Неизвестно по какой причине я выбрала электричку, чтобы побыть одной. Я прошла прямо к платформе после того, как вышла из больницы, и с тех пор я ехала. Так прошло четыре часа. Четыре часа различных лиц. Четыре часа различных запахов. Четыре часа странных бродяг. Четыре часа мужчина напротив меня пускал газы. Думаю, он даже не замечал этого. Он был стар и наполовину спящий, или мертвый, в любом случае, уверена, что ему было всё равно.

Может быть, мне стоило выйти на Мичиган Авеню и прогуляться. Был чудесный июньский день. Он продержался до июня. Мои глаза снова стали наполняться слезами. Шон Симмонс был в моей жизни чуть больше пяти месяцев, и ему удалось изменить во мне почти всё, начиная с того, как я смотрела на жизнь, и заканчивая тем, как я ела пиццу. Давайте проясним кое-что. Я солгала. Я влюбилась в девятнадцатилетнего. Я влюбилась в то, как Шон жил: «По шагу за раз. Никаких сожалений». Это не было сексуальным притяжением. Я никогда не хотела переспать с ним. Конечно, я целовала его, и он никогда не просил большего.

– Сьюзан?

Звук моего имени заставил меня подпрыгнуть. Я подняла глаза на голос.

– Керри.

– Что…

Я перебила её.

– Прости. Мне просто нужно было уйти. Мне так жаль. Я знаю, я не должна была, но я просто…

Она прервала меня простым взмахом руки.

– Всё нормально, - спокойно сказала она и села напротив меня.

– Правда? - наверное, я звучала шокировано, потому что так я себя чувствовала.

– Правда, только не делай этого слишком часто.

Я наблюдала за тем, как ловко она поставила костыль между сиденьями. Она провела рукой по своим рыжим волосам. Боже, она очень изменилась.

Я кивнула и уставилась в окно. Рядом с Керри Уивер я всегда чувствовала себя школьницей. Она была такой властной. Помню, как она первый раз смотрела на то, как я вставляла трубку. Я так нервничала, что думала, что трубка нужнее мне, чем пациенту.

– Всё в порядке?

Мне стоит научиться лучше скрывать свои эмоции. Я продолжала смотреть в окно.

– Ммм… – Чёртовы слезы.

– Сьюзан?

Я смотрела в окно. На самом деле, я смотрела на окно. Кто нарисовал на нём пенис. Он был уродливо большим, и я начала хихикать. Наверное, Керри подумала, что я сошла с ума. Сначала я плачу, потом смеюсь.

– Сьюзан?

Я снова услышала, как она произносит моё имя. Это действует так успокаивающе. Она делает ударение на слоге «зан», а не на «сью», как большинство. И я поняла, что хочу, чтобы она произносила моё имя снова и снова.

Наконец, я посмотрела на Керри. Было так много причин, почему я не хотела говорить ей о Шоне, и первая и самая важная, потому что он был моим пациентом. Наверняка она нашла бы что-нибудь в правилах центральной окружной о том, что врач не должен быть человеком, никогда, даже под дулом пистолета.

– Сегодня умер мой близкий друг.

Керри погрустнела.

– Всё нормально, Керри, это не твоя вина. Тебе не обязательно выглядеть такой расстроенной, – Боже, Льюис, почему ты всегда такая грубая с ней? – Господи, прости, я не хотела. Просто, чёрт, он был так молод. И я надеялась, что он справится.

Керри улыбнулась мне.

– Всё в порядке, Сьюзан. Я научилась не обращать внимание на твою грубость.

Я улыбнулась.

– Ну, спасибо.

– Конечно, - ответила Керри, на её лице появилась её фирменная улыбка. Нечасто она была для меня. – Рак? - спросила она.

– Да. Яичка.

– Шон Симмонс?

О господи, откуда она узнала?

– Да, как…

Она улыбнулась.

– Я знаю всё.

– Нет, правда?

Она рассмеялась.

– Да, больше в это почему-то не верят.

– Ну да, - ответила я, смеясь вместе с ней. Это было так странно. Я не смеялась всего четыре часа, но казалось, что прошло уже несколько недель.

– Францес Симмонс позвонила через десять минут после твоего ухода. Она оставила тебе сообщение о его смерти, – Керри помолчала несколько секунд. Театральная пауза. – Я позвонила и оставила его тебе на автоответчике. Я не думала, что столкнусь с тобой в электричке через 4 часа.

– Она ненавидела меня.

– А её сын нет. Думаю, она понимала это.

Я посмотрела на Керри. Керри Уивер. Из всех людей, кто ездит в электричках, я разговаривала именно с ней. Не с мистером Метеоризмом, не с миссис Волосы всех цветов, не с мистером Похожий-на-Мерилина-Менсона. За все те годы, что я знаю Керри, у нас с ней никогда не было просто человеческого разговора. Наш диалог было либо: а) враждебный и о лечении пациента; б) полудружелюбный и о лечении пациента. Да, она сказала мне, что у них с Сэнди будет ребёнок, и она сказала, что у неё был выкидыш. Это были вполне мирные разговоры, и они находились на диаметрально противоположных концах «спектра реакций».

Я услышала свой ответ до того, как поняла, что я говорю.

– Не хочешь поужинать со мной?

Керри выглядела ошарашенной. Я уверена, что если бы передо мной сейчас было зеркало, я бы увидела такую же реакцию на своем лице. Но почему-то это казалось правильным. А я всегда доверяла своим инстинктам.

– Эээ…

Моё сердце упало.

– Всё нормально, Керри. Я просто не хочу быть одна. И мы разговариваем, не ссоримся, и это так здорово.

– Ну да, - она подняла руку с колена и поправила чёлку. – Просто…

– Керри, правда, клянусь, всё нормально. – Мои ладони вспотели. Какого чёрта? Я вытерла их о брюки.

– Сьюзан, помолчи минутку.

Я засмеялась.

– Хорошо, извини.

Она посмотрела на меня, потом на свои ноги, потом снова на меня.

– Сэнди и я… мы… мы расстались. Я думаю, тебе нужно это знать, просто на случай.

– Просто на случай чего? - поинтересовалась я.

– Ну, знаешь… Если кто-то из приемного увидит нас вдвоём за ужином, можно будет подумать, что… ну… - я видела, что Керри покраснела. И я была рада это увидеть.

Я вздохнула.

– Керри, ты когда-нибудь видела, чтобы меня интересовало, что обо мне думают другие?

– Ты выиграла, - улыбнулась Керри. – Куда мы идём?

Рёбрышки. Я хотела рёбрышки. И на Нейви Пир было место, где продавали рёбрышки. Был такой прекрасный вечер. На небе не было ни единственного облачка. И ветерок, дувший с озера Мичиган был таким… не знаю, идеальным. Даже мой партнёр по поеданию рёбрышек был идеальным, в своём роде, разумеется.

– Они великолепны, - прокомментировала Керри, отрывая мясо зубами, что меня очень удивило. Она всегда казалась мне девочкой, предпочитающей есть ножом и вилкой.

– Ммм, - ответила я с полным ртом. Я проглотила еду и потянулась за своим пивом. Оно тоже было очень вкусным. – Я пару раз приводила сюда Шона. Он до этого никогда не пробовал рёбрышки. Поэтому, если пробуешь что-то в первый раз, нужно пробовать лучшее.

Она улыбнулась, глядя на меня поверх очков, соскользнувших на нос.

– Он казался очень милым мальчиком.

– О Боже, если бы он услышал, что ты называешь его мальчиком, - я понизила голос на октаву, - он был мужчиной. Мне часто об этом говорили. – Я посмотрела на Керри. Она смотрела на меня. Нет, она рассматривала меня. И я рассматривала её. В полной тишине. – Вот… - проговорила я неловко, нарушая тишину.

Керри откашлялась.

– Ага.

– Итак… - я взяла ещё одно рёбрышко. Я не могла позволить ей уйти, прежде чем она расскажет мне о Сэнди Лопез. – Что произошло у вас с Сэнди, если ты не против, что я спрашиваю.

Я заметила, как она чуть поморщилась, когда я спросила, но, к моему огромному удивлению, она начала говорить.

– После того, как у меня был выкидыш, мы заговорили о том, чтобы попытаться ещё. И я сказала ей, что не была уверена в том, что мне стоит пытаться выносить ребёнка. И в этот момент она решила сообщить мне, что она в принципе не хотела детей.

Я практически чувствовала, через какое разочарование она прошла. Она выглядела как та же, прежняя Керри. Но как только вы посмотрели на неё повнимательнее и начали с ней говорить, становилось ясно, что она не такая, как прежде. Совсем не такая.

– Я просто всегда считала, что когда строишь какие-то отношения, и они начинают казаться серьезными, стоит больше рассказать о себе. Может, не каждую мельчайшую деталь, но упомянуть о чём-то важном стоит. И не надо в этом лгать, потому что рано или поздно это выяснится, и будет только больнее.

Я улыбнулась, когда её глаза встретились с моими.

– И о чём таком важном стоит упомянуть?

– Ну, дети, конечно. Я хочу иметь детей. И хочу, чтобы со мной была женщина, разделяющая это желание. И, разумеется, она должна быть демократом, - она улыбнулась мне на последнем предложении.

– О да.

– А, и она не должна всё время смотреть телевизор. Когда ты дома, можно сделать столько всего, а не только смотреть телевизор. Сколько человек может выдержать спортивного канала?

Я рассмеялась.

– Да, я понимаю, о чём ты. Я люблю спорт. Иногда я слушаю трансляцию игры Кабс по радио, но мне не хочется знать всё о каждом виде спорта. Моя подружка в Фениксе всегда смотрела спортивный канал. Это просто сводило меня с ума. – О. Мой. Бог. Я только что сказала «подружка». Чёрт. Дерьмо. Чёртово дерьмо.

Через пару секунд я подумала, что мои слова прозвучали двусмысленно. Ведь Дикс могла был моим другом, который был женщиной. Может, Керри даже не заметила. Но потом на её лице появилась улыбка, я покраснела и закрыла лицо руками. А она откинулась на стуле и медленно протянула: «Ааа…», и в её голосе звучало «Попалась!»

Я тихо застонала и взглянула на Керри сквозь пальцы.

– Итак…

– Рассказывай. Сейчас же.

– Керри, пожалуйста, не заставляй меня.

Она одарила меня улыбкой, которую я ещё никогда не видела на её лице.

– Рассказывай!

Я вздохнула.

– Ладно, ладно, ладно, ладно. Её звали Дикс. Она была ковбоем. И носила всё положенное обмундирование. Ботинки, штаны, шляпа. Однажды, когда мы поехали кататься верхом, она даже надела шпоры, – я взглянула на Керри. Она очень внимательно слушала меня. – Боже, поверить не могу, что рассказываю тебе это.

– Почему? - улыбнулась она мне. – На случай, если ты забыла, я тоже лесби.

– Эй, я никогда не говорила, что я лесби!

– Ну ладно, хорошо, ты би, - сказала Керри с улыбкой. Мне было очень странно слышать от неё подобные слова. Когда привыкаешь к тому, что твой босс чаще всего произносит «инфаркт миокарда» и «передайте мне рёберный расширитель», услышать от неё «би» и «лесби» - это практически то же самое, как услышать «дилдо» и «анальные шарики».

– Ну, я и не говорила, что я не лесби. – При этом я начала хихикать. Боже, я флиртовала с Керри Уивер.

– Ты флиртуешь со мной? - поинтересовалась она с озорной улыбкой. Она уже читала мои мысли.

– Конечно. А теперь заткнись и дай мне закончить.

Керри хмыкнула и откинулась назад, позволяя мне любоваться своей шеей. Маленький шрамик у основания был такой сексуальный. Стоп, о чём я думаю?? Я откашлялась.

– Ладно, на чём я остановилась? А, да, шпоры. Она была моим тренером по верховой езде. Слишком мужеподобна, но очень мила. Когда она помогала мне поставить ногу в стремя, она всегда держала руку на моей лодыжке чуть дольше, чем требовалось, по моему мнению, но я никогда не жаловалась. А потом, однажды, она пригласила меня пойти с ней в поход, и я пошла. А потом, через два года, мы расстались, и я вернулась сюда. Конец. Ладно, теперь можешь говорить.

Она улыбнулась мне, обнажая зубы.

– Это великолепная история.

– Спасибо, это одна из моих самых любимых.

Я вся светилась. Пискнули мои наручные часы. Это означало, что было 11 часов вечера. Керри тоже посмотрела на свои часы, и мы обе улыбнулись друг другу, понимая, что пора было возвращаться домой.

– У меня смена утром, - сказала я, когда мы шли к стоянке такси.

– Нет. Я попросила Луку отработать за тебя завтра и послезавтра. Я подумала, что тебе нужны будут пара дней на похороны и всё такое.

– Да, - я взглянула на Керри, - спасибо.

– Нет проблем, - отозвалась она. – Такси! – Когда Керри шла к остановившейся машине, она повернулась и посмотрела на меня. – Я позвоню тебе.

– Хорошо, – я улыбнулась ей, когда она садилась в машину.

Мои ноги ужасно болели, когда я поднималась по лестнице к своей квартире. Просто я решила не садиться на 121 автобус, который остановился бы прямо напротив моего дома, а прошла десять кварталов от Нейви Пир. Волна жара окатила меня, когда я, наконец, открыла дверь. Я бросила почту, которую держала в руках, на столик в прихожей и стала расстегивать кофту. Я думала, что, проведя 6 лет в Аризоне, я привыкла к жаре. Ну да, привыкла, только предпочитаю принимать её голой.

Мой взгляд упал на мигающий огонёк на телефоне, который означал, что мне пришла голосовая почта. Он казался таким ярким – словно вспышки молнии в моей квартире. Я вздохнула. Видимо, там было больше, чем одно сообщение от Керри. Эбби, несомненно, оставила одно или два; Картер оставил одно; может быть, от Джулии, до того, как она дозвонилась мне в приёмное, и, вероятно, от Францес. Мне правда хотелось всё это слушать? Мои пальцы застыли на кнопкой «удалить». Лучше не стоит этого не делать. Привычный механический голос. «У вас десять новых сообщений».

– Отлично, - я прислонилась к стене, позволяя рубашке упасть на пол рядом со мной. От холода стены по спине побежали мурашки.

«Доктор Льюис, это Джулия Симмонс. Не могли бы вы… чёрт… я попробую позвонить вам на работу».

– Я знала, что такое будет, - услышала я свой собственный голос.

«Сьюзан, это Эбби. Я только что узнала. Пожалуйста, позвони мне, когда будешь дома».

– Одно, - проговорила я.

«Сьюз, это опять Эбби. Просто хотела убедиться, что ты добралась до дома». Я улыбнулась. Два.

«Сьюзан, это Картер. Я слышал про Шона. Хотел убедиться, что ты в порядке. Позвони мне, я не буду спать».

«Сьюзан, это Керри. Эээ, я просто хотела узнать, как ты. Созвонимся позже. Пока».

«Доктор Льюис, это Францес Симмонс, – она всхлипнула. – Похороны в субботу, в час. Я бы хотела, чтобы вы пришли. Не хотела говорить с вашим автоответчиком. Хотелось бы поговорить с вами лично. Если у вас будет минутка, перезвоните мне».

Я начала сползать вниз по стене. Мои глаза наполнялись слезами. Боже. Я протянула ногу, и она запуталась в проводе телефона. Я дёрнула ногой влево. Телефон упал на пол, трубка отлетела к двери. Как ни странно, но было приятно что-нибудь разбить. Думаю, что если бы я уже не узнала, что ударить кулаком в стену – это очень больно, я бы сделала это.