Джон Картер продирался сквозь толпу людей, которые делали последние покупки перед Рождеством. Широкие улицы Чикаго были освещены тысячами огней, а витрины магазинов были украшены переливающимися гирляндами и всевозможными ангелочками, оленями, Санта-Клаусами и прочими символами Рождества. На каждом углу группы детишек и женщин исполняли рождественские гимны. В этом году, да в общем, как и все предыдущие годы, не было необходимости в искусственном снеге. Белые холодные хлопья падали с темного звездного неба и уже укрыли город пушистым одеялом. На дорогах, тротуарах, крышах лежали шапки снега. Картер поплотнее запахнул куртку, пытаясь наконец-то найти свою машину, которую он припарковал где-то на этой улице. Люди неслись мимо, не извиняясь, если наступали ему на ноги или врезались в него. Утром народу было значительно меньше. На него налетела какая-то бабулька, которая пребольно задела Джона углом своей коробки. Громко выругавшись, Джон ускорил шаг. Надо было поскорее выбираться отсюда, хотя он и знал, где провести праздник. Джон заезжал в особняк Картеров, но понял, что у него нет никакого желания проводить Сочельник так, как будто это какой-то пышный праздник, а не религиозное торжество.
После того, как он побывал дома, он еще раз позвонил Джерри, только для того, чтобы услышать про вечеринку, которую он затеял вместе с Маллучи для всего медперсонала. Еда, музыка и знакомые лица – все это лучше чем ничего, но там ведь придется играть в дурацкие игры типа «Бутылочка» и «Правда или действие» и Бог знает что еще. Его смена была просто кошмарной, и сейчас он хотел расслабиться в тишине и покое, которого точно не найти на вечеринке, особенно если на ней будут Джерри и Маллучи.
Интересно, как это, праздновать Рождество с семьей? Джон представлял себе яркий огонь в камине, огромную рождественскую елку и большую дружную семью, собравшуюся за праздничным столом. Его родители всегда уезжали на Рождество, и хотя он получал восхитительные подарки и всевозможные вкусности, он никогда не чувствовал настоящей атмосферы праздника. Тяжело вздохнув, Джон решил оставить выбор места на потом и продолжил поиски своей машины.
Два подростка весьма невежливо толкнули его, когда он наконец-то заметил машину, наполовину заметенную снегом и прошлогодней листвой из соседнего сквера. Машина стояла как раз напротив музыкального магазина, около дверей которого стоял один из многочисленных Санта-Клаусов, собиравших пожертвования. На табличке, которую он держал, было написано, что деньги пойдут на помощь местному приюту. Джон достал из кошелька деньги и опустил в коробочку двадцатку. Бедный Санта еще долго благодарил его.
- Не стоит благодарностей… - сказал Джон и наконец-то повернулся к своей машине. И тут он увидел это. Коллекция лучших хитов 60-х на двух дисках в ограниченном рождественском издании с «живыми» записями.
Каждый раз, когда он видел что-то, относящееся к старой музыке, он непременно думал о ней. Резкая, даже жесткая заведующая приемным, которую, казалось, не беспокоили ничьи чувства, с которой он бесконечно спорил на работе. Он подался было к машине, но все еще смотрел на эти диски, а думал о Керри. Когда он в последний раз называл ее так? Джон вспомнил, как она слушала музыку и пританцовывала, пока готовила свои восхитительные блюда, как она краснела каждый раз, когда он делала ей простейшие комплименты, как плакала в подушку, когда теряла больных.
С тех пор, как она попросила его съехать, они виделись только в больнице. Сначала он был так зол на нее, что думал, что никогда не сможет разговаривать с ней нормально. А потом был день св. Валентина со всеми вытекающими последствиями, и он был слишком занят разрушением собственной жизни, чтобы заметить то, что она хотела помочь. Вместо того, что принять ее помощь, он наорал на нее. После того, как он приехал из Атланты, он все хотел извиниться перед ней, но так и не набрался храбрости.
Ему вдруг стало интересно, что она делает в Сочельник. Джон не видел ее на работе, и она не должна была дежурить ночью. Может быть, она была больна, хотя, скорее всего, ей просто надоело работать в Рождество.
Однажды она сказала ему, что ее приемные родители умерли, а все остальные родственники жили где-то в Африке. Джон не слышал, чтобы она с кем-то встречалась, поэтому он решил, что она должна быть одна дома.
Картер подумал, что он может просто появиться на пороге ее дома, пожелать счастливого Рождества… Хотя он не был уверен, как она отреагирует на его появление. Он в последний раз взглянул на диски, запоминая название, и зашел в магазин.
Наконец он оказался в машине и направился к дому Керри. Только теперь он позволил себе насладиться красотой рождественского города. В темных и спокойных водах озера Мичиган причудливо отражались здания, город утопал в свете гирлянд и фонарей. Джон почувствовал, как его охватывает знакомый с детства восторг и предвкушение какого-то чуда. Только Рождество приносит такую радость и неповторимые ощущения.
Хор, распевающий рождественские гимны, Папа проповедующий с площади св.Петра в Ватикане, старое доброе кино…
Тяжело вздохнув, Керри выключила телевизор и забросила пульт в дальний угол дивана. Она свернулась калачиком под синим пледом и налила себе еще вина. Ее ждало очередное скучное и долгое Рождество. День такой же, как и тысячи других, нет, даже хуже, потому что сегодня все люди соберутся семьями, и будут праздновать, и радоваться. Это только лишний раз напоминало ей, насколько одинокой она была. У нее не было ни семьи, ни друзей, с которыми она могла бы разделить и плохое и хорошее, отпраздновать Рождество Христово. Только пара открыток от ее кузин из Кении. И зачем она взяла выходной в этом году? Только ради того, чтобы доказать коллегам, что ей есть где справлять Рождество? Гордая глупая Керри, сказала она сама себе.
Она чувствовала, что остаток вечера она проведет, потягивая дорогое итальянское вино и убаюкивая себя слезами. Она перестала плакать, пока у нее жил Картер, но теперь никого не было в доме и ничто не спасало от тишины и одиночества.
В конце концов, она решила не терять силу духа и потянулась к книжной полке. Ее взгляд скользил по корешкам книг, но ничего серьезного читать не хотелось. Ее выбор пал на «Клиента», одну из ее самых любимых книг. Немного приключений самое то, для снятия депрессии. Он поставила диск Тины Тернер и включила лампу.
Она только-только погрузилась в чтение, когда услышала звонок в дверь. Часы показывали 5 вечера, и все нормальные люди накрывали праздничный стол. Керри искренне надеялась, что это не люди из какого-нибудь благотворительного общества.
Она нехотя встала с дивана и выключила музыку.
- Кто там? – спросила она, немного запыхавшись. Она запахнула поплотнее старую аквамариновую кофту, в холле все-таки было прохладно.
- Это… Джон Картер, – она не знала, что на это ответить. Ей стало интересно, зачем он приехал к ней, и еще тысяча мыслей пронеслась в голове, а ее удивление сменилось сначала радостью, а потом беспокойством.
Она не хотела, чтобы Картер видел ее такой, не говоря уже о том, что ей совершенно не хотелось слушать лекции о том, что она всегда была одна, что это способствовало депрессии и все такое. Особенно после того как он ее игнорировал. Картер был милым малым, но иногда он становился чрезмерно навязчивым, особенно когда изображал из себя великого психолога, и уж тем более Керри не хотела оправдываться перед ним и объяснять ему причины своего поведения. Внезапно вечер, посвященный жалости к самой себе, не казался такой уж и плохой перспективой для Керри.
Она попыталась пригладить руками свои растрепанные волосы, но лучше от этого не стало. Чем длиннее они становились, тем они становились непослушнее. Надо в конце концов подстричься, подумала Керри.
- Привет, Джон, – сказала она, когда наконец-то открыла дверь и улыбнулась.
«Привет, Джон» и улыбка, несомненно, были хорошими приметами, подумал Джон. Она не выглядела рассерженной или раздраженной. Он застенчиво улыбнулся ей в ответ и остался стоять в проходе, держа руки в карманах, ожидая, когда она пригласит его войти. Снег тихо падал ему на голову и на плечи.
- Заходи, на улице холодно, - пригласила она его, отходя назад.
- Я надеюсь, я Вас не побеспокоил. У Вас гости? – Он отряхнул ноги на коврике и оглянулся, стараясь заметить перемены в интерьере. Почти что ничего не изменилось. На кремовой стене висело несколько масок и большая картина, на которой был запечатлен прекрасный закат в африканской саванне. На переднем плане под огромным баобабом сидела задумчивая светловолосая девочка, которая возможно была маленькой Керри.
- Тебе нравится эта картина, не так ли? – Голос Керри вывел его из задумчивости. Крайне смущенный он обернулся к ней. Джон и не заметил, как он уставился на эту картину.
- Я заметила, как ты изучал ее, еще когда жил здесь. Мой отец нарисовал ее, когда мы ездили в Ботсвану, мне было около 10 лет.
Картер только кивнул в ответ и, бросив последний взгляд на картину, вошел в слабо освещенную гостиную.
Пока Керри сворачивала свое одеяло, она заметила капельки воды, которые стекали с волос Картера. Снег шел сильнее, чем она думал, раз он так промок.
- Я принесу тебе полотенце, ты весь мокрый. Пока повесь свою куртку там, - свободной рукой она указала на вешалку в углу рядом с маленькой рождественской елкой.
- Не беспокойтесь, все в порядке, - сказал он, идя за ней к основанию лестницы.
Он редко поднимался наверх, когда жил здесь. Второй этаж был царством Керри, и он уважал ее личную жизнь.
- Тебе надо высушить волосы, ты ведь не хочешь заболеть? – это было сказано таким докторским голосом, что она сама удивилась. Но с этим ничего нельзя было поделать, это было профессиональным.
Пока ее не было, Картер осмотрел комнату, стараясь заметить все те маленькие признаки рождественской эйфории, которые были видны во всем городе. Но кроме маленькой, но очень красиво украшенной рождественской елочки, он обнаружил только малюсенькую сценку Рождества и несколько новехоньких ароматических свечек. Он тяжело вздохнул, надеясь, что он сможет вернуть Керри потерянный дух Рождества.
Когда Керри вернулась, Картер листал книгу, которую она оставила на диване. Ей вспомнилось, как он удивился, когда обнаружил, что она интересовалось не только всякими старыми книгами.
- Сколько раз Вы читали эту книгу? – спросил Картер, когда заметил Керри.
Она пожала плечами и улыбнулась – на этом раз искренне – и дала ему полотенце.
Он почти прошептал спасибо и начал сушить волосы.
- Я видел фильм дважды. Сьюзан Сэрэндон замечательно сыграла Регги Лав.
- Да, - тихо сказала она, чувствуя, как в горле образовался комок, ее настроение упало до нуля, когда взгляд Картера упал на бутылку вина и наполовину полный бокал на кофейном столике.
- Это не пойдет Вам на пользу, Вы же знаете? – Сказал он, его голос был необычайно серьезен. Это был не вопрос, а утверждение. И она могла поспорить, что он знал, о чем говорит, после всей той истории с наркотиками.
Она тяжело вздохнула, понимая, что этого разговора не избежать.
- Да… - она повторила, глядя себе под ноги.
- Доктор Уивер,… Керри… - все-таки называть ее по имени было более уместно. Это не тема для обсуждения с шефом, а с другом. Керри подняла руки, показывая, что она совершенно не хочет говорить на эту тему.
- Джон, давай забудем об этом? – она не хотела разговаривать об этом здесь, не сейчас, не с ним, не тогда, когда они могли провести чудесный вечер.
- Зачем Вы причиняете себе вред? Почему? – продолжал он, как упрямый осел. Но говорил он мягко.
Она тряхнула головой и пожала плечами:
- Иногда легче проиграть, чем бороться, – пробормотала она. Она была не в состоянии попытаться заставить его замолчать.
- Мне можно не рассказывать эту ерунду, – буквально прошипел он, - Черт возьми, Вы – борец, Керри. Покажите мне, покажите самой себе, что Вы можете бороться с этим так же, как и с трудностями на работе. – Он отдал ей полотенце, и их руки соприкоснулись через влажную ткань, и он тихонько сжал ее руку.
- Распугай свои страхи так же, как новых студентов в Окружной, - добавил он шутливо.
-Слушай, - сказала она через какое-то время, считая тему закрытой, - ты не хочешь горячее какао с шоколадным печеньем? Я испекла немного вчера. – Предложила она.
- Конечно. Черт, я скучал по печенью. Я надеюсь, ты испекла достаточно для меня! Мне надо нагонять упущенное. – Он поднялся с дивана и пошел за ней на кухню, - я могу тебе помочь?
- Налей молоко в эту кастрюлю, пожалуйста, – сказала Керри, указывая на плиту.
- Кстати, как ты здесь оказался? – спросила она, бросая щепотку корицы вместе с шоколадом в ту же самую кастрюлю. Корица придавала какао немного пряный вкус, который так замечательно согревал зимним вечером. – Я думала, что ты проведешь рождественский вечер у бабушки. – Прибавила она. Керри не хотела, чтобы он подумал, что она не ценит его визита. Все было совсем наоборот.
- Я заезжал туда, но там такая же скучная вечеринка, как и всегда. Люди, едва знакомые, целуются, обнимаются, желают друг другу счастливого Рождества. Когда я был маленьким, мне все это нравилось, потому что я получал великолепные подарки, в общем…
- Спорим, тебе никогда не дарили обезьянку, - сказала она, обернувшись к нему.
- Обезьянку… - он замолчал пораженный, на лице его застыло скептическое выражение.
- Да, еще в Африке. Мне было 7, если мне не изменяет память. Маленький мальчик из племени Масаи пришел к нам в дом и принес симпатичную обезьянку, сказал, что она для меня, и что он меня любит, – она немного покраснела.
- Да ладно, не дури меня, – он качнул головой, а между тем забрался рукой в миску с печеньем.
- Я не шучу, правда, я могу показать тебе фотографии… ах, ты воришка! – удивленно вскричала она и шутливо ударила его по руке, чтобы он положил печенье на место.
- Ой! – Он убрал руку и стал растирать ладонь. Он посмотрел на Керри, сделав самые несчастные глаза, как у обиженного щеночка. Большие, шоколадные, широко раскрытые глаза и слегка приоткрытый рот – такому было сложно сопротивляться. Керри вздохнула и добавила в какао хорошую порцию взбитых сливок.
Джон перестал изображать смертельно обиженного, когда увидел, что в его какао она добавила вафлю. Он был поражен, что Керри все еще помнила, как он любил пить какао. Он помог ей поставить чашки и тарелку с печеньем на поднос и быстрым движением вынул вафлю и отправил ее в рот, наслаждаясь смесью вкуса хрустящей вафли и взбитых сливок.
- Ты безнадежен, - рассмеялась Керри, а он только улыбнулся в ответ, ставя поднос на кофейный столик.
Они оба сели на диван, и Картер немедленно запихнул себе в рот пару печенюшек и положил на салфетку еще горстку. Он никогда не думал, что Керри может так хорошо готовить.
Керри с удивлением смотрела на него. Она всегда знала, что он был немного жадиной, но чтобы так…
- Скажи, когда ты последний раз ел? – спросила она, беря печенье.
- Вчера днем,- сказал он с набитым ртом. – Прости, я работал 12 часов, и у меня не было времени, чтобы перекусить. Это еще одна причина, по которой я не остался у родителей. Я слишком устал, чтобы слушать, как все эти люди будут меня спрашивать, как я поживаю, чем занимаюсь, почему еще не женился…
Керри понимающе кивнула, отпивая свое какао, прежде чем оно остынет.
Оно было горячим и сладким. Она практически чувствовала, как глюкоза впитывается в ее кровь и возвращает силы. После пары глотков Керри пришла к выводу, что Картер и сахар были намного лучше алкоголя в борьбе с депрессией. Но побочный эффект был тот же – зависимость.
- Когда я ехал домой, я заметил, что я в твоем районе и, так как давно не заезжал к тебе, я решил… - он встал и принялся шарить в карманах куртки. Он достал небольшой сверток в красной бумаге с зеленой ленточкой. К нему была прикреплена открытка.
- Я хотел вручить тебе это, – сказал он, передавая ей сверток.
- Спасибо, – удивленно ответила она. Керри не ждала хорошего Рождества, а уж тем более она не ждала подарков. Она провела рукой по бумаге, так как будто это был самый драгоценный подарок на свете. Ей было интересно, что он мог купить ей, но больше всего ее интересовало – почему.
Их отношения никогда не были прежними, после того, как она попросила его съехать. Вся фамильярность, дружба, которую они построили, пока жили вместе, исчезла, и несмотря на ее периодические попытки сохранить отношения, они едва разговаривали на работе.
- На самом деле у меня есть кое-что для тебя. – Сказала она, вставая, чтобы принести это. Шерстяной свитер, который они увидели во время поездки в Торонто в один из общих выходных. Но Картер не купил его, потому что магазин был закрыт. Несколько недель спустя Керри увидела абсолютно такой же свитер в Чикаго и купила его, собираясь подарить ему на день рожденье. Но их дружба охладела, а свитер все лежал у нее в шкафу, завернутый в подарочную бумагу, рядом пылилась открытка.
Она взяла его в руки и долгую минуту смотрела на подарок. Интересно, а помнит ли он ту поездку.
Она оставила открытку в шкафу и пошла вниз, стараясь избавиться от нахлынувших воспоминаний.
Картер сидел на диване, милый и дружелюбный, как будто не было последнего года, и она не была одна в Рождество. А больше ничего не имело значения.
- Вот, держи, - она протянула ему подарок и села на диван.
- Я знаю, надо подождать до утра, но как насчет того, чтобы открыть их прямо сейчас? – предложил Картер, поднося сверток к глазам и пытаясь понять, что внутри.
- Ну, мы уже давно не дети… Я думаю, что ничего не случится, если мы их откроем. – Керри открыла свою открытку, на которой был изображен смешной Санта, несущий мешок подарков к саням. Среди оленей выделялся Рудольф со своим большим красным носом. Почерк Картера был практически не читаемым, но Керри удалось разобрать традиционное «Счастливого Рождества и веселого Нового Года». Но рисунок в самом низу открытки разобрать было трудно. Больше всего это походило на мышь без усов и почему-то в танкистском шлеме, перед ней было нарисовано нечто, смутно напоминавшее пустую тарелку. Да, у Картера явно не было таланта к рисованию.
- Я подумал, что так оригинальней, - тихо сказал Картер, заметив выражение лица Керри, когда рассматривала открытку.
- Что, прости?
- Собачка, - он указал на рисунок. – Видишь, она слушает музыку на плеере.
Ах, вот оно что!
- Очень мило! – соврала она, сделав вид, что только что заметила. У Керри не хватило духа признаться, что художник из Картера никакой.
- Прости, я не купила тебе открытку.
- Ерунда, теперь открой, – поторопил он ее, кивая на подарок.
Керри взяла подарок в руки и медленно и аккуратно развернула его, на ее лице появилась улыбка, а в ее зеленых глазах заплясал огонек, когда она видела обложку первого диска.
- Джон, спасибо тебе огромное, - Джон только молча улыбнулся и не мог не заметить, каким симпатичным становилось ее лицо, когда улыбалась вот так, без усилия, а ее глаза становились зеркалом тех эмоций, которые она испытывала. И как будто не было ни растрепанных волос, ни мешков под глазами, ни старого свитера.
- Я поставлю? – спросила Керри, не догадываясь о том, что Картер так внимательно изучал ее, пока она читала названия песен на обложке. Ей действительно очень хотелось услышать живую запись «Great balls of fire».
- Да конечно, музыка – это здорово, – он улыбнулся, радуясь, что угадал с подарком.
Керри подошла к своей стерео системе и поставила оба диска. Несколько секунд было слышно только звук кнопок, но, наконец, голос Марвина Гейя заполнил комнату, и Керри вернулась на диван. Она уменьшила звук, чтобы они могли спокойно разговаривать, и повернулась к Картеру, которому не терпелось открыть свой подарок.
- Твоя очередь. – Не долго думая, он разорвал подарочную бумагу. Джон достал свитер и пристально посмотрел на него. Он выглядел странно знакомым: синий с двумя светлыми полосами – одна на груди, другая в самом низу… И тут он вспомнил.
- Господи, Керри, это же тот самый… - у него не было слов.
- Тебе нравится? – спросила она, обрадованная тем, что попала в точку с подарком.
- И ты еще спрашиваешь? Спасибо, – улыбнулся он.
Внезапно осознание того, что она столько о нем помнила и возможно действительно беспокоилась за него, несмотря на свое поведение на работе, заставило его почувствовать себя немного виноватым за свою грубость.
- Мне очень жаль, – он не смотрел ей в глаза, а уставился на свои руки.
- За что? – опешила Керри.
- За то, что я позволил моей гордости разрушить нашу дружбу, за то, что я не видел разницы между Керри и доктором Уивер, за… - Керри прервала его.
- Это не только твоя вина, Джон. Я была жуткой стервой по отношению к тебе. Я не хотела терять свою работу из-за слухов о том, что мы с тобой спим вместе. Я позволила своим амбициям выйти на передний план, а когда поняла это, то было уже слишком поздно, - быстро проговорила она, оживленно жестикулирую, как и всегда, когда она нервничала. – Я скучала по тебе. – Тихо добавила она.
- Давай снова станем друзьями, - просто предложил он. Джон не смог больше ничего придумать. Вдруг его что-то ударило, и он нагнулся, чтобы по-дружески обнять ее.
Керри это застало врасплох, и сначала она была очень напряжена, когда его руки сомкнулись у нее на талии. Ее никто не обнимал так уже много лет, но чувствовать его руки было невероятно приятно.
- Все не так уж и плохо, - на ухо ей прошептал Картер, когда она наконец-то позволила себе расслабиться и положить щеку ему на плечо. Он был поражен, каким маленьким оказалось ее тело, несмотря на то, какое впечатление она производила на работе.
Он зарылся носом в ее рыжие волосы и вдохнул запах, присущий только ей, и прижал ее к себе.
Она пахла своим фруктовым шампунем и какао, которое только что выпила, и чем-то еще… Она пахла домом. В Атланте его учили, что дом – это место, в которое хочется вернуться, в котором он чувствовал бы себя безопасно. Значит, он был дома.
Спустя какое-то время ее горячее дыхание и ее тело, прижатое к его, стало отвлекающим фактором, и он прервал объятье и отстранился от нее, прежде чем она могла подумать о нем не весть что. Керри была несколько смущена таким жестом. Они оба откинулись на подушки и наслаждались приятной тишиной, слушая только тихую песню, доносившуюся из колонок.
- Эй, приятель, - шутливо окликнула Керри, - у меня не так уж и много всего в холодильнике, но, может, мы поужинаем? Если ты, конечно, не собираешься на вечеринку.
Обида, которую он почувствовал в ее голосе, смутила его. Джон знал, что она не была приглашена, но не мог и подумать, что это может расстроить ее. Ему казалось, что ей не захочется проводить свое свободное время с Романо или с Маллучи.
- Мы можем поехать туда, если хочешь, - предложил он. В конце концов, Джерри сказал, что он может привести с собой любую цыпочку, и пока Джону не доказали обратное, Керри была такой. Очень симпатичной кстати, добавил про себя Картер, когда заметил как волосы, обрамляли ее лицо, делая ее моложе и более женственной.
- Но если честно, мне не хочется общаться с пьяными врачами и играть в глупые игры, так что…
Керри взвешивала его предложение. Конечно, было бы здорово появиться на вечеринке с мужчиной, по которому сходила с ума большая часть женского персонала больницы, но ей совершенно не хотелось делать Картера предметом сплетен.
Если только кто-то подумает, что между ними что-то есть – а кто-нибудь несомненно подумает – слухи расползутся так быстро, что она и глазом моргнуть не успеет, как потеряет свою работу, а Картера заставят возиться со всякими старухами до скончания веков.
- Ладно, мы поужинаем здесь, – она встала и, тяжело опершись на костыль, направилась в кухню.
- Где ты хранишь рождественские украшения? – спросил Картер, наблюдая за тем, как она достает кастрюли, сковородки и продукты из многочисленных ящиков и шкафов.
- Ты не мог бы передать мне пару яиц? – начала она, но озадаченная его вопросом, остановилась. – Украшения? Зачем тебе?
- Я решил украсить гостиную, ну чтобы создать атмосферу, понимаешь… - объяснил он, кладя яйца на стол около нее.
- Обычно я не украшаю дом, все равно никто не видит. Но раз в этом году нас двое и я все равно не доверяю тебе на моей кухне… - улыбнулась она ему, разбивая яйца в миску и добавляя к ним лимонный сок, масло и немного йогурта, чтобы сделать соус нежнее на вкус. – Украшения в кладовке, - продолжила она, энергично размешивая соус.
- Ты хочешь сказать, что я плохой повар? - С угрожающим видом он стал наступать на нее.
Она рассмеялась, когда он подошел ближе, его руки были протянуты к ней.
- Картер, нет, не смей! Майонез… Нет! – завизжала она, когда он начал щекотать ее, миска выскользнула из рук, а соус был разбрызган по всей кухне включая ее кофту.
Картер сделал шаг назад, увидев, что он натворил. Керри положила руку на бедро и посмотрела на него своим фирменным взглядом, которым распугивала студентов. Но вряд ли она была так зла на него, на лице уже появилась улыбка.
- Молодец, Картер! – иронично заметила она. – Майонез теперь несъедобен. Надеюсь, у меня достаточно горчицы.
Она отвернулась к холодильнику, а Картер молча взял бумажное полотенце и стал вытирать разбрызганный соус.
- Я займусь этим. А ты иди и укрась гостиную, пока ты не взорвал мою кухню, ладно? - она забрала у него полотенце и занялась уборкой.
Пару секунд он просто смотрел на нее, стараясь побороть желание снова дотронуться до нее. Затем он развернулся и пошел в гостиную. Джон хотел удивить ее.
Керри обернулась, чтобы убедиться, что он ушел, и наконец-то позволила румянцу залить щеки. Она все еще чувствовала его прикосновение, несмотря на два слоя одежды. По спине пробежали мурашки, когда она представила, что было бы, если бы он касался ее более интимно… Но такие мысли она постаралась сразу же отогнать. Она была его начальником, не интересовала его в этом плане, и ко всему этому ей надо было приготовить рождественский ужин.
Картер оглядел плоды своей работы. Столовая была просто шедевром. Ему повезло, что в загадочной кладовке нашлось столько украшений. Джон повесил двух ангелов на гирлянду на окне, красные огоньки украшали стены, а маленькие Санты и олени стояли везде, где только это было возможно. Он также нашел замечательную скатерть, красную с золотыми и белыми вышитыми свечами. Раз ему представился такой случай, он заодно накрыл и стол, поставив в центр пару ароматических свечей. Гордый собой он улыбнулся и направился на кухню, где Керри готовила жареного цыпленка.
- Можно я уже попробую? – У Картера потекли слюнки, когда он увидел все те блюда, которые она приготовила.
- Даже не думай! – Он скорчил гримасу и решил помочь ей разрезать горячую курицу.
- У меня нет больше хлеба, придется разогреть пайадину (итальянские пшеничные лепешки - примечание переводчика).
- Что разогреть?
- Ну, это почти то же самое, что и тортильи (испанские обычно кукурузные лепешки - примечание переводчика), только из пшеницы. Я покупаю их в магазине напротив. Ты не отнесешь тарелки в столовую, пока я здесь закончу?
Картер кивнул и понес их ужин в комнату, аккуратно расставив их на столе. Креветки на поджаренном хлебе со сливочным соусом, жареная картошка с грибами, горчица и большое блюдо с фруктами. Керри появилась в комнате через несколько минут, неся цыпленка, несколько лепешек и бутылку вина.
- Тебе придется подождать, пока я переоденусь, ты же не хочешь, чтобы я так села за стол? – Она указала ему на несколько пятен на ее кофте. – Не вздумай ничего есть, тебе ясно? Да, кстати, комната выглядит замечательно. – Добавила она, поднимаясь по лестнице.
У себя в комнате Керри открыла шкаф и попыталась решить, что же надеть. Не было никакого смысла выглядеть особенно элегантной, раз они оставались дома и особенно после того, как Картер сотню раз видел ее в халате или в пижаме.
Она достала черные брюки и зеленую кофту с длинным рукавом. Неформально и элегантно – то, что надо.
Подумав, она остановилась на простом хлопковом белье. Она терпеть не могла шелк, а раз уж белье свое она никому показывать не собиралась, для чего себя мучить?
Оставив вещи на кровати, она направилась в ванну, чтобы освежиться. Она уже принимала душ утром, но хотела смыть с себя все запахи кухни. Подумав о Картере, которой ждал ее внизу, она пообещала себе, что не будет долго нежиться под душем.
На деле Керри была готова меньше чем за десять минут.
Немного подушившись, она осмотрела себя в зеркале. Как Керри и предвидела, все сидело на ней идеально. Поправив прическу, она спустилась вниз.
Сердце Картера забилось чаще, когда он увидел ее. Он не мог вспомнить, когда он в последний раз видел ее такой красивой. Хотя он вообще редко ее видел вне больницы.
- Ты замечательно выглядишь! – сказал он, в то время как его взгляд упал на ее грудь. Не то чтобы у нее была очень большая грудь, но она была соблазнительной формы. В больнице Картер этого не замечал, там Керри всегда носила халат и свободные кофты.
- Спасибо, - тихо ответила она, а ее щеки снова залил румянец.
- Ну, я думаю, мы можем наконец-то начать есть, я жутко голоден.
Она села напротив Джона, а он зажег свечи и открыл бутылку вина. Картер наполнил бокалы и поднял свой, предлагая тост.
- За нашу дружбу?
Керри также подняла свой бокал и, когда они чокнулись, раздался хрустальный звон.
- За нашу дружбу.
Они оба отпили вина в уютной тишине, как и предписывала традиция. Казалось, время потекло быстрее, пока они сидели за столом, наслаждаясь компанией друг друга и вкусной едой. Они рассказывали смешные истории, которые происходили с ними и их знакомыми. Керри рассказала Картеру, что она стала ходить в бассейн два раза в неделю, и как это хорошо действовало на нее ногу. А Картер рассказал, как однажды его друг затащил его на занятия балетом и как у него все болело на следующий день.
- Знаешь, мне не стоит этого тебе говорить, но возможно в следующем году с нами будет работать Сьюзан.
- Сьюзан Льюис? – искренне удивился он, накладывая себе в тарелку вторую порцию курицы и картошки. – Здорово! Она милая.
- Да, - протянула Керри, не очень в этом уверенная. Она вспомнила все их ссоры в прошлом. Хотя она вообще мало с кем хорошо ладила. Керри слишком следовала правилам, а это вряд ли способствует установлению хороших отношений с другими. Но ей столько раз делали больно, что она научилась не показывать свои настоящие чувства, она научилась прикрывать их стервозностью, жестокостью, она научилась строить стены, чтобы защитить себя.
По ее выражению лица Картер понял, о чем она думала.
- Если бы ты не была такой требовательной, порой до невозможности, так что это даже начинает раздражать, наши коллеги относились бы к тебе лучше.
- Я их начальница! Они должны слушать меня и уважать, если бы они не были так упрямы… - ее голос стал выше и раздраженнее.
Картер не дал ей договорить и накрыл ее руку своей. Тихий вздох сорвался с ее губ, когда приятная теплая волна поднялась от желудка вверх к лицу, пока Картер нежно гладил ее ладонь.
Она прекрасно понимала, что не должна этого чувствовать.
- Если бы они только знали, какая ты на самом деле, вне больницы. Но не стоит сейчас беспокоиться об этом. Просто расслабься, – он немного сжал ее руку и отпустил.
Керри посмотрела на свою тарелку, поковыряла вилкой оставшиеся грибы, а затем отодвинула тарелку.
- Я наелась, - она откинулась на стул, чувствуя себя довольной и сытой.
- Скажи, ты когда-нибудь видела льва? – полюбопытствовал Картер. Это всегда привлекало его в Керри, она жила в этом удивительном месте, она видела Африку, такую отличную от знакомого ему мира. Она знала древние африканские легенды, видела завораживающий африканский пейзаж. Эта страна сделала Керри такой, какой она была.
- Много раз, - улыбнулась она, - отец Млунгизи возил нас в заповедники, чтобы мы смотрели на животных.
Он закусил нижнюю губу, когда услышал эти слова. Млунгизи. Он много о нем слышал, и видел его, когда он приехал в Чикаго несколько лет назад. А еще Картер помнил, как отреагировала Керри на его появление. Очевидно, что между ними что-то было. Теперь уже он отставил тарелку. От одной мысли о том, что он обнимал ее, целовал ее, у него пропал аппетит.
- Хочешь еще что-нибудь? Торт? Конфеты?
- Нет, спасибо, я тоже сыт. Все было очень вкусно.
Картер смотрел на Керри, которая начала собирать грязные тарелки со стола.
Он знал, что пожалеет об этом вопросе, но ему было необходимо его задать.
- Ты все еще его любишь? Млунгизи, я имею в виду.
- Ну, в детстве мы были влюблены друг в друга. Он мне очень дорог, но я не люблю его. – Тихо ответила она, и понесла тарелки на кухню.
Картер с облегчением выдохнул и с плеч у него как будто упал камень. Он знал, что это глупо, потому что на нее у него не было никаких шансов.
Картер помог Керри загрузить и запустить посудомоечную машину и отошел к окну посмотреть, сколько снега нападало за вечер. Ужин закончился, и Джон подумал, что ему стоит поехать домой. Он искренне надеялся, что снега на улицах не очень много. Ему совершенно не хотелось ехать до дома с черепашьей скоростью.
- Вот черт! – Погода за окном его не обрадовала. Тысячи снежинок кружились в свете фонарей, залепляя стекло. Земля уже была покрыта толстым слоем снега. На улице бушевала настоящая метель.
- Что такое? – голос Керри был едва слышан из-за шума посудомойки. Она медленно подошла к Картеру, наблюдая за разразившейся непогодой.
- Ты ведь не сядешь за руль в такую погоду, – сказала она. В ее тоне он услышал нотки, которые были ему так хорошо знакомы, которые он столько раз слышал в больнице. Это была не просьба, это был приказ, простой и ясный. – Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. – Ее голос стал мягче, когда она посмотрела ему в глаза. Картер прочел в ее глазах настоящее беспокойство, а когда она на несколько секунд позволила себе расслабиться и ее внутренние стены рухнули, он увидел все ту же маленькую, напуганную Керри, такую же, какой она была изображена на картине в холле.
Картер только кивнул, ободряюще положив руку ей на плечо, и позволил себе утонуть в ее глазах, зеленых и теплых, как тропическое море.
Керри первая прервала этот зрительный контакт, что было ей совершенно не свойственно. Она медленно высвободилась из-под его руки, чувствуя, как нарастает напряжение между ними.
- Еще не очень поздно, - сказала она, нарушая странную тишину. Часы показывали только 9.45. – Ты можешь подождать, пока метель прекратится.
- А что если нет?
- Ты можешь переночевать на диване. Я бы предложила тебе комнату в подвале, но так как там сейчас никто не живет, там не работает отопление, – объяснила она. Керри была рада, что Картер остается. Слишком рада. Его улыбка, его внимание прорывались сквозь трещинки в ее железной оболочке, вызывая старые, далеко запрятанные чувства. Она прекрасно знала, что не может себе позволить влюбиться в него. Снова.
Несмотря на то, что она пыталась убедить себя в обратном, это была одна из причин, по которым она попросила его съехать. Она привыкла не обращать внимание на сплетни, но что если ее чувства станут видны окружающим, что если вся больница узнает, что она по уши влюблена в него?
Его постоянное присутствие рядом и ее растущая безответная любовь стали влиять на ее рациональное поведение на работе. Она все время наблюдала за ним и за всеми дамочками, которые оказывали ему знаки внимания.
И это не говоря о всех тех бесконечных, одиноких ночах, когда она лежала в кровати, прислушиваясь к доносившимся из подвала звукам и мечтая о том, что это она будет в его руках, а не Роксана. После того, как он съехал, ей потребовалось почти 2 месяца, чтобы снова начать жить нормально. В это время она была особенно придирчива к своим коллегам, хотя основное ее внимание было сосредоточено на том, чтобы поглубже запрятать свои чувства. Она всегда ставила свою карьеру впереди всего остального, да и к тому же ее работа не позволяла ни на что отвлекаться – она была ответственна за человеческие жизни.
- Как насчет того, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм, чтобы скоротать время? - спросил он, отвлекая Керри от ее размышлений.
- Что? А… фильм, да, конечно. Выбирай любой, а я пока пойду, приготовлю чай. Да… тебе Orange или earl grey?
- Orange, спасибо.
- Хорошо… - кивнула она, и молча занялась приготовлением чая. Она больше чем нужно шумела чайником и посудой, раньше это было знаком, что Керри чем-то расстроена и хочет побыть одна. Картер решил пока выбрать фильм и покинул кухню.
Просматривая названия, он заметил несколько двд-дисков аккуратно сложенных рядом с новеньким двд-плеером. В числе прочих там были: «Английский пациент», «Клуб первых жен», «Шестое чувство» и «Общество мертвых поэтов». Без промедления он выбрал последний фильм. Ему совершенно не хотелось смотреть заумное кино, или наблюдать за тем как бывшие жены будут брать реванш над своим мужем. К тому же последнее, скорее всего, приведет к тому, что Керри начнет делать «добрые» комментарии о мужчинах и их поведении.
Когда он услышал шаги Керри, он сел на диван, оставив ей достаточно места, чтобы она могла вытянуть ноги. Керри никогда не показывала своих слабостей, но он знал, что ее нога не могла долго находиться в согнутом положении.
Керри поставила две чашки дымящегося чая и коробку конфет на стол, а сама легла на диван, положив голову на подлокотник, а ноги Картеру на колени. В прошлом они пробовали наоборот – ноги на подлокотник, а голову на колени, но такое положение обоим показалось странным, и они остановились на первом варианте.
Картер потянулся за конфетой и, когда взял одну, услышал вздох недовольства. Он обернулся и увидел, что она, приподнявшись на локтях, смотрит на маленькую шоколадную розочку в его руке.
- Это моя любимая, и она последняя.
В свое время Картер был поражен тем, как его начальница любит шоколад. Несмотря на то, что Керри избегала всякую нездоровую пищу, она не могла отказаться от чего-то содержавшего шоколад. Когда они жили вместе, Картер знал, что кусочек Захар Торте мог заслужить ему прощение, если он что-то делал не так. Он был прощен и даже награжден, когда видел выражение счастья на лице своей хозяйки.
- Ты можешь ее съесть, – поддался он.
Керри улыбнулась, больше себе самой, чем ему, и выжидающе посмотрела на Джона. Он не положил шоколадку, только поднес ее ближе к Керри.
Она чувствовала к чему это идет, и Керри сильно сомневалась в том, что это хорошая идея. Она считала, что кормить друг друга могут только влюбленные люди, а они с Картером точно ими не были. От одной только мысли о том, что они могли бы быть вместе, горячая волна прошла по ее телу. Но когда он сказал ей открыть рот, она повиновалась. Она откусила половину шоколадки и крошки посыпались ему на руки.
Все было так, как он запомнил – глаза полузакрыты, голова немного откинута назад, а на лице выражение полного счастья. Она облизнула губы, и их лица были так близки, что он чувствовал и запах шоколада, и ее горячее дыхание.
Все, что произошло дальше, заняло не больше доли секунды. Он наклонился к ней и, собрав языком крошки шоколада на ее подбородке, легонько поцеловал ее губы. Керри инстинктивно, но неуверенно ответила на этот легкий короткий поцелуй.
- Керри… - он накрыл ее лицо свей рукой, надеясь что не получит от нее пощечины.
Он нежно и страстно смотрел на нее, его зрачки были расширены от удовольствия и желания.
«Это против правил», - подумала она. И в этом была вся Керри. Рядом с ней был мужчина ее мечты – в буквальном смысле слова, - ее губы все еще чувствовали его поцелуй, а она думала о каких-то там правилах. Но она ничего не могла с этим поделать. Заведующие отделением не должны были быть связаны отношениями с ординаторами, особенно если эти ординаторы хотели стать старшими в отделении.
Ее увлеченность карьерой и так сильно повредила ее личной жизни. Сначала она пожертвовала своей дружбой с Джинни, потом ей пришлось выставить бедного картера на улицу. Ей было легко избежать близких отношений со своими коллегами, прикрываясь больничными правилами, но сейчас тот внутренний голос, к которому она никогда не прислушивалась, требовал свободы. Картер легонько гладил ее скулы, и все старательно выстроенные стены рухнули. Все сомнения и опасения были отброшены, когда Керри наклонилась для второго обжигающего поцелуя.
Волнующее чувство победы охватило Картера, когда бархатистые губы Керри приоткрылись, пуская его внутрь. Он нежно поцеловал ее, сначала в губы, потом глубже.
Когда она крепче прижалась к нему, его охватило необычайное чувство. Ее руки прошлись по его волосам и ниже по шее, к воротнику его свитера. Она все ближе прижимала его, и он чувствовал ее соски, несмотря на два слоя теплой одежды.
Он все еще чувствовал вкус кофе и шоколада и какой-то ее особый вкус, когда они отделились друг от друга. Обоим не хватало дыхания, но никто из них не знал, сколько времени все это продолжалось. Счастливые часов не наблюдают.
Картер улыбнулся Керри и нагнулся, чтобы поцеловать ее в шею. Он осыпал ее маленьким поцелуями, а его руки ласкали ее грудь. Ему нравилось то, как она реагировала на его прикосновения, ее голос был выше обычного, а ее бедра упирались в его.
Если бы он чуть-чуть посмелее, он коснулся бы ее между ног, чтобы понять насколько она была готова, но он не хотел спешить.
Он положил ее на спину и наклонился над ней, так ему было удобнее. Его руки гладили ее шелковые рыжие волосы, в то время как он целовал ее шею и грудь.
- Ты видишь, что ты со мной делаешь? – прошептал он, прежде чем снова поцеловать ее долгим страстным поцелуем. Ее руки нетерпеливо скользнули под его свитер, чтобы добраться до его кожи. Керри вытащила его майку из-за пояса, и ее руки нежно гладили его спину. Пальцами она чувствовала его мышцы, тонкий шрам оставшийся после дня св. Валентина. Картер попытался обхватить Керри, но диван был слишком маленьким и в итоге Джон полулежал на нем, опираясь одной ногой на пол, чтобы не раздавить свою маленькую возлюбленную.
- Может нам стоит переместиться в мою спальню? – предложила Керри, тяжело дыша.
Джон поднялся, несколько удивленный тем, что Керри была согласна на такое развитие событий. Что она была согласна пропустить конфетно-букетную стадию, ему всегда казалось, что Керри точно придерживалась правила «третьего свидания». Но жаловаться он точно не станет. В конце концов, цветы, рестораны и походы в кино они смогут наверстать потом.
Он помог ей подняться, подхватил на руки и пошел к лестнице. Он почувствовал дрожь в коленях, когда она крепко прижалась к нему и стала легонько целовать его шею там, где она переходила в плечо.
- Первая дверь, - прошептала Керри, когда Джон в замешательстве остановился посреди коридора, пытаясь вспомнить, где находится ее спальня.
Он распахнул прикрытую дверь и наконец-то положил Керри на темно-синее покрывало, а сам сел рядом.
- Мне кажется, эту одежду надо снять… - пробормотал он. Он стянул с ее горячего тела кофту и увидел ее грудь, увеличившуюся от возбуждения. Да уж, теперь бы точно пригодилось шелковое белье, подумала Керри, но Картер, похоже, этого не замечал. Ему нравилось то, как ее грудь выглядела сквозь тонкую ткань. Он нагнулся, чтобы поцеловать ее в ложбинку между грудями. Он снял с нее бюстгальтер, играя с ее грудью. У Керри мурашки побежали по спине, когда он дотронулся до ее затвердевших сосков, и она начала стаскивать с Джона свитер вместе с майкой. Картер только на мгновение отвлекся от своего занятия, чтобы снять одежду и тут же продолжил осыпать поцелуями грудь Керри.
Он легонько целовал ее живот, пока его руки сражались с пуговицами и молниями у нее на брюках. Керри вздохнула и немного приподняла бедра, чтобы помочь ему снять с нее брюки. Он поцеловал ее бедра, когда открылись ее ноги. В этот момент Керри была искренне рада, что она регулярно брила ноги…
Он снова поцеловал ее в губы, прежде чем встать и снять свои джинсы и боксеры. Его взгляд был прикован к Керри, пока она мучительно медленно снимала свое белье.
- Господи, ты прекрасна, - сказал он, пытаясь снять джинсы, не отрывая взгляда от обнаженной женщины перед ним.
В неясном свете луны и фонарей, проникавшего в комнату, ее молочная кожа, казалось, светилась. Она выглядела как прекрасная миниатюрная фарфоровая куколка с идеальными чертами.
Керри мягко улыбнулась ему, когда забралась под простыни, изучая его тело, пытаясь представить, каково оно на ощупь.
Картер на несколько секунд замешкался, прежде чем снять свои боксеры, он никогда не сомневался в себе и не одна из его предыдущих подружек не жаловалась, но с Керри он чувствовал себя мальчиком, как будто это был его первый раз.
- Чего ты ждешь? – пробормотала Керри. Он снял с себя последний предмет одежды и лег рядом с Керри. Прохлада простыней была приятна его разгоряченному телу. Они вновь слились в страстном поцелуе, ее маленькое тело дрожало, ее руки ласкали его спину.
- Где ты прятал эти мышцы? – она никогда не представляла, что худенький Картер окажется таким мускулистым под одеждой.
Джон ответил на это стоном, потому что вторая ее рука скользнула вниз. Брови Керри поднялись от ожидания, и Джон скользнул вниз, под простыни, чтобы продолжить свое исследование. Он поцеловал низ ее живота, а его пальцы исследовали Керри, пробовали ее.
Керри дрожала от возбуждения, она отодвинула свою поврежденную ногу в сторону, чтобы оставить Картеру столько места, сколько ему было нужно. Впервые она не стеснялась, впервые ее любовник не смотрел на нее, как будто она была каким-то чудовищем, на его не лице не было старательно скрытого выражения отвращения и ужаса при виде шрамов на ее бедре. Она провела руками по волосам мужчины, который хотел ее такой, какой она была на самом деле. Все мысли Керри исчезли, когда Картер стал ласкать ее своим ртом.
- Джон… это пытка…, - простонала она, отчаянно поднимая бедра.
Картер только улыбнулся и резко вошел в нее двумя пальцами, пробуя различные позиции, ища ту, которая доставит ей большее удовольствие. Он замедлил свои движения, когда ее дыхание стало более частым, а ее руки вцепились в его волосы.
- Пожалуйста, не останавливайся… - смогла прошептать Керри.
Он снова ускорил свои движения, найдя эту особенную точку внутри нее, его другая рука гладила ее ногу.
- Приди ко мне, Керр, - прошептал он, чувствуя ее оргазм.
Потерянная в другом мире, она едва услышала его слова. Она ответила ни них криком – стоном, когда она кончила и рухнула на подушку, тяжело дыша. Керри понимала, что это только малая толика того, что она почувствует, когда он действительно войдет в нее.
Картер вернулся к ней и легонько поцеловал в губы.
- Спасибо, - прошептала Керри, обнимая его. Ей не терпелось вновь оказаться в его руках, снова ощутить тепло его тела.
Он застонал, когда она стала покрывать его грудь легчайшими поцелуями, ее руки запоминали каждый миллиметр его тела. Она оказалась сверху и обхватила его бедра.
- Я знал, что ты захочешь быть главной, - улыбнулся Картер, медленно проведя по ее ягодицам, вернувшись к ее грудям, ее соски тут же затвердели, когда он провел по ним. Она нагнулась и провела языком по его груди. Он уже был готов войти в нее, когда она вдруг остановилась.
- Стой, - выпалила она. Он очень надеялся, что она не поменяла своего решения и все еще хотела этого. Для него, и он надеялся и для нее, это был непросто секс.
-Что-то не так? - спросил он, приподнявшись на локте. Другая его рука гладила ее по волосам.
- Нет, но… просто, - она замолчала, немного подвинувшись, она стала что-то искать в ящике своей тумбочки. Через пару секунд она вернулась, держа в руке небольшой пакетик из фольги, который она протянула удивленному Картеру. Он сразу понял что это.
- Господи, Керри, я…, - мысленно он проклинал себя за полную потерю контроля над собой, - обычно я не так забывчив.
- Я полностью доверяю тебе, Джон, – проговорила она между маленькими поцелуями в уголок его рта. – Просто я думаю, что маленький Картер сейчас будет не вовремя…
Он обдумывал ее слова несколько секунд и кивнул, соглашаясь. Малыша он точно не планировал.
Керри немного подвинулась, ища более удобную позицию для своей ноги, и, наконец, их бедра соединились.
- После этого пути назад не будет, - сказала Керри, ее зеленые глаза внимательно смотрели на Джона.
- Я хочу этого, - ответил он без промедления, - я хочу заняться с тобой любовью, Керр. – Не то чтобы он мог нормально соображать, когда она, голая, лежала на нем, но он точно знал, что не хочет секса на одну ночь. Он не представлял себе, как потом он будет встречаться с ней в больнице, не испытывая желания дотронуться до нее, поцеловать ее.
Он удерживал ее руками, когда он аккуратно вошел в нее. Один мучительный миллиметр за одним. Картер стонал, крепче обхватывая ее бедра. Керри чувствовала, что он полностью вошел в нее. Она знала, что утром внутренние мышцы будут болеть нещадно, ей было трудно расслабить их. Она легла ему на грудь, из-за чего он еще глубже вошел в нее. Прошло столько времени, что Керри не верилось, что это все происходит на самом деле. Она зарылась в его шею и так крепко прижалась к нему, как будто от этого зависела ее жизнь. Она наслаждалась той лаской, которую ей доставляли его руки, гладившие ее спину, ощущением от того, что он внутри нее.
Она начала двигаться, вверх и вниз, а их языки повторяли движения их тел. Картер подался навстречу ей, и вскоре почувствовал этот ритм, в комнате были слышны только их вздохи и стоны радости и желания.
- Ты так… так хороша, - Джону удалось прошептать ей. Он провел по ее напряженной спине, и начал играть с ее грудями.
Ее глаза закрылись, дыхание стало порывистым и частым, а на лице было написано выражение полного экстаза.
- Быстрее… - молила она. Ее нога не позволяла ей ускорить темп, а она так хотела кончить в его объятиях.
Он немедленно повиновался ее просьбе. Его движения стали резче и грубее. Джон надеялся, что он не сделает ей больно.
Он был так близко, но посчитал что это несправедливо - кончить прежде своей возлюбленной, поэтому стал повторять названия всех мышц на ее спине.
Она резко вздохнула, она повторяла его имя как заклинание…. Он почувствовал ее резкий вздох, когда она укусила его плечо, чтобы скрыть крик восторга, и она кончила во второй раз за ночь.
- Боже, Боже мой, - прошептал он, когда он сам кончил, выкрикивая ее имя. Он откинулся на подушку, комната кружилась у него перед глазами.
Спустя несколько мгновений они разъединились, и Керри легла рядом с ним. Ее сердце билось как сумасшедшее, и казалось, что оно сейчас выпрыгнет из груди.
- Ничего себе… - сказал он, проводя рукой по волосам. Они были влажны от пота, а он улыбался своей неповторимой улыбкой.
- Да… - протянула она и поцеловала его. Этот поцелуй был долгим и нежным, непохожим на предыдущие быстрые и голодные поцелуи. В него были вложены все те чувства, которые они испытывали друг к другу.
Они отодвинулись друг от друга спустя какое-то время, ощутив прохладный воздух на своих разгоряченных телах.
- У меня в ванной есть мусорка, - сказала она, наблюдая за тем, как Джон быстро завязывает презерватив, стараясь чтобы ничего не пролилось.
- Хорошо, - он поцеловал ее щеку и исчез за дверью.
Керри вздохнула и не без труда встала. Ее мышцы были напряжены от предыдущей активности. Она достала запасной костыль, чистое белье и пижаму, и быстро накинула на свое дрожащее голое тело. Она посмотрела на себя в маленькое зеркало, висевшее на дверце шкафа. Ее волосы были взлохмачены, а щеки все еще заливал яркий румянец, но в глазах у нее появился какой-то особенный блеск, который она так давно не видела. Блеск, который говорил о только что обретенном счастье и внутренней уверенности. Это вместе с последствиями сумасшедшего секса заставляло ее чувствовать себя красивой и удовлетворенной, каковой она себя не ощущала многие годы.
- Знаешь, я собираюсь заставить тебя спать голым, - пробормотала она, когда Картер появился из ванной во всей своей красе.
- Да уж, я думаю, - сказал он, мягко целуя ее в губы.
Она провела пальцем у него по спине, остановившись на том месте, где она его укусила.
- Прости, кажется, останется след, - сказала она, целуя покрасневшую кожу.
- Мне всегда говорили, что ты кусаешься, но я не думал, что ты можешь быть действительно опасна, - поддразнил ее он.
Она улыбнулась ему и отвернулась к шкафу.
- Вот держи, - она протянула ему старый серый тренировочный костюм. – В нем будет удобно спать.
Посмотрев на размер костюма, Картер исключил возможность того, что он принадлежал когда-то Керри. Без сомнения это был мужской костюм. Джон уже хотел спросить, кому он принадлежал, но не стал этого делать. Он молча надел его и лег в кровать. Картер был совершенно не уверен, хочет ли он знать ответ на этот вопрос.
Когда Картер лег рядом, Керри обняла его за живот и положила голову ему на плечо. Он поцеловал ее в макушку и прошептал: «Спокойной ночи».
- Спокойной ночи, - повторила она, еще больше прижавшись к нему.
Когда комната погрузилась во тьму и установилась тишина, Керри наконец-то позволила себе расслабиться. Она слушала дыхание своего возлюбленного, и вскоре тоже заснула, убаюканная теплом его тела.
Спустя какое-то время она проснулась. Воспоминания прошедшей ночи нахлынули на нее и когда она наконец поняла где она находится, она аккуратно приподнялась и посмотрела на часы. Они показывали только 2 часа ночи, еще 4 часа до звонка будильника.
Керри была несколько удивлена тем, что заснула как ребенок на плече у Картера. Она редко спала, когда была не одна в постели, она чувствовала себя уязвимой. Одна мысль о том, что кто-то чужой увидит ее беззащитной пугала ее. Ее пугало, когда она не владела ситуацией. Но Картер не был чужим, он не был одним из тех, с кем она знакомилась в барах только из-за секса.
Ее сердце подсказывало, что она могла доверить ему свою жизнь. Она чувствовала себя защищенной рядом с ним, и ее мозг наконец-то позволил себе хороший отдых.
В полутьме комнаты она разглядывала черты его лица. Он выглядел спокойным и уверенным. Он и не знал обо всех тех последствиях, которые имел их поступок. Она же нарочно не хотела думать о них раньше, но теперь, когда она могла трезво мыслить, все эти препятствия снова встали перед ней. Она знала, что если кто-нибудь узнает, что они спали вместе, и если эти новости дойдут до Романо и Онспо, то они могут начинать паковать вещи. Она знала, что Маллучи сразу решил, что между ними что-то было, когда узнал, что они жили вместе. И Керри была уверена, что и другие почувствуют перемену в их отношениях. Персонал приемного был источником чуть ли не всех сплетен в больнице.
Она любила свою работу, и она многим пожертвовала ради того, чтобы добиться своего положения. И Керри не хотела потерять все из-за того, что она нарушит эти чертовы правила. Но она не могла управлять своим сердцем. Она не могла решать в кого влюбляться, а в кого нет. Она могла сколь угодно долго игнорировать свои чувства, прятать их, но они все равно были, и ее сердце требовало любви. Ей было необходимо любить и быть любимой.
Она тихонько вздохнула и поцеловала его. Картер чуть двинулся во сне и еще крепче прижал ее к себе, как будто боясь, что она может испариться, если он не будет ее держать.
Несмотря на то, что Картер многое пережил в своей жизни, он напоминал Керри ребенка, такого искреннего и доброго, уверенного в жизни и в людях, такого мудрого, какими бывают только дети. Она не могла его бросить после этой ночи. Она не могла так поступить с ним. Она не могла так поступить с самой собой. Это будет слишком больно. «К черту правила», - подумала она. На этот раз она хотела, чтобы все получилось.
Тихонько встав, она без помощи костыля спустилась вниз. Она стояла перед новогодней елкой и смотрела на сцену Рождества. Она взяла маленького Иисуса и положила его в колыбельку, впервые за долгие годы молча благодаря его.
Спустя несколько минут она услышала шаги на лестнице, и то, как Картер прошептал ее имя. Его страхи развеялись, когда она с улыбкой повернулась к нему. Он подошел к ней и обнял.
Последний раз взглянув на сценку Рождества, Керри обернулась к Джону, и он наклонился для короткого поцелуя. Когда они остановились, казалось что и время остановилось вместе с ними. Они замечали только взгляды и прикосновения друг друга.
Картеру, утонувшему в этих изумрудных глазах, было бы легко произнести вечные три слова, но он удержался от этого. Керри только начала открываться ему, и он не хотел пугать ее этой фразой. Но выражение ее глаз подсказывало ему, что она уже все знает, и что чувство взаимно.
- С Рождеством, Джон, - тихо прошептала она, чтобы не нарушить магию момента.
- С Рождеством, Керри, - ответил он и наклонился, чтобы вновь поцеловать ее.
К О Н Е Ц
