Я сидела, с закрытыми глазами, чувствуя, как капельки пота появляются на лбу и над верхней губой. Я провела рукой по своему простому чёрному купальному костюму. Я выбрала этот, совместный, хотя обычно я и ношу раздельные. Эти годы в Аризоне были не слишком добры к моей фигуре. Стоп! Эти слова я беру назад. Я выгляжу намного лучше, когда во мне есть что-то, помимо костей. И Керри нравилась моя фигура.
Боже…
Ей нравилась моя фигура…
Пальцы сжались в кулаки. Но не из-за злости, а из-за страха расплакаться… снова… в сотый раз…
– Ещё что-нибудь выпьете, мэм?
Я открыла глаза и посмотрела на стоящего рядом со мной официанта.
– Да, пина коладу, пожалуйста.
И мужчина отправился к пляжному бару.
Пляж… Я выбрала что-то тёплое, вместо того чтобы бежать в Сиеттл и плакаться Кэрол об ещё одной своей неудавшейся связи… Пуэрто Рико… Кажется, мне судьбой предназначено провести остаток жизни на пляже. Да уж, лучше я буду таять на солнце, чем заворачиваться в дождевик, стараясь не промокнуть.
Большинство людей ненавидит ездить в отпуск одни. Я же, напротив, обожаю это. Может быть, я просто всегда была одиночкой. Мне нравится быть одной. Правда нравится. Но как объяснить это Керри?
Господи… Керри…
Интересно, что она сейчас делает? Может, трахается с Сэнди Лопез… Черт побери, Сьюзан, прекрати думать о ней!
Да уж, ты умеешь их выбирать. Сначала Дикс… трахающаяся с Дженнифер, потом Керри с Сэнди… Почему я просто не могу найти нормальную гетеросексуальную девочку, которой захотелось поэкспериментировать? Думаю, я единственная лесбиянка, кто так думает.
Лесбиянка… Я лесбиянка… Я стала разглядывать людей на пляже. Возле воды стояла женщина. Она была высокой и худой… Блондинка… Большая грудь… Я улыбнулась. Да, Сьюзан, ты лесбиянка!
– Одна пина колада, мэм.
Господи, мне же не 90 лет, почему все всегда говорят мне мэм? Я заплатила официанту и сделала глоток. Наверное, слишком быстро, потому что я почувствовала, как замерзает голова. Мой пульс участился, когда я вспомнила, как Керри катала кубик льда по моему животу.
Сьюзан… прекрати… немедленно…
Ты же даже не знаешь, чем закончилась встреча Керри и Сэнди… Признай это, Сьюзан, ты не располагаешь фактами. Ты поступила как психованная избалованная сука. Интересно, когда это я превратилась в свою сестру?
Я не знаю, когда я стала Хлое. Не знаю, когда я стала хотеть, чтобы Керри принадлежала мне и только мне. Я признавала, что влюбляюсь в неё… Не знаю, когда начала мечтать о ней, думать о ней… Не знаю, что такое она сделала со мной, что мне стало плевать на чувства всех остальных. Это не похоже на меня. Обычно спрашивают у меня: «Сьюзан, что мне делать?» Да, я знаю, как решить чужие проблемы. Я всегда всё делала правильно. Я была гетеро. В школе, в колледже, в институте, лучший интерн, лучший ординатор, я была лучшей во всем… Я всегда принимала верные решения… Включая мое решение переехать в Аризону, и этот переезд изменил меня… Именно там я перестала быть той привычной Сьюзан и стала психопаткой. Я принимаю решения, даже не задумываясь о последствиях… не задумываясь о жизни… о людях вокруг меня… Боже, Керри…
Эта женщина сведёт меня в могилу, я точно знаю это.
Я медленно шла по улицам. Я заходила в маленькие магазинчики, ела американизированную еду, нашла самую лучшую пару солнечных очков… Это было так приятно… быть самой собой. Почему я продолжаю убеждать себя, что я счастлива одна? Прими это, ты не счастлива…
А потом я увидела её… она стояла возле лавки, копая землю носком своих ковбойских ботинок. Диксон Маккей…. На несколько секунд я задумалась, а не спрятаться ли мне за ворохом одежды и сделать вид, что я её не видела. Но почему я должна так делать? Почему просто не подойти… сделать вид, что удивлена… и продолжать жить…
Ноги сами несли меня к ней. На ней была футболка, через которую виднелись её мышцы…
– Дикс?
Её карие глаза посмотрели на меня. Я скучала по этим глазам.
– Сьюзан Льюис? О Боже!
Она, правда, удивилась? Мне было всё равно.
Мы обнялись, не смущённо, как я ожидала, а вполне нормально. Мне не следовало ожидать никакой стесненности между нами. После того, как я нашла её в постели с другой, я внезапно осознала, что не любила её. Мы расстались, но вполне мирно. Меня не беспокоило, что Дикс изменила мне. Я всегда знала, что была недостаточно хороша для неё, и ей пришлось искать кого-то другого.
– Что ты здесь делаешь? - спросила я, улыбаясь.
– Я могла бы задать тебе тот же вопрос! - воскликнула она.
– Просто мне нужно было какое-то время побыть одной.
Она улыбнулась мне.
– О да, я знаю, как ты любишь бывать одна.
– Да… - я огляделась по сторонам. – А ты здесь с кем-то? С Дженнифер?
– Чёрт, Сьюзан, мы расстались сразу после того, как ты уехала. Амелия тебе не рассказала?
– Я не говорила ни с кем после отъезда, - призналась я. – Мне нужно было забыть всё это… ну, чтобы продолжать жить дальше, ну что-то в этом роде.
– Ты стала философом, всё понятно.
Она всегда говорила это – всё понятно.
– Всё не так!
Она снова улыбнулась.
– Ну вообще-то я здесь с родителями. Папа захотел, чтобы я поехала. По правде говоря, я не в восторге от Пуэрто Рико. Я бы лучше покаталась на лошадях в Колорадо, но как объяснить это отцу – он ненавидит лошадей.
– Ну проведешь время с ними.
Я не могла не заметить, что на её плече всё ещё была та татуировка… Маленькое сердце, внутри которого было написано СЛ. Она просила меня сделать такую ж, с её инициалами, но моя боязнь игл (которой у меня нет) спасла меня от этого. И я действительно думала, что любила её? Мне кажется, что закачивать краску себе под кожу – это не обязательный атрибут любви.
– Да… – она посмотрела на один из магазинов. – Не хочешь перехватить чего-нибудь поесть?
Перехватить… Как будто это будет летать над тобой, и его нужно будет поймать… Она всегда говорила так «не хочешь перехватить какой-нибудь фильм?»… даже когда это не имело никакого смысла… «не хочешь перехватить сна?». Да, раньше мне это действительно нравилось в ней. Так грустно было признать это сейчас.
– О, Боже, я только что ела… Но я схожу с тобой купить что-нибудь.
– Хорошо.
Мы отправились к небольшому кафе. Дикс заказала гамбургер и картошку фри – её любимая еда после стейка и варёного картофеля. Боже, неужели кто-то мог быть больше ковбоем, чем она?
Мы сели на скамейку и говорили, когда Дикс ела. Она рассказала мне о Дженнифер, как она в конечном итоге оказалась гетеросексуальной. Она спросила меня про Чикаго. Я рассказала ей почти всё, опустив детали про Керри и о том, что я никогда в жизни не любила никого так, как любила её. Мне казалось неправильным говорить об этом Дикс… женщине, которая показала мне, как правильно ездить на лошади, и которая лишила меня «настоящей девственности» под чистым пустынным небом… женщине, с которой я была обручена…
Я смеялась, когда она рассказывала мне о другой женщине, враче, которая пришла к ней брать уроки верховой езды.
– И всё началось снова, - сказала она, отчаянно пытаясь не смеяться.
– Ты по-прежнему с ней?
– Да. Её зовут Тори. Думаю, она заняла твою должность в больнице, из-за чего мне поначалу было очень странно. Слишком много похожего, понимаешь? Хотя есть и различия. Самое главное, она изначально была лесбиянкой. Мне не пришлось её всему учить.
Я рассмеялась.
– Я так счастлива за тебя!
– Да, я тоже, – она посмотрела на меня. Я помнила этот взгляд. – А в твоей жизни есть кто-нибудь, Сьюзан Льюис?»
Я так хотела поговорить с ней об этом… Почему просто было этого не сделать?
– Да нет… была… но… просто, по-моему, женщинам нравится уходить от меня к другим женщинам.
– Ну, по крайней мере, они не уходят от тебя к мужчинам. Такое случалось со мной пару раз – спасибо, Дженнифер, - и это не весело.
Я улыбнулась.
– Да… думаю, ты права, – я вздохнула. – На самом деле, я не знаю, ушла ли она от меня. Я просто узнала, что она договорилась о встрече со своей бывшей, и я не выдержала.
– О какой встрече?
– Не знаю, если честно. Я сбежала, прежде чем выяснила это. И я уехала из страны до того, как купила себе телефон, чтобы иметь возможность позвонить ей.
Дикс посмотрела на меня.
– Почему ты всегда ломаешь свой телефон? Лампу, стул, стол, но не телефон! Ну когда же ты научишься?
Я засмеялась.
– Я дура, да?
– Да, ты дура. Но красивая дура, которая заслуживает в жизни бóльшего, чем комнату со сломанным телефоном, – она улыбнулась мне. – Тебе правда идет такой загар.
Я покраснела.
– Спасибо тебе, Дикс. Спасибо… за то, что ты оказалась здесь. Из всех островов на свете, ты оказалась здесь, в Пуэрто Рико.
Она начала смеяться.
– Ни один американец не говорит Пуэрто Рико так хорошо, как ты. Те уроки испанского окупили себя, да?
– Да. Но не требуй платы за них прямо здесь.
– О боже, у меня же теперь есть девушка, не забывай!
– Да я знаю.
Мы ещё долго смеялись, пока родители Дикс не нашли нас. Я поздоровалась с ними, они спросили, как у меня дела… И потом мы с Дикс обнялись на прощание. И договорились не терять связи друг с другом на этот раз. Я уверена, что родители Дикс не были в курсе нашего с ней разрыва, но было очевидно, что они считали, что я разбила сердце их дочери. Они ничего не знали ни о разбитых сердцах, ни об исцелённых душах.
Перейти ко ВТОРОЙ ГЛАВЕ
