Неделя для всех выдалась тяжелой. Приемное было забито больными простудой, жертвами перестрелок, жертвами ДТП… жертвами всех видов. Это выматывало всех от лечащих врачей до сестер. Напряжение нарастало с каждой поступившей травмой, и Лука часто оказывался между Керри и кем-нибудь еще, пытаясь всех успокоить. Однако чаще всего он чувствовал себя переводчиком, который перепутал значение слова и устроил еще большую неразбериху. Но все равно их отношения с Керри были довольно приятными, хотя она и вела себя с ним странно. После того приятного вечера в опере ему казалось, что она как будто проверяет его.
То, что наступал Хэллоуин, никак не помогало разрядить обстановку. Лука терпеть не мог этот праздник, и когда он вошел в больницу и увидел безвкусные украшения, развешанные повсюду, он только поморщился. Картонные скелеты, пластмассовые тыквы и ведьмы украшали стойку регистрации, и это раздражало Луку.
Только после полудня он, наконец, смог присесть и отдохнуть, пока занимался картами, хотя смотреть, как доктор Маллучи, который надел смехотворный костюм шекспировского героя – Гамлета, что ли, - флиртовал с медсестрой из гинекологии, было намного легче. Во всяком случае, интереснее, чем карты. Лука щелкал и щелкал ручкой, пока Рэнди не вырвала ее из его рук.
– Это просто сводит с ума, - резко заметила она.
Лука посмотрел на нее и невинно улыбнулся. Рэнди попыталась изобразить, что она рассержена, но быстро оттаяла.
- Доктора… - пробормотала она и вернулась к телефонам.
– Кто это? – спросила медсестра, посмотрев поверх плеча Маллучи на Луку.
– Эээ… это доктор Ковач. Один из наших врачей.
– Он один?
– Да, вроде, но…
Дэйв тяжело вздохнул. Это была плохая идея – приводить очередную девушку в приемное, если там доктор Ковач. Он, кажется, вообще не пытался понравиться женщинам, но это было неважно. В то мгновение, когда девушки видели Ковача, они забывали о существовании Дэйва.
Больше того, доктор Ковач не наряжался к Хэллоуину и теперь выглядел особенно эффектно среди людей одетых как члены сообщества О из «Истории О» ((«История О» - эротический роман 1954 года, на сегодняшний день является главной культовой книгой садомазохистов. – Примечание переводчика)) (Рэнди), Маленькой Пастушки ((Персонаж традиционной английской колыбельной. – Примечание переводчика)) (доктор Кордей) и Тряпичной Энн ((Кукла, вымышленный персонаж американских сказок 1910-20х годов. – Примечание переводчика)) (Эбби). Лука был готов в любой момент увидеть кого-нибудь, одетого как Леди Годива.
Подошел Картер и сел рядом с Лукой, прикрыв глаза. Он был одет Шерлоком Холмсом, но уже успел снять свою шляпу.
– Это все элементарно, - сказал Картер. – И это сводит меня с ума. Кажется, я видел уже 16 детей, объевшихся конфет… - Он покачал головой. – Могли бы уже и запомнить… но цвета забавные на полу, когда их тошнит.
- Просто постарайся, чтобы они не оказались у тебя на одежде, - сказал Лука, зевая.
– Поздно. Вообще-то я пришел, одетый Дракулой. В перерыв съездил домой и переоделся в этот костюм. Я и забыл, как колется твид! Боже, не хотел бы я быть овцой!
Лука усмехнулся.
Маллучи подошел поближе, медсестра из гинекологии все еще была рядом с ним.
- Да уж, неудивительно, что Шерлок Холмс всегда был в таком скверном настроении.
Картер хмыкнул, взял новую карту и пошел к пациентам.
– Эй, а вы кого изображаете? – спросила Рэнди, глядя на Луку и тайно восхищаясь им. Особенно ей было интересно, как он выглядит без одежды.
– Врача, - ответил Лука.
Рэнди улыбнулась, затем вернулась к телефонам, отвечая на звонок коротким:
- Что?
– Привет! – улыбнулась Луке медсестра, которую привел Дэйв. Взгляд Луки же был устремлен на Керри, которая подходила к ним. Она была похожа на огненный шар в последнее время – срывалась на всех подряд. Все утро она провела наверху, совещаясь с администрацией больницы. И Лука не осуждал ее за дурное настроение, это была проклятая работа. Казалось, она готова кого-нибудь убить.
– Доктор Маллучи, у вас есть пациенты в зоне ожидания. Доктор Чен, почему вы просто стоите здесь?
Доктор Чен вздохнула и быстро направилась к креслам. Керри посмотрела на Луку, он в свою очередь вопросительно приподнял бровь.
– Доктор Ковач, у вас нет пациентов? – Спросила она его.
Маллучи, который все еще стоял рядом, заметил, что ее голос изменился, когда она обратилась к Луке. Это заинтриговало его. Керри орала на всех весь день, но только не на Ковача. Странно, подумал он, гладя на главу приемного отделения и хорватского доктора с возрастающим интересом.
– Нет, - дружелюбно ответил Лука. – Я вообще собирался на перерыв.
Керри посмотрела на него, затем перевела взгляд на Дэйва, раздраженно оглядывая его костюм.
Керри вновь посмотрела на медсестру из гинекологии, которая все еще стояла неподалеку.
- У вас здесь пациент? – довольно резко спросила Керри.
– Эээ… нет. Встретимся попозже, Дэйв, - сказала медсестра, улыбаясь Дэйву. Но потом она посмотрела на Луку, который шел к лифтам, и вздохнула.
Керри проводила девушку тяжелым взглядом и вновь повернулась к Дэйву.
– Доктор Маллучи, у вас есть 5 секунд на то, чтобы взять нового пациента. И лучше не одного!
– Да, мэм, - быстро ответил Дэйв и практически убежал.
Керри развернулась, бросила карту на стойку и зашла в ординаторскую. Лука читал газету, сидя за столом. Она посмотрела на заголовок и прикрыла глаза – это был не английский. Хорватский, наверное.
– Да что такое происходит сегодня со всеми?! – проворчала Керри. Она распахнула холодильник и начала искать свою бутылочку минералки. Она попыталась открыть ее, но неудачно. Практически инстинктивно она передала ее Луке, который быстро открыл туго закрученную крышечку.
– Ты просто ослабила ее для меня, - улыбнулся он. Лука посмотрел на нее и спросил с улыбкой. – Я так понимаю, что твоя встреча с Романо прошла не слишком удачно?
– Как будто эти встречи хоть когда-то проходили удачно, - проворчала Керри. – Знаешь, мне порой интересно, а зачем мне вообще все это?
– Тогда брось это, - пожал плечами Лука.- Пусть кто-нибудь другой этим занимается.
– Ты думаешь, мне стóит уволиться? – удивленно спросила она. – Вы думаете, что я не справляюсь со своими обязанностями, доктор Ковач? – ее голос стал резким.
– Этого я не говорил, Керри, – устало ответил Лука. – Просто очевидно же, что тебе не сильно нравится то, что ты делаешь. Зачем оставаться на работе, которую ты ненавидишь? Ты только что сказала, что не понимаешь, зачем…
– Я не ненавижу ее! – почти крикнула Керри.
«Кого ты обманываешь», - подумал Лука.
- Так ты любишь все это? – он махнул рукой. – Стресс, долгие смены, вынужденное одиночество…
Керри посмотрела на него, готовая взорваться, но ей как-то удалось взять себя в руки. Подобные фразы от Луки, то, что он знал, как она одинока, – это раздражало и пугало Керри одновременно.
Халей и Чуни уже было вошли в ординаторскую, но, заметив Керри и Луку, остановились, приглядываясь и прислушиваясь к ним. Доктора их не замечали, стоя к ним спиной.
– Я долго и тяжело работала, чтобы занять эту должность, доктор Ковач, - огрызнулась Керри.
– И это того стоило? – искренне спросил Лука.
Она не смогла ответить на этот вопрос. Не сейчас. Вместо этого она просто развернулась и вышла из комнаты. Лука сел обратно в кресло, пытаясь собраться с мыслями. Он уже привык к смене настроений Керри. Но в последнее время их отношения поменялись, и это создавало дополнительное напряжение. Но, в конце концов, это делало жизнь интереснее. Он вспомнил свои «отношения» с Кэрол и забарабанил пальцами по столу, пытаясь понять, чем же она его привлекла. Может быть, это было просто от его одиночества, ну хотя бы отчасти это было правдой. Она была с ним дружелюбна, когда ему отчаянно был нужен друг. И хотя отношения не сложились, он не сердился на нее. Иногда ему не хватало ее дружбы, не хватало малышей. Но в последнее время он все меньше скучал по ним.
Он посмотрел на часы. Это будет долгая смена – странно одетые доктора, которые, казалось, сбежали то ли с венецианского карнавала, то ли из французского публичного дома, дети, объевшиеся конфет, и мерзкий кофе. Тяжелый день.
– Керри! Я как раз хотел тебя увидеть до того, как я уйду домой.
Роберт Романо появился в холле с неискренней улыбкой на лице, и Керри приготовилась к очередной перепалке. Боже, как же она ненавидела этого маленького хорька. Порой ей требовалось все ее самообладание, чтобы не избить его костылем. По самым чувствительным местам. С особой жестокостью.
– Да, Роберт? – спросила она, выжимая из себя улыбку.
– Финансовые отчеты твоего отделения… мне они что-то не нравятся. И…
– Роберт, я делаю все, что в моих силах в сложившихся обстоятельствах. Финансовые отчеты тебе не нравятся, потому что у меня практически нет финансов, о которых можно было бы говорить. Ели администрация наконец-то сможет выделить нам средства, чтобы соответствовать тем высоким требованиями, которые предъявляет общество…
– Керри, Керри… - холодно улыбнулся Роберт. – Неужели весь вопрос только в деньгах?
Керри показалось, что она сейчас взорвется. Она почти сказала «Ты же сам поднял эту тему, лысый придурок», но вместо этого она спросила:
- Роберт, объясни, чего именно ты хочешь?
– Мне нужно, чтобы эти отчеты были у меня на столе завтра утром, Керри. Готовые, в таком виде, чтобы я мог представить их на нашем собрании по поводу бюджета в конце месяца…
Керри не выдержала.
- Знаешь что, Роберт? – сказала она, бросив карту, которая была у нее в руках, на ближайшую каталку. Медсестра, стоявшая рядом, подпрыгнула от неожиданности. – С меня хватит!
– Чего хватит, Керри?
– Этого… этого бреда! Оно того не стóит. Все эти подковерные игры, политика. Я пошла в медицину, чтобы быть врачом. Как глава отделения я никому не помогаю кроме тебя. Я бы предпочла помогать людям. Я отстраняюсь. Я больше не хочу.
Романо уставился на нее, пораженный таким заявлением.
- Ты не можешь, Керри. Не сейчас…
– Нет, Роберт, могу! Объясни мне, какого черта я должна тратить свое время? Тратить жизнь, навыки и опыт на работу, которую я возненавидела? Я хочу быть врачом. Возможно, для тебя это ничего не значит, но я еще помню, что это такое.
– Ну хорошо, хорошо, Керри. Кажется, тебе гормоны в голову ударили, так что я пожалуй пойду, пока ты не остынешь. Но я все еще жду отчеты…
– Нет! Все! Я отстраняюсь немедленно. Я больше не буду посещать совещания с администрацией. Я больше не буду участвовать в закулисных играх, предательствах и прочих манипуляциях. Ты не можешь меня уволить с должности лечащего врача. И из больницы ты меня уволить тоже не можешь. Но можешь освободить меня от этой… тюрьмы! Я умываю руки!
Романо был поражен. Такого от Керри он никак не ожидал. Особенно сейчас, когда возникли некоторые проблемы с администрацией больницы. Но и спорить с ней он не мог.
- Хорошо, Керри, я принимаю твое отстранение.
– Чудесно, - спокойно сказала она, выпрямляясь и чувствуя, как ей вдруг стало намного лучше. Казалось, с ее плеч сняли тяжелый вес, давивший на нее. Она чувствовала себя птицей, выпорхнувшей из клетки.
– И кого же мне назначить на твое место, Керри?
– Хм… не знаю, Роберт. Аманду Ли, наверное? А, нет. Она даже врачом не была. Посмотрим. Кажется, Марк Грин – лучшая из возможных кандидатур. Он хорошо справлялся, когда я была отстранена.
– И когда ты хочешь, чтобы я объявил обо всем этом, Керри? – напрягся Роберт.
– Не знаю. Сегодня, я думаю. Позволь мне самой.
– Ну что ж, Керри. Я буду скучать по нашим стычкам, - сказал он.
– Я уверена, тебе понравится спорить с Марком, - сладко ответила Керри. Она развернулась и ушла прежде, чем Роберт успел что-либо сказать.
Керри с облегчением вышла на улицу. Она стояла у входа в отделение, глядя на мигающую неоном вывеску Дока Магу (которая выглядела как До Магу, так как «К» перегорела), обдумывая свое решение. Ее немножко трясло от столь неожиданного поворота, она плохо представляла, что ждет ее в будущем, но все равно ей было хорошо.
Она поежилась на ветру, размышляя над тем, что сказал Лука. Ей не нравилась ее работа зав.отделением. Нет, конечно, вначале ей нравилась власть, которую она получила, то, что она была в ответе за все происходящее. Но стресс, длинные смены, политические интриги… то, что в конце дня она не чувствовала, что сделала хоть что-то полезное – все это еще больше отдалило ее от коллектива. Разрушила ее дружбу, не позволяла общаться с коллегами просто по-человечески. Не то чтобы она была очень общительной, но с некоторыми она дружила раньше – с Джоном, Джини, даже с Кэрол. Если бы не ее должность, она могла бы построить хорошие дружеские отношения с Люси, как учитель с учеником. Может быть, Люси была бы жива сегодня…
Керри отстукивала костылем странный ритм о тротуар, стараясь переключиться с болезненных воспоминаний. Та ужасная ночь все еще преследовала ее во снах. У Люси могло быть такое блестящее будущее, у нее был такой талант, столько возможностей. Но больше всего Керри жалела о том, что так мало сделала для того, чтобы лучше узнать ее. Ее должность главы отделения не давала шансов на сближение. Конечно, Керри была достаточно честной сама с собой, чтобы признать, что вряд ли она жила под девизом «Чтобы быть другом, надо быть дружелюбным». Себя бы Керри не описала как «дружелюбную». Не то чтобы, она была недружелюбной, просто не умела завязывать отношения с людьми.
Она мало жалела об отставке. Конечно, было и хорошее. Она чувствовала, что привнесла много полезного в жизнь отделения. Керри надеялась, что Марк или кто-то другой, кто займет эту должность, сможет поддерживать те высокие стандарты, которые она установила. Но вся эта ее работа, само ее назначение на должность главы отделения было пирровой победой. Получив должность, она потеряла слишком много, и, оглядываясь назад, она задумалась – а принесло ли ей лично это хоть что-то, кроме дополнительных денег и ощущения власти. Смены были длиннее. Давление оказалось больше, чем она ожидала. Последний год практически не оправдал ее надежд.
Теперь перед ней открывались новые возможности, хотя пока и неясные. Могло произойти все, что угодно.
– Вы слышали? – шепотом спросила Халей у Луки, который пытался вздремнуть в ординаторской. Он чувствовал, что если появится еще один ребенок, одетый пиратом, которого тошнило этими мерзкими конфетами в виде оранжевых машинок, и он рухнет от изнеможения. И, в конце концов, у него заканчивались чистые рубашки. Еще один больной ребенок, и ему придется переодеваться в хирургическую форму, а это ему никогда не нравилось.
– Что именно? – спросил он, садясь и протирая глаза.
– Медсестра сверху клянется, что слышала, как доктор Уивер уволилась с должности заведующей!
– Да ладно тебе, это вряд ли, - ответил Лука. Он встал и потянулся. Халей отступила, улыбаясь.
– Она поклялась, что слышала, как она уволилась. Как она говорила, что она ненавидит свою работу, тратить жизнь ни на что…
– Она… она же не совсем уволилась, правда? – Спросил Лука, нахмурив брови.
– Нет, не думаю.
– Хорошо.
Халей посмотрела вслед уходившему Луке и ухмыльнулась.
– Я тебе говорю, Эбби, между ними что-то есть, между Ковачем и Уивер, - Маллучи вполголоса доказывал Эбби Локхард, которая выводила каракули в блокноте.
– Я слышала, что она уволилась с должности заведующей, - сказала она.
– Не знаю. Но если да, то… ей открыты все пути, правда? Ну, всякие горизонтальные желания…
– Дэйв, ты отвратителен, - сказала Эбби, закатывая глаза.
– Что? Что я такого сказал?.. Ей сколько? Лет сорок, она старая дева, у нее, наверное, кошка и все такое. Да что это за жизнь?
Керри вдруг оказалась прямо за спиной ординатора и студентки.
- Доктор Маллучи, Эбби, у вас других дел кроме как стоять и сплетничать нет?
– Ээээ… простите, шеф, - сказал Дэйв, быстро удаляясь.
– Кстати, Дэйв. Скажи всем собраться в ординаторской через десять минут. У меня есть объявление.
– Конечно, шеф!
Лука уселся на диване. Он видел, как вошел Питер Бентон и Картер. Джон приветствовал Луку натянутой улыбкой. Лука приветственно махнул рукой и стал ждать. Он уже догадывался, что хочет сказать Керри.
Когда все собрались, – в приемном наступило редкое затишье, – вошла Керри.
– Я все скажу быстро, - сказала Керри. – Я отказалась от позиции заведующей приемным отделением. Естественно, что на свое место я предложила доктора Грина, но пока не могу сказать, какое решение примет администрация.
Все уставились на Керри кроме Луки, который просто смотрел на свои руки.
– Тем не менее, я остаюсь заведующей до конца этой смены и хочу, чтобы отделение работало по моим правилам до семи вечера.
Некоторые кивнули, но в комнате царила тишина. Марк выглядел ошеломленным, как и Маллучи с Картером. Когда Керри увидела, что все поняли сказанное, она развернулась и вышла из ординаторской.
– Ух ты! – Сказал Картер, качая головой. – Доктор Грин, вы знали?..
– Я? Нет. Вообще не имел понятия, - ответил Марк. Он посмотрел на Ковача, замечая, что он не выглядел столь уж удивленным. – Керри говорила тебе что-нибудь, Лука?
– Нет, Марк, не говорила, - Лука посмотрел на него. – Насколько я знаю, ей нравилась ее работа.
– И кого мне называть теперь шефом? – с притворной горечью воскликнул Маллучи.
– Купи себе хомячка и успокойся, Маллучи! – сказала Эбби, вставая и выходя из комнаты. Он последовал за ней, и было слышно, как они переругивались на ходу. Вслед за ними молча вышла доктор Чен.
– Как день, Джон? – спросил Лука.
– Нормально, - ответил он, поглядывая на Питера, который следил за их беседой с неодобрительным выражением лица. – Хотя я бы спокойно обошелся без розыгрышей, которые устроил Дэйв.
– Да всем было бы лучше, - ухмыльнулся Лука. – Но я рад, что день прошел нормально. Продолжай в том же духе.
Лука только вернулся с обеденного перерыва, когда увидел Керри в холле, но, увидев выражение ее лица, не рискнул ее окликнуть. Он вздохнул и сел рядом со стойкой администрации, в пол-уха слушая как Фрэнк, сменивший Рэнди, читал гороскопы.
– Эй, доктор Ковач, когда у вас день рожденья? – Спросила Лили, наклоняясь к Луке.
– Девятого сентября, - ответил Лука.
– Правда? – удивилась Халей. – Почему вы никому не сказали? Мы могли бы купить торт или что-нибудь еще. – Она улыбнулась.
– Я перестал отмечать дни рожденья, когда мне было тринадцать, - ответил Лука. – Это всего лишь еще один день.
Они все уставились на него с искренним изумлением.
– Что? – удивленно спросил он.
– Так вы Дева, доктор Ковач? – уточнил Фрэнк.
– Наверное, я не интересовался.
Фрэнк пожал плечами. А Халей похлопала Луку по спине:
- Вам, правда, надо было сказать нам про день рожденья, Лука. Я была бы рада испечь вам пирог… мы, медсестры, могли бы позвать вас на ужин.
– Эм, спасибо, - со смущенной улыбкой ответил Лука. – Может в следующем году?
– Однозначно, - кивнула Халей.
– Эй, парамедики везут попытку суицида. Будут минут через 5, - сообщила Лили.
– Готовьте первую травму, - сказал, вставая, Лука. – И вызовите Уивер.
Лука и Керри стояли у входа, молча ожидая машину. Она с тяжелым вздохом проводила глазами электричку. Еще два часа, два часа – и свобода. Никаких административных совещаний. Никаких финансовых отчетов. Никаких…
Она посмотрела на Луку, который ежился от прохладного октябрьского ветра. Он спрятал руки в карманы и переступал с ноги на ногу, чтобы согреться.
Подъехала скорая, из которой выпрыгнули Дорис и Задро. Луки и Керри открыли двери машины и помогли спустить каталку.
– Мужчина, шестьдесят пять лет, болезнь Альцгеймера. Возможно попытка суицида. Сын нашел его в гараже, машина была заведена. Отравление угарным газом. Давление 90 на 50, пульс 160. Дали стопроцентный кислород, но у него были судороги по дороге.
Лука посмотрел на пациента, затем на Дорис.
- Да он же красный.
– Угу, - грустно ответила она. Они все знали, что шансы выжить у мужчины были близки к нулю.
– Через сколько вы приехали? – спросил Лука, быстро проходя через приемное.
– Господи! – ахнула Керри, вглядываясь в лицо мужчины. – Господи!
– Что? Что такое? – резко обернулся Лука.
– Это Гейб…
Перейти к ЧЕТВЕРТОЙ ЧАСТИ
