? – Улыбаясь, спросила она.

Лука обернулся, он был совершенно удивлен. Как она это поняла?

- Да.

Она улыбнулась ему, прекрасно его понимая.

– Фрэнк!

Керри шла по коридору, зовя администратора. Фрэнк скорчился при звуках ее голоса и выглянул из-за стойки, наблюдая, как она приближается к нему. Лидия и Халей в ужасе покачали головами.

– Вызывайте специалистов по бешенству, – пробормотала Халей. – У нее уже пена изо рта течет.

К счастью для Халей, Керри этого не услышала.

– Доктор Уивер, у нас полно пациентов в зале ожидания…, - начал Фрэнк.

– Да ты что, Фрэнк? Кто бы мог подумать, учитывая, что это городская больница, - грубо прервала она его. – Где Чен и Маллучи?

– Наверное, разбираются в процедурной, - Лидия шепнула Халей.

– Наверху, в радиологии, - ответил Фрэнк.

– Где Картер?

- У него выходной, - сказала ей Халей. – Последнее, что я слышала: он собирался покататься на лодке с Саней.

Керри сглотнула, взглянув на доску. Лука начинал только через час. Она не знала, сможет ли находиться рядом с ним, видеть его. Что он думает обо мне? – подумала она.

- Где Эбби?

– Здесь! – сказала Эбби, выходя из второй смотровой. Керри кивнула в сторону медсестры-студентки.

- Эбби, возьми столько пациентов, сколько возможно. Я пойду, найду Чен и Маллучи. Когда придет доктор Ковач, скажите ему, чтобы присмотрел за Эбби и занялся остальными пациентами. Вызовите меня, если кого-то привезут.

Она вдруг замолчала, понимая, что она больше не главная. Но Луки все равно раньше десяти не будет.

– Да, мэм, - ответил Фрэнк. Она обернулась и недобро посмотрела на него.

– Эээ…да, сэр?

Но это не помогло. Пару мгновений она решала, стоит ли бить его за это костылем, но, в конце концов, просто развернулась и ушла.

- Господи Боже, - сказал Фрэнк, посмотрев на Халей. – Я видел убийц, которые были милее нее.

- Да ладно тебе, все не так плохо. Она просто влюблена.

– Влюблена? Это может влюбиться?!

Лидия удивила всех тем, что резко оборвала Фрэнка.

- Да, и это может влюбиться. Думаешь, она робот, или кто?

– В кого?

– В Луку, конечно, - ответили Лидия и Халей, переглянувшись.

- В этого иностранца?

Вопрос был встречен уже всеобщими недобрыми взглядами, так что Фрэнк поспешил убраться обратно за свою стойку и начал отвечать на звонки.

Лука пришел вовремя, чисто выбритый, его глаза сверкали немного ярче обычного, но одет он был в свою обычную темную одежду. Халей поздоровалась с ним у регистратуры, но он заметил, что все внимательно наблюдают за ним. Хотя Лука как всегда не заметил восхищения во взглядах сестер.

– Что-то не так? – Спросил он.

– Да нет, - ответил Фрэнк, но Лука весь день чувствовал на себе взгляды всего приемного. Может, у меня хвост вырос, подумал Лука.

– Доброе утро, Лука, - поздоровался Марк, отмечая начало своей смены. Лука посмотрел вниз на ужасные садовые сапоги, которые были на ногах у Марка. Господи, у него что, вообще не было вкуса?

– Доброе, - ответил Лука, слегка покачав головой. Он убрал ручку в карман и посмотрел на доску.

– Где Керри?

– Внизу, убивает Чен и Маллучи, - с улыбкой сказала проходящая мимо Халей.

– Неудивительно, что здесь все разваливается, - сказал Лука и направился к креслам.

Все старались сегодня держаться подальше от Керри. Она рвала и метала, но никто не мог понять почему. До последнего времени она пребывала в весьма и весьма хорошем настроении, но сейчас… Дэйв обозвал ее Ходячим Ужасом.

Она была зла на себя и в то же время была безумно испугана. Он ушел от нее, и она не могла винить его. Да и почему он должен был с ней остаться? С чего бы он захотел оставаться с невысокой, рыжей, бледной, хромой женщиной с ужасным характером, когда он мог быть с любой красавицей? Она видела, как все медсестры смотрели на него и как на него реагировали пациентки. Даже странно, что приемное еще не было усеяно телами женщин, растаявших от его красоты. Было бы похоже на побережье Нормандии, усеянное телами…

Зайдя в дамскую комнату, Керри внимательно посмотрела на себя в зеркало и поежилась. Она выглядела ужасно. Конечно, она всегда выглядела ужасно. Она ни на секунду не верила тому, что Лука считал ее красивой. Она не верила ни его поцелуям, ни его прикосновениям. Она была уверена, что никогда не сможет в это поверить.

Стоя около раковины и глядя в зеркало, Керри вспомнила, как работала с ним тогда над жертвой изнасилования… Лука… его уверенность, спокойствие, его красивые, такие красивые руки. Она прикрыла глаза, вспоминая ощущение его рук на ее теле. Он умел так касаться ее, что она снова чувствовала себя красивой, но, конечно, он так на самом деле не думал. В этом Керри была уверена. Как он мог так думать? Как он мог сказать, что Керри Уивер – красивая женщина, и действительно иметь это в виду?

Она вспомнила, как ласково он обращался с тем несчастным мужчиной, чью жену убили. Это должно было быть ужасно для Луки, когда его собственная жена была так безжалостно убита. А потом вечером он был так мил, когда она предложила ему постоянную работу в отделении. Она никогда не могла забыть эту его улыбку, и это выражение приятного удивления на его лице. Он простил ее за то, что она его уволила, и никогда больше не вспоминал об этом.

Она влюбилась в него в тот день. С тех пор каждый раз, когда Керри пыталась привлечь его внимание, она видела, как он разговаривал с Кэрол. Конечно, Кэрол была красивой и доброй. И в то же время Кэрол была холодной расчетливой стервой, которая манипулировала Лукой, чтобы он реанимировал пациента с отказом. Она не могла спорить с Лукой, потому что до этого она уже занималась его пациентом и далеко не с самыми успешными результатами. В конце концов, она заставила его тогда рассказать об очень болезненном эпизоде из его прошлого.

Еще одна причина, чтобы не любить меня, подумала Керри. Я причинила ему достаточно боли.

Это было символично для Керри: она смыла макияж, зачесала назад волосы, надеясь, что их длины хватит, чтобы сделать маленький тугой пучок, и снова посмотрела в зеркало. Вот теперь это была настоящая Керри Уивер. Непривлекательная. Стареющая. Холодная и жестокая стерва. Она могла отгородиться от мира и боли. Она могла никого не подпускать близко к себе.

Около раковины стояла бутылочка с жидким мылом, на этикетке которой была надпись «Полевые цветы». Керри только фыркнула с отвращением.

Полевые цветы.

Кэрол получила букет полевых цветов от Луки. Не то чтобы Керри не ценила те розы, которые он послал ей. Они были прекрасны, и это было проявлением его доброты. Но доброта была естественна для Луки. Розмарин и рута… - она до сих пор хранила их в кармане. Ее «роман» с Лукой был закончен, поэтому ей нужен будет розмарин, чтобы помнить его прикосновения и поцелуи. Рута, чтобы ей хватило мужества работать с ним каждый день, любить его и знать, что он никогда не полюбит в ответ.

Именно в этот момент Элизабет Кордей вышла из кабинки и подошла к раковине рядом с Керри. Она заинтересовано посмотрела на Керри.

– С тобой все в порядке, Керри? – Спросила она.

– Все нормально, - ответила она. Еще одна красивая женщина, чтобы напомнить мне, что мне ловить нечего, подумала она.

– Ты уверена? Ты не очень хорошо выглядишь.

Керри чуть не расплакалась, но ей удалось сдержать слезы.

- Все нормально, Элизабет. У тебя сегодня много операций? – Как ни в чем ни бывало спросила она. Черт, да мне за это представление Оскар должны дать.

– Да, к сожалению, - грустно улыбнувшись, сказала Элизабет.

Керри натянуто улыбнулась и вышла. Ей удалось дойти до лифта, который был к ее счастью совершенно пустым, и только когда закрылись двери, она позволила себе расплакаться. Она проиграла.

Черт, напомнила она себе, я никогда даже не соревновалась.

Луке стало интересно, почему он до сих пор не видел Керри. Он хотел поговорить с ней, но, как сказал Фрэнк, она была весь день чем-то занята и не только. Как кто-то сказал, с ней сегодня было особенно трудно. Ну, это была Керри. Она была сложным человеком, но это было тем ее качеством, которое так любил в ней Лука. Он никогда не уставал от нее, с ней никогда не было скучно. Она была непредсказуемой.

Зандро и Дорис привезли маленького мальчика, завернутого в какое-то одеяло. Лука удивленно на него посмотрел и взял историю болезни.

– Мальчик, три года, найден около железнодорожных путей. Скорее всего, брошен. Заметны порезы и ушибы, но в остальном, кажется, здоров. Давление нормальное, температуры нет…, - Дорис с грустью посмотрела на мальчика, а потом на Луку.

– Привет, меня зовут Лука, а тебя как? – Лука наклонился к мальчугану.

Мальчик ничего не ответил, просто отвернулся. Лука посмотрел по сторонам и увидел Маллучи направляющегося к нему.

- Маллучи, там на креслах куча людей ждет. Попроси Фрэнка вызвать Уивер.

– Ага, - пожав плечами, легко согласился Маллучи. Этот случай все равно не выглядел интересным.

Керри была совсем не рада вызову в детское приемное. У Клео был выходной, и Керри догадывалась, что Лука будет заниматься и детьми.

Как и следовало ожидать, Лука сидел рядом с каталкой, тихо разговаривая с маленьким мальчиком лет трех. Брошенный ребенок, без сомнения. Рыжий, зеленоглазый, веснушчатый, бледный, грязный, и выглядел он нездорово. Для Керри это было все равно, что заглянуть в зеркало и увидеть свое детство.

Лука сидел к ней спиной. Несколько секунд она пыталась собрать все свои профессиональные качества, чтобы не реагировать на него. Но потом он обернулся к ней, и все ее попытки пошли прахом.

Она вновь задала себе тот же вопрос: почему он был так красив? Это было несправедливо. Он был чисто выбрит, хорошо одет (как и всегда, она вообще сомневалась, что видела его хоть раз в рваных джинсах и футболке). Это было слишком для нее. Если бы он был холодным, подлым, бессердечным идиотом, то она могла бы ненавидеть его. Но вместо этого она была безнадежно влюблена в него и уверена, что он к ней ничего не испытывает. Да и почему? Из-за нее он оказался в неудобной ситуации. Для Луки, наверное, было кошмаром проснуться рядом с ней.

- Кажется, его бросили, - сказал Лука. – Не могу его разговорить, может быть, он не говорит по-английски? – Он посмотрел на Керри и был поражен ее внешностью. Она была такой бледной и выглядела… странно. Ее глаза были красными…, она, что, плакала? И никакого макияжа. Что с ней случилось?

– Не возражаешь, если я попробую? – Керри старалась выглядеть непринужденно. Она не верила, что сможет вести себя так свободно и спокойно, когда ее эмоции просто вырывались из-под контроля.

– Это доктор Уивер, - сказал Лука, посмотрев на мальчика. – Она милая, правда?

Мальчик посмотрел на Керри, потом на Луку и кивнул. Сочетания бледного и рыжего, черного и коричневого должно было быть для него завораживающим.

– Как тебя зовут? – Спросила она, краснея от слов Луки. Мальчик посмотрел на нее большими глазами.

- Бен.

- Ты знаешь свою фамилию?

– Так он говорит! Ты обманул меня, - сказал Лука, улыбаясь мальчику, который тоже улыбнулся в ответ.

Мальчик посмотрел на Керри, и она мягко повторила вопрос. Он покачал головой.

- Нет? Не знаешь?

Мальчик снова покачал головой. Такой же, как и я, с грустью подумала она. Я тоже не знала своего имени.

Лука осмотрел уши, горло и нос мальчика. Он потрепал его по голове и встал. Бен смотрел на него с удивлением, видимо, он никогда не встречал таких высоких людей. Рост Луки мог бы испугать маленького ребенка, но его доброта и нежность всегда побеждали все страхи. Керри никогда не видела детей, которые не любили бы Луку. Он всегда будет отцом, всегда сможет легко найти общий язык с ребенком.

- Мы хотим посмотреть, есть ли у тебя ушибы, хорошо? – Спокойно спросил Лука.

Мальчик кивнул, и Лука снял одеяльце, которое прикрывало плечи Бена. Он был практически раздет, за исключением старых шорт. На спине и на ногах у него были ушибы и синяки. Лука и Керри переглянулись.

- Бен, люди в машине тебя осматривали? – Спросил Лука, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Я им не позволил, - мальчонка покачал головой.

Лука кивнул. В этот момент вошла Конни с картой в руках, и Лука быстро дал ей распоряжения насчет анализов и рентгена. Потом он начал как обычно все объяснять Бену. Мальчик внимательно слушал его.

- Когда будут делать уколы, может быть больно, но ты ведь большой мальчик и не будешь плакать?

Бен утвердительно кивнул.

- Хорошо. Но знаешь, когда я был такой же маленький, как и ты, и мне делали уколы, я плакал, - сказал Лука. – Но я очень чувствительный, - он подмигнул Керри. - И совсем не такой храбрый как Лев из «Волшебника в стране Оз».

Мальчик не верил, что Лука когда-то был такой же, как и он. Конни улыбнулась Бену.

- Доктор Ковач самый большой врач в приемном, Бен. Можешь догадаться какой у него рост?

Бен покачал головой, все еще глядя на Луку. Керри чуть снова не расплакалась. Она вспомнила то время, когда жила в приюте в Кении, смотрела на пары, которые выбирали себе детей. Которые всегда проходили мимо нее, они не хотели бледную, рыжую, хромую девочку.

Все ее чувства прорвались наружу. Она все еще чувствовала себя той маленькой девочкой: одинокой, отверженной, нелюбимой. Существом, которое было никому не нужно. Ей приходилось держать лицо, чтобы оставаться обычной Керри Уивер. Никто не должен знать, что ей было плохо.

Лука посмотрел на Керри, ему было интересно, что означало это выражение лица. Она выглядела измотанной, уставшей, и он беспокоился за нее.

Конни все еще говорила с Беном, который теперь отвечал на вопросы и начал болтать, как и любой трехлетний ребенок. Для Луки это было добрым знаком. Он позвонил в социальную службу и пошел в ординаторскую. Ему нужно было выпить кофе и еще раз просмотреть карту. Мальчик выглядел нормальным за исключением ушибов и ссадин, так что он мог оставить его с Конни.

Керри шла рядом с ним, глядя в пол, ничего не говоря. Лидия и Халей перегнулись через стойки регистратуры, чтобы лучше слышать и видеть.

- Спасибо, Керри, - сказал он. – Сомневаюсь, что мне удалось бы его разговорить без тебя. Знаешь, вы похожи.

– Что ты имеешь в виду? – Резко спросила она, вдруг вернувшись в реальность.

- Ну, я имел в виду, что он тоже рыжий, как и ты.

- Нет, мне кажется, ты имел в виду что-то другое. Кто тебе сказал?

– Кто сказал мне что? – Удивленно спросил Лука.

Она посмотрела на него, ее глаза сверкали от слез. Но ей стало только больнее, когда она увидела удивление в его глазах.

- Керри, ты все неправильно понимаешь. Я просто имел в виду, что он тоже рыжий. Вот и все.

Она закусила губу и увидела, что к ним приближается Марк Грин. Прелестно. Только его мне сегодня и не хватало, подумала она. Она снова посмотрела на Луку, тот только улыбнулся.

– Надо было позавтракать у тебя, - сказал он, понизив голос, чтобы никто больше не услышал.

Это только еще больше расстроило ее. Она рассыпала почти весь завтрак на пол.

- Мне… мне надо идти, - сказала она.

Лука, тем не менее, быстро преградил ей дорогу. Она попыталась увернуться от него. Проходивший мимо Марк с удивлением посмотрел на них, но не остановился. Медсестры же внимательно наблюдали за ними, ловили каждое слово, ими произнесенное. К сожалению, не все было слышно.

- Керри, нам надо поговорить. Я твой начальник и вижу, что у тебя не все хорошо. Да ты сама не своя.

– У меня все нормально.

– Нет, думаешь, я ничего не вижу?

Халей и Лидия пододвинулись еще чуть-чуть к краю стола, чтобы лучше слышать.

– Халей, - сказал Лука, немного развернувшись к ним. - Не могли бы ты и Лидия найти себе какое-нибудь другое занятие?

Обе медсестры умоляюще посмотрели на Луку, но все же ушли.

- Ты сама не своя, Керри, - довольно резко сказал Лука, снова повернувшись к ней. – Как и в тот день, когда уехала Кэрол.

Она смотрела на него так, как будто он ударил ее. В ее глазах стояли слезы. Керри отвернулась от него, она вся дрожала. Но Лука не отстал от нее. Он взял ее за руку и буквально втащил ее в ординаторскую.

Дэйв и Чен сидели за столом и разговаривали.

- Выйдите отсюда! – Лука указал на дверь.

Оба молодых врача не стали спорить. Они встали и так спешили исчезнуть, что столкнулись в дверях. Наконец, они выскочили в холл, и дверь плавно закрылась за ними.

- Что с тобой такое? – Лука снова повернулся к Керри.

– Ничего. Совершенно ничего.

- Ты ведешь себя очень странно, Керри. Или ты не помнишь, что я заснул рядом с тобой прошлой ночью? Почему ты весь день меня избегаешь?

Она покраснела и отвела взгляд. Она не могла смотреть на него.

- Или ты думаешь, что прошлая ночь была ошибкой? – Спросил Лука.

– Это ты уехал сегодня утром, - прошептала она.

- Керри, мне надо было собраться на работу. Это было неожиданно, должен признаться. Но мне все равно понравилось просыпаться рядом с тобой. На мгновение я испугался. Все-таки 9 лет…

– Мне надо идти, - сказала она, стараясь пройти мимо него. Она не поверила ему ни на секунду. Но Лука не дал ей уйти.

– Тебя бросили, когда ты была ребенком, да? – Спросил он.

– Да как ты смеешь задавать мне такие вопросы!

- Почему бы еще ты так отреагировала на мое замечание о том, что вы похожи с этим мальчиком, а, Керри? Что случилось с тобой? Тебя бросили?

Она больше не могла сдерживать слезы, и они свободно потекли по щекам. Лука хотел обнять ее, но она только отодвинулась от него подальше.

- Да. Мои родители… мои биологические родители отказались от меня. Бросили в приюте в Африке. Я никогда не знала, почему…, хотя нет, знала. Я была страшной маленькой рыжей девочкой с хромой ногой.

– Керри…, - Лука едва мог понять это. Страшная?

– А потом я никому не была нужна. Единственными людьми, кто захотел меня взять, оказалась пара, у которой уже было несколько приемных детей с «особыми нуждами». И я никогда не верила, что они любят меня. Никогда.

Лука чуть-чуть понял ее психологию. Керри все еще чувствовала себя брошенной, непривлекательной, нелюбимой, совершено бесполезной. У нее была такая низкая самооценка, и в то же время она так стремилась добиться многого в профессиональной сфере. Ему стало интересно, откуда это? Может быть, она хотела держать под контролем все, что возможно, но все равно каждую ночь дома она чувствовала себя одинокой. Его поражало, что Керри думала, что она это заслужила. То, что она до сих пор не верила, что она для кого-то очень много значит, что она любима. И это ее заявление: «я никому не была нужна». Лука понял, что она до сих пор думала, что никому никогда она не будет нужна. Никто не любил ее. Да уж, придется ее переубедить, подумал Лука.

– Так ты думаешь, что никто тебя не любит, Керри? – Спросил он.

Она покачала головой.

Именно в этот момент вошел Марк, испугав их обоих. Лука развернулся и придал лицу настолько грозное выражение лица, насколько возможно. Он направился к Марку, глядя ему прямо в глаза.

- Марк, оставь нас. Немедленно.

Грин был не дурак, он кивнул и быстро вышел из комнаты.

- Что тебя нельзя полюбить? – Продолжил он, как будто их и не прерывали.

Керри расплакалась, но Лука не коснулся ее, зная, что она снова отстранится. Он смотрел, как она пытается успокоиться.

- Мне надо домой, - прошептала она. – Моя смена закончилась. Я больше не могу об этом говорить.

– Почему?

- Мне надо идти. Я… пожалуйста, - она покачала головой. – Это больше не имеет значения, Лука. Никакого значения.

- Имеет. Никто не имеет права бросать своего ребенка. Я этого не понимаю. Ты, должно быть, была прекрасной маленькой девочкой.

- Нет. Я была страшной, хромой…

- Керри, прекрати так говорить о себе, - покачал он головой.

Она оттолкнула его и прошла мимо настолько быстро, насколько могла. Халей и Лидия посмотрели ей вслед, они никогда не видели Керри в таких растрепанных чувствах. Но никто не заговорил с ней, пока она шла к выходу.

Спустя пару секунд Лука вышел из ординаторской только для того, чтобы его встретили парамедики, привезшие двух жертв перестрелки. Он хотел пойти за Керри, но застрял здесь. Вздохнув, он кивнул парамедикам и направился в травму. Но сердце его было не здесь. Керри была где-то там, ей было одиноко и больно, а он не мог ей помочь.

У нее все еще дрожали руки. Ее всю трясло. Керри попыталась налить себе выпить, но большая часть алкоголя пролилась на стол и пол. Наконец ей удалось налить немного в стакан, и она выпила обжигающий напиток залпом.

Она сняла очки. Она чувствовала себя обнаженной без них, но сейчас она действительно была как голая. Как будто каждая ее клеточка была выставлена на всеобщее обозрение. Когда в возрасте двух лет Керри заболела полиомиелитом, ее родители, кем бы они ни были, не захотели возиться с девчонкой, которая все равно могла умереть от болезни.

Но она выжила. Неизвестно зачем, но выжила. Она выросла, не зная доброты. Она научилась бороться, и если надо, то бороться грязно. Она сумела стать холодной, упрямой стервой. Никто не любил Керри Уивер. Но они все научились уважать ее, и если надо, то и бояться ее. Она пробилась на вершину, став той, кого они с полным правом называли Первой Стервой Приемного. Это потребовало всех ее сил и всех усилий, но она своего добилась. Хотя ей и пришлось предать Марка и потерять нескольких друзей.

По дороге на вершину она разрушила не одни отношения. У нее были любовники – Млунгизи, Эллис Вест, несколько ребят в колледже. Но любви там никогда не было. Млунгизи спустя какое-то время вернулся в Африку, продал ее ферму и женился на ком-то. Эллис предал ее. Ребята в колледже доказали, что не хотели или не могли справиться и ужиться с Керри.

Она сомневалась, что кто-нибудь вообще может с ней ужиться.

Она закрыла глаза, вспоминая Луку. Когда она увидела его в первый раз, она была поражена. Она была не готова к его красоте, его спокойной уверенности, его юмору. Она вспомнила, как он первый раз пришел в приемное: прекрасно одетый, чисто выбритый, но ей сразу показалось, что жизнь круто обошлась с ним. Она задала ему несколько вопросов, впечатленная его резюме. Диплом медицинского университета Загреба, годовая стажировка в Сорбонне. Прекрасная подготовка врача экстренной медицины. В резюме практически не было личной информации, только место рождения, возраст, семейное положение. Керри даже не заметила сначала, что он вдовец. Он выглядел достаточно молодым для вдовца, поэтому когда Керри посмотрела на графу возраст, она была удивлена увидеть там 35.

Конечно, тогда Керри удавалось «отвлечься» от Луки. Ей показалось, что лучше всего будет его игнорировать. Он приходил, когда был нужен, делал свою работу и уходил. Он оставался инкогнито, тихим, закрытым… Даже немного застенчивым. Она знала из сплетен, что он представился священником умирающей женщине, и любого другого Керри отчитала бы за это, но его – она не могла. Просто не могла. Заговорив как-то о Луке с Картером, она выяснила, что он нравится Джону. «Он хороший парень. Хорошо, если он будет рядом, когда что-то случится».

Он никогда не повышал на меня голос, подумала она, никогда не вышел за рамки приличия, когда мы спорили. Он никогда не имел ничего против меня, даже когда я говорила ему или делала совершенные глупые вещи.

Именно в этот момент ее мысли были прерваны стуком в дверь. Тяжело вздохнув, она поплелась к двери. У нее совсем не осталось энергии, она была окончательно измотана.

За дверью стоял Лука. Держа руки в карманах, он смотрел на нее.

– Что ты здесь делаешь? – Спросила она, и голос ее дрожал. – Я же сказала, это все больше не имеет значения.

Он ничего не сказал, только покачал головой и посмотрел куда-то вдаль.

- Просто уходи, Лука. Иди домой.

Он снова посмотрел на нее, но опять промолчал.

– Это бесполезно…, - снова попыталась она. - Я…. – Она замолчала и отвернулась, она не могла смотреть на него.

– Керри, посмотри на меня.

Она только покачала головой.

- Я все равно никуда не пойду, Керри.

Она больше не могла, больше всего ей хотелось сейчас исчезнуть отсюда. Керри стала отходить и попыталась захлопнуть дверь, но он вошел в дом и взял ее за руку. Прежде чем она смогла что-то сделать, он уже целовал ее, нежно касаясь ее губ своими. И она просто растаяла. Слезы снова потекли по щекам, но он не прекратил. Он прижал ее ближе, его руки скользили по ее плечам, рукам, к ладоням. Этого простого движения хватило, чтобы она окончательно перестала соображать. Ее сердце оглушительно билось, и все, о чем она могла думать, был он.

Она поняла, что сидит на диване, но не знала, как она сюда попала. Он был рядом с ней, включал лампу, чтобы она могла хорошо его видеть.

– Ты хоть представляешь, насколько ты красива? – Спросил он, глядя ей прямо в глаза.

– Нет… я не…

– Да. Ты очень красива. И я найду способ убедить тебя в этом.

– Все эти женщины, которые…, - она снова отвернулась, не веря ему.

– Да никто, - Лука очаровательно улыбнулся. – По сравнению с тобой они ничто.

- Я не верю тебе, - прошептала Керри. – Я видела фотографию твоей жены. Она была очень красивой женщиной.

– Да, была. Но я любил ее не поэтому. Это было только…, как вы говорите? Верхушка айсберга? Если бы ее сердце не было прекрасным, я бы не полюбил ее. Она была бы страшна как смертный грех для меня. Ты думаешь, я поцеловал тебя только потому, что думаю, что у тебя привлекательная внешность?

Она покраснела, но выдержать его взгляда все равно не могла.

– Мне так много в тебе нравится. То, что я люблю в тебе. Я люблю твой дурной характер, я люблю, как ты выглядишь, когда злишься. Я люблю твои рыжие волосы, твою кремовую кожу, твой голос…

- Нет…

Он снова поцеловал ее, чтобы она замолчала. Керри прекрасно знала, что нет никакого смысла сопротивляться. Она могла только полностью отдаться чувствам. Она чувствовала, что ее будто ударило током, как и прошлой ночью. Нерешительно она снова коснулась его, но тут же отпрянула, все еще боясь чего-то. Все ее тело жаждало его прикосновений, но ей было так страшно.

– Я люблю твое упрямство. Я люблю твои несколько навязчивые идеи о работе приемного. Мне нравится, что ты такая аккуратистка. Мне нравится то, что ты так добра к детям, и то, что ты так требовательна к докторам. Мне нравится даже что иногда ты бываешь абсолютной стервой, но в то же время ты безумно заботлива. Мне нравится, что ты никогда не перестаешь меня удивлять. Я люблю твою кожу, твои руки, твой рот…

Ее руки все еще робко и неуверенно, все еще дрожа, легли ему на плечи. Но слезы не прекратились. Он сошел с ума, если любит все это. Все это она ненавидела в себе больше всего. Ей потребовались годы, чтобы стать стервой, но это совсем не значило, что ей это нравилось. В конце каждого дня она все рано ненавидела себя. Она ненавидела свою хромоту, свои рыжие волосы, свою бледную кожу…

Он как будто читал ее мысли.

- Я люблю твои ноги, Керри. Я люблю твою бледную кожу, твои рыжие волосы. У тебя безумно красивые волосы. Я даже люблю то, как ты кричишь на людей, как пугаешь ординаторов и студентов.

Впервые за вечер она встретила его взгляд.

- Я ненавижу себя, Лука, - прошептала она. – Я ненавижу себя такой.

Он вздохнул и сел, нежно притянув ее к себе. Он посадил ее себе на колени, обняв, как будто она была ребенком. Во многом она и была ребенком: испуганным, потерянным и одиноким. Одинокой испуганной маленькой девочкой, которой надо было, чтобы кто-то ее защитил. У нее никогда не было отца, она никогда не чувствовала себя по-настоящему защищенной. Она построила вокруг себя стены и защищала их как могла. Ее характер, ее злость, ее возмущение – все это было оружием. Но каждую минуту эти стены могли рухнуть. По собственному опыту Лука знал, как тяжело поддерживать эту защиту. Требовалось абсолютное старание, но, в конце концов, стены падали. Керри так легко разрушила его защиту, теперь он должен был разрушить ее стены.

Он посмотрел на ее костыль: даже он был средством защиты от людей.

– Ты помнишь, как мы впервые встретились, Керри? – Спросил он.

Она покраснела и кивнула.

– Даже тогда… я почувствовал, что ты так же одинока, как и я. Что ты тоже возвращаешься в пустой дом. Тогда мне казалось, что я никогда не найду свой дом.

Она портила его рубашку, плача ему в плечо. Она попыталась отстраниться, чтобы вытереть слезы, но он не позволил. Он нежно прижал ее щекой к своей груди, гладя по волосам. Наконец она закрыла глаза, чувствуя то тепло, которое шло от него. Наверное, он тоже самое проделывал со своими детьми, подумала она. Успокаивал их, когда они разбивали коленки, рассказывал им истории, отвлекая от неприятного или страшного, стараясь увлечь чем-то другим. Ее приемный отец никогда ничего такого не делал. На самом деле, она поняла, что никогда никто не держал ее вот так, обняв теплыми любящими руками.

– А тот день, когда ты приняла меня на постоянную работу, помнишь?

Керри снова кивнула.

– Это был сложный случай… Мистер Перри. Я никогда не забуду, как добра ты была с ним, Керри. Это была ужасная ситуация, а ты очень хорошо с ней справилась…

- Это ты с ней справился, - перебила она. – Это ты провел осмотр, и ты рассказал все мистеру Перри…

- И ты наняла меня в тот день, - сказал он. – Я так ни разу и не поблагодарил тебя за это. Мне к тому моменту уже порядком надоело жить на лодке. На самом деле и моя жизнь порядком надоела. Мне было так одиноко. Но одиночество никуда не ушло, пока я не подарил тебе те цветы. Я больше не жду друга, Керри.

Его голос звучал так мягко, что сердце Керри перестало так быстро биться, ее дыхание выровнялось, ей стало так спокойно. Она даже перестала дрожать. Она слышала его сердце, такое спокойное. Все в нем было спокойным – он был тем человеком, с которым она могла бы пойти в разведку.

Но от этого было еще больнее. Все это ее не убедило. Сейчас она была уверена лишь в одном: она безумно любила его, настолько, что от этого было больно.

Он чуть-чуть отстранил ее, так, что она откинула голову назад.

- Посмотри на меня, Керри.

Она не могла смотреть ему в глаза. Но он легонько потряс ее, как будто желая вернуть в реальность.

- Посмотри на меня.

Наконец, она набралась смелости и посмотрела на него.

– Недавно мне сказали, что скоро я кого-то встречу. Кого-то, кто полюбит меня так же, как любила меня моя жена.

Керри только снова покачала головой, она все еще не верила в это, все еще безумно боялась. Но он нежно дотронулся до ее лица, и она посмотрела на него.

- Повторяй за мной, - твердо сказал он. – Я, Керри Уивер, красивая и привлекательная женщина.

– Нет, я…

– Не спорь со мной, Керри. Во всяком случае, не об этом. Все равно проиграешь. А теперь говори. И говори до тех пор, пока не поверишь в это.

- Я… Керри Уивер…красивая и… привлекательная женщина, - ее трясло, но она старалась.

- Вот, - кивнул он, радуясь своей маленькой победе. – И это правда. Неужели ты не понимаешь, какая ты красивая, какая особенная?

- Но они бросили меня, Лука. Я им была не нужна. Они не хотели меня.

– Но я хочу тебя.

- Нет… нет, я тебе не нужна. Ты не сможешь справиться со мной. Я же Главная Стерва Приемного.

- Тогда я буду Главным Мужчиной.

Она покраснела, вспоминая, о чем она мечтала в ту ночь. Когда он впервые поцеловал ее. Она мечтала о том, что он будет начальником, а она будет его любовницей, будет поддерживать его, проводить с ним ночи. Ей вспомнились слова Сани: «Ковачи борются за жизнь как волки».

– Надо поработать над твоей самооценкой, Керри, - нежно сказал он. – Ты слишком невысокого мнения о себе, и мне это не нравится. Я тебе буду каждые 5 минут говорить, как ты красива, желанна и…

- Тогда ты говоришь о себе, - прошептала она. – Я никогда не видела более красивого мужчину.

– Не понимаю, о чем ты, но все равно спасибо, - улыбнулся он. – Но мы говорили о тебе, а не обо мне. Начинаешь мне верить?

Она поежилась. По телу пошли мурашки от возбуждения.

- Я никогда не буду такой же красивой, как все те женщины… как те женщины, которые видят тебя и просто таят. Как меня можно с ними сравнивать?

- Я тебе уже говорил, Керри. Я их не замечаю. Для меня они никто.

– Но ты ведь заметил Кэрол.

– Ну и смотри, к чему это привело, - Лука посмотрел на нее. – Она использовала меня, манипулировала мной. Она знала, что случилось со мной, и использовала это в своих целях. Я, конечно, простил ее за это, но это было, мягко говоря, непростительно. Этим она открыла другую свою сторону, и нельзя сказать, что мне это понравилось. Ты никогда ни с кем так не поступала, Керри. Ты никогда не использовала меня.

- Я могу быть такой. И я причинила тебе боль. Я зажала тебя в угол, заставила тогда рассказать, что с тобой случилось.

– Это в прошлом, Керри. Это все давно прошло. Я не держу на тебя зла.

– А надо бы. Тебе и так причинили достаточно боли.

– Тебе тоже.

Она посмотрела на него, ей было и страшно, и радостно одновременно. Сердце билось как сумасшедшее, и ей так хотелось, чтобы он поцеловал ее. По большому счету она смотрела на его губы.

– Я никогда не позволю кому-либо причинить тебе боль, Керри. Никогда.

– Ты не можешь этого обещать…, - прошептала она. Но она начинала ему верить. Он никогда не врал ей до этого, и вряд ли начал сейчас.

– Шшшш… ты слишком много говоришь, – он прижал палец к ее губам.

Он поцеловал ее нежно, так, что она забыла дышать. Она жадно начала целовать его в ответ, ее руки гладили его грудь, его плечи, его спину. Ее прикосновения были сначала нервными, немного непривычными, но скоро она стала смелее. Ее желание было всепоглощающим, и она радостно сдалась, когда он положил ее на диван, целуя ее глубже, заставляя ее стонать от удовольствия.

Впервые в жизни Керри полностью расслабилась. В его глазах она видела настоящее желание, чувствовала его в его прикосновениях. Она закрыла глаза, позволяя чувствам взять верх. Впервые в жизни она чувствовала себя желанной, любимой…

На мгновение он оторвался от нее и посмотрел ей в глаза, нежно убрав волосы со лба.

- Ну, теперь я тебя убедил?

Она не могла говорить. Но, глядя в его глаза, она знала, что он считал ее красивой. И впервые в жизни она в это верила. Он улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.

Как будто волна обрушилась на нее. Каждое его прикосновение, каждая ласка заставляли ее еще больше в это поверить. Она поняла, что он не собирался останавливаться, да она и не хотела. Он был тем, кого она хотела больше всего в мире. Впервые за свою одинокую несчастливую жизнь Керри стала абсолютно счастливой. И она ни за что не откажется от этого счастья. Она будет цепляться за него, бороться, верить в него всеми силами. Наконец она могла полностью довериться без страха или стыда человеку, которого она действительно любила.

Керри проснулась и зарылась лицом в подушку, счастливо вздыхая. Вдруг она поняла, что в постели больше никого не было.

- Лука?! – Испуганно позвала она.

– Привет! – Он вошел в спальню, неся поднос. – Пришлось поискать, что приготовить на завтрак.

На нем были только черные джинсы, и она покраснела при виде его, но почему она не знала. Большую часть прошлой ночи Лука провел, работая над ее застенчивостью и ее низкой самооценкой. Может быть, потому что она видела в нем совершенство, хотя конечно внизу живота у него был шрам. Он сказал ей, что это от операции, которую ему сделали несколько лет назад. Были и другие шрамы, шрамы, которые он не хотел обсуждать. Она теперь знала каждую клеточку его тела. И он тоже.

- Хлопья? – Спросила она, изображая обиду. – Вы издеваетесь надо мной, доктор Ковач?

– Еще одно, - сказал он, наклонившись и целуя ее лицо. – Надо научить тебя правильно произносить мое имя. Ко-вач. Ударение на первый слог и «ч» произносится немного по-другому.

Керри мило улыбнулась, потянулась, чтобы снова поцеловать его. Она покраснела, когда простыня упала, обнажив ее грудь.

- Очень мило, - улыбнулся он ей.

Она игриво отодвинула его руку, но ему было все равно. Он переставил поднос и обнял ее, убрав простынь. Ее лицо все еще покрывал румянец, когда он поцеловал ее.

- Надо свозить тебя в Брач на один из нудистских пляжей, - сказал он, касаясь именно в той точке, что ее дыхание стало чаще.

– По-почему?

– Тогда я смогу ревновать тебя ко всем мужчинам, которые будут смотреть на тебя. Они же будут мне завидовать, правда? Я буду с самой красивой женщиной. Но могут завидовать, я никому не позволю прикоснуться к тебе.

– Я никогда никому другому не позволю коснуться себя, - сказала она, открыв глаза. Ее желание становилось все сильнее. – И я клянусь, если какая-нибудь женщина коснется тебя, я ей глаза выцарапаю.

– Я знаю, - ухмыльнулся он. – А теперь помолчи и поцелуй меня.

Она проснулась позднее, все еще обнаженная, но теперь она уже ничего не стеснялась. Она принадлежала ему, и ее это совершенно устраивало. Она никогда не чувствовала себя такой счастливой, такой довольной. Наблюдая за тем, как он спит, она улыбнулась. Как и вчера утром было так замечательно видеть его спокойным, расслабленным.

Конечно, ей всегда будет его не хватать. И сейчас внутри нее нарастало желание. Но пусть он лучше спит. Они не спали всю ночь, помогая друг другу познать себя. Хотя он открыл для нее куда больше. Он полностью удовлетворял ее, все ее желания, все ее фантазии. Она все меньше и меньше стеснялась своего тела, своей ноги. Она училась быть агрессивной и прямой, быть уверенной в себе.

Он дотронулся до нее во сне, и она слышала, как Лука прошептал ее имя. Керри улыбнулась и убрала прядь черных волос с его глаз. Тогда он проснулся, посмотрел на нее и улыбнулся:

- Привет!

– Привет! – Прошептала она, все еще немного застенчиво.

– Иди сюда, - сказал он. Керри пододвинулась, он обнял ее. Она чувствовала его теплую кожу, его руки на своих плечах.

– Помнишь? Я говорил, что я верю, что секс уместен, только если люди любят друг друга, - спросил он.

Она посмотрела на него, ее сердце стало биться сильнее.

– Да, – прошептала она.

– Я люблю тебя, Керри.

Она дотронулась до его лица, слезы снова текли по ее щекам. Она рассмеялась, когда он закатил глаза, как будто показывая, что она безнадежна. Керри закрыла лицо руками, но Лука убрал ее руки и поцеловал ее глаза, ее щеки, слизывая слезинки, пока не дошел до рта, и поцелуй стал нежным, страстным.

- Я никогда не думал, что смогу полюбить кого-то снова, - сказал он, гладя ее щеку. – Я боялся, что умру один, и никто даже не вспомнит обо мне.

Она поцеловала его, сильно поцеловала, чтобы он точно знал, что она всегда будет о нем помнить. Он сделал глубокий вдох и посмотрел ей в глаза:

– Я принадлежу тебе, Керри. Мое сердце отныне принадлежит тебе.

- А я – тебе, - прошептала она. – Ты… ты в моей крови. Мне тоже раньше казалось, что я всегда буду одна. Но больше мне так не кажется.

Они смотрели друг на друга довольно долго, она гладила его по волосам, закрыв глаза. Она забывала все свои прошлые ошибки, одиночество, страхи, свою неуверенность.

- Я люблю тебя, Лука.

– Я знаю, - улыбнулся он. Но в глазах у него стояли слезы, и она, взяв его лицо руками, нежно поцеловала его, слизывая слезинки.

- Я никогда не позволю тебе плакать, Лука. Я не позволю тебе еще раз пережить эту боль. Я обещаю.

Некоторое время они лежали, обнявшись, создавая маленький мир только для них двоих.

– Это оно, да? Это ведь только начало? – спросила она.

- Ты права, - улыбнулся он. – Мы только начинаем. Ну что ж, жизнь обещает быть интересной.

– Надо бы кое-что спланировать, - сказала она.

- Керри, единственное, что я собираюсь делать, - сказал он, обняв ее покрепче, - это спустя и 50 лет после нашей свадьбы приносить тебе полевые цветы в день годовщины. Остальное приложится.

Она посмотрела на него, ее удивление переходило в состояние абсолютного счастья. Через 50 лет. Им ведь будет лет по 90. И они все еще будут любить друг друга. Она почти могла видеть эту картину, немного размыто, но все же. Дети, внуки…, правнуки. И все они будут говорить по-хорватски также хорошо, как и по-английски. Некоторые будут светленькими и рыжими, некоторые смуглыми с прелестными глазами, и всех у них будет потрясающий характер и сердце, слишком большое для них. Мелкие бытовые споры, вареные крабы, летние поездки в Хорватию, чтобы увидеть те изумительные скалистые берега, о которых он ей рассказывал…

У Керри Уивер, одинокой, нелюбимой и нежеланной, теперь было будущее.

Позже они лежали рядом, уставшие, но безумно довольные в комфортной тишине. Они отдыхали, обняв друг друга, отдавая друг другу тепло, и ни один не хотел отпускать другого. У них было полно времени, чтобы обсудить детали их совместной жизни. День только начинался, и у них вся жизнь была впереди. Чтобы думать о мелочах.

Раны затянулись. Сейчас у них было только их будущее.

Керри посмотрела на него, радуясь, что он заснул. Она легонько поцеловала его в щеку и положила голову ему на грудь, закрыв глаза. Новый день, новый виток ее жизни.

Наконец-то она была дома.

К О Н Е Ц