Роберт сидел в полном безмолвии, уставившись в одну точку за стеклом. Руки его были связаны за спиной ремнями, но даже если бы он был свободен, то не шевельнулся. Он уже утратил способность двигаться, говорить, мыслить. После того, как увидел тело своего маленького сына. Он даже перестал слышать крики Керри, хотя мог видеть, как ее мучили через двухстороннее зеркало. И хорошо, что она не может видеть его и не знает, что он глядит на ее мучения. Но он и не смотрит, все плывет перед глазами...
Роберт Романо резко сел в постели. Снова, снова эти кошмары. Они не дают ему покоя. Романо часто снилось, что он узнает из новостей о жестоком убийстве своей семьи. Но иногда сны имели более счастливое начало и более кровавый конец. Ему снилось, что он никогда не разлучался с Керри, что их семья счастлива, а потом их находил Стивен и начинался кромешный ад.
Нет, он не должен воссоединиться со своей семьей. Это слишком опасно для них. Уж лучше пускай Керри живет и ненавидит его, чем будет любить его и умрет. Хотя иногда Роберт сомневался, осталась ли еще опасность? Но, однако, никак не выдавал себя.
С развода прошло больше года. И все это время он не виделся с Керри. И даже с ней не разговаривал. Лишь получал весточки от своей сестры Бекки. Она не любила своего брата, но полностью игнорировать его не могла. И посылала ему скудные новости. От нее Роберт узнал, что Керри теперь живет в Сан-Франциско, совсем рядом с домом Бекки. Бекки несколько раз посылала фотографии Джерри. А в одном из писем рассказывалось, что есть теперь человек, которого его сын называет дядей Шеймусом. Правда, позже он узнал, что Шеймус оказался недостойным типом, но его боль это не умерило.
Прежде чем отправиться на работу, Романо проверил электронную почту. Нет, смешно было надеяться на новое письмо от Бекки. Ведь очередное письмо с приложенной фотографией он получил совсем недавно - два с половиной месяца назад. Ну да, пусто. А теперь можно спокойно отправляться на работу.
Уже больше года прошло, а Роберт никак не мог привыкнуть к новой больнице. Хотя эта больница - теперь его больница. Он тут уже полгода главный врач. Как легко он всегда добивается высокой должности! Почему бы это? Но больница эта казалась ему чужой. И только Элизабет Кордей примеряла его с действительностью.
Да, доктор Кордей тоже работала хирургом в этой больнице. Она пришла спустя два месяца после того, как здесь устроился Романо. И Элизабет была неприятно удивлена. Она считала, что Роберт виновен в тех преступлениях, в которых его обвиняли несколько лет назад. Ну а Романо невзлюбил свою "Лиззи" за то, что она в такое поверила. В первые полгода можно было подумать, что они - кровные враги.
Ох, сколько козней они устраивали друг другу! Какие колкие замечания отпускали! Но потом их злость все же поутихла. Элизабет приглядывалась к Роберту и видела, что он не убийца и не насильник, а все тот же язвительный и невозможный "Ракета" Романо. Да и обида Роберта стала таять. Ну и вспомнились, конечно, их вражда на грани флирта в окружной больнице Кука.
Но теперь Романо не вспоминал, что когда-то неровно дышал к Лиззи, и даже, можно сказать, любил ее. Он до сих пор оставался верен Керри, как если бы до сих пор оставался ее мужем. Вся беда в том, что Керри этого не знала.
Прошло еще несколько недель, прежде чем Роберт и Элизабет относительно спокойно пообедали вместе. Роберт не спрашивал, что привело ее сюда, в Англию, и где она потеряла Марка Грина. А Элизабет тактично ничего не спрашивала о его прошлом, хотя прекрасно помнила, как он вдруг укатил вместе с Керри Уивер (Романо и Уивер! Элизабет до сих пор в это не верила).
Когда в прошлом месяце Лиззи увидела на столе Романо фотографию Керри и Джерри, то все же не удержалась от вопроса.
"Это... кто?"
"Керри Уивер, - ответил Роберт абсолютно равнодушно. - Ты что, не узнала ее?"
"Ее-то я узнала... - заметила Элизабет. - Но это что за мальчик?"
Роберт поднял на нее глаза. В них стояла тоска, которую он даже не пытался скрыть.
"Тебе обязательно спрашивать?" - спросил он с трудом, словно каждое слово причиняло ему физическую боль.
Она промолчала. Романо прикрыл глаза.
"Это Джерри, мой двухлетний сын. Удовлетворена?"
"Да, но..." - Элизабет все же не решилась на дальнейшие вопросы.
Ах, если бы она знала, почему они расстались! Но она ничего не знала и представляла себе обычную в таких случаях историю.
Романо шел по коридору по направлению в свой кабинет.
"Доктор Романо!"
Услышав этот голос у себя за спиной, он не мог удержаться от улыбки. Если к кому-то он и мог испытывать нежные чувства, то только к доктору Мейер. Но все, что он мог делать, это просто любоваться ею. Шэрон Мейер была настоящей красавицей. Особенно эти ее длинные черные волосы. И ослепительная улыбка, которая так успокаивала пациентов и привлекала мужчин.
"Доктор Романо!"
Она подбежала к нему (на каблуках, под белым халатом черное платье, допустимой на работе длины).
"Я зайду к вам сегодня днем, я хотела бы обсудить с вами кое-какие вопросы", - на случай немедленного отказа Шэрон одарила Роберта улыбкой.
Но могла бы и не стараться.
"Конечно, доктор Мейер. В двенадцать вас устроит?" - и улыбнувшись, Романо вошел в свой кабинет.
Он сел за стол, повесил белый халат на спинку кресла и несколько минут разглядывал фотографию Керри и сына. Как же она улыбается, обнимая маленького Джерри... Почему без него она счастлива, а он без нее - нет? И почему Керри должна считать его мерзавцем, а он не имеет права ее разубеждать? И почему Джерри должен расти без отца? И сколько таких "дядей Шеймусов" он уже перевидал? Роберт вглядывался в лицо мальчика, когда без стука распахнулась дверь.
"Кто еще..." - начал было он и тут увидел, кто стоит на пороге его кабинета.
Это была Керри Уивер. И была потрясающе красивая, потому что злилась.
"Здравствуй, Роберт, - сказала она, и голос ее как всегда был тверд. - Я по делу".
Будто и не было целого года разлуки. Будто и не было несколько лет брака и любви.
"Керри, - Роберт поднялся из кресла (это было подвигом, потому что ноги его почему-то перестали слушаться). - Ты... ты зачем сюда пришла?"
О, это было совершенно не те слова, которые он хотел сказать Керри при встрече! Но все слова куда-то улетучились, и Романо был занят исключительно тем, чтобы не броситься к ней и не обнять.
Керри прошла к столу и, резко развернув стул, села на него. Пока Роберт приходил в себя и не мог оторвать от дорогой бывшей жены глаз, ее ногти барабанили по полировке стола.
"Керри, - наконец вымолвил Роберт, садясь обратно. - Я... рад тебя видеть".
Вышло это вовсе не радостно, а как-то настороженно. И Керри эту интонацию уловила.
"Ты, разумеется, гадаешь, зачем это я пришла, - сухо сказала Керри. - Нет, Роберт, здесь я не по своей воле. Я бы могла тебя еще сто лет не видеть".
Как его лицо не дрогнуло от таких жестоких слов? Но разве сам Романо не был жесток, когда бросал Керри, сына и Грейси? Но ведь им угрожала опасность! Но если все объяснить, Керри поймет, вернется и... не придет ли тогда возмездие Стивена?
"Роберт, пойми, я сорвалась сюда в Англию не за тем, чтобы услышать твою ложь, - слова Керри были непонятны. - Ложь я могла бы выслушать и по телефону. Но я хочу видеть твои глаза".
Ее же глаза показались Романо совсем чужими. Да и сама она вся какая-то незнакомая.
"Грейс сбежала. Она не у тебя?" - сразу сказала Керри, вглядываясь в лицо Романо.
"Сбежала? Но куда?" - ошеломленно вырвалось у него.
Грейси... Маленькая глупышка Грейси! По ней Роберт тосковал еще сильнее, чем по жене и сыну. Потому что Керри - взрослый человек, она и о Джерри позаботится. А Грейси никому о себе позаботиться не даст. Кто знает, во что превратился этот ужасный подросток за целый год. Бекки Роберту о ней ничего не писала. Все еще боялась чего-то?
Керри же нахмурилась.
"Роберт, только не нужно изворачиваться. Если она сбежала к тебе, то так и скажи. Я так о ней волнуюсь", - но ни малейшего оттенка тревоги не прозвучало в ее голосе. Керри всегда умела поразительно держать себя в руках.
"Нет... я не видел ее", - ответил Романо, опустив глаза.
Целый год уже не видел. Казалось бы, все отдал, чтобы поговорить с ней! Но Керри не знала, сколько отчаяния принес Роберту этот год. И она сказала:
"Роберт, но если я узнаю, что она у тебя, я с тебя шкуру спущу!"
А Романо только сейчас ожег страх.
"Ты уверена, что она сбежала?" - спросил он, порывисто подавшись вперед.
"Нет, она просто заперлась в своей комнате, а мы с Бекки ее потеряли. И решили на всякий случай проверить, не зашла ли она к дяде в гости в Англию! - сорвалась Керри. - Ну, конечно же, я уверена! Что за идиотские вопросы, Роберт?!"
Нет, Керри в самом деле боится за Грейси. Роберт переждал ее вспышку и как только мог спокойнее продолжил:
"Я хотел спросить: ты уверена, что это побег, а не похищение?"
В лице Керри что-то на миг изменилось. Словно рябь пробежала. И оба вспомнили, какой ужас им пришлось пережить: Роберт вспомнил свое пребывание в плену у Стивена, а Керри - мучительную неизвестность. Но потом мелькнувшие в ее глазах былые чувства - страх, боль, любовь - исчезли. Вернулась усталость.
"Нет, Роберт. Она оставила записку".
Керри покопалась в сумочке и протянула мятый листок бумаги. Романо потянулся за ним и... пальцы их на мгновение встретились. Роберту словно ток позвоночник прошил. И записка дрогнула в его руке. Но Керри этого не заметила.
Романо опустил глаза на листок. Это писала Грейси, в этом нет сомнений. Ее почерк. Ее стиль.
"Идите вы все к черту! - с любовью, искренне ваша Грейс М".
Перейти ко ВТОРОЙ ГЛАВЕ
